Принято считать, что тщетность попыток умом понять Россию связана с уникальной сложностью объекта. Объяснение лестное, но едва ли исчерпывающее. Возможно, дело в устройстве ума.
Осмысление по умолчанию предпринимается в рамках европейского дискурса и терминологии. При этом Россия мыслится как некое органичное единство. В действительности оба постулата ошибочны и противоречат друг другу. Россия, в особенности сталинская и путинская, демонстрирует больше признаков азиатской политической культуры (редакция «Новой газеты. Европа» может не разделять использование этого и подобного авторских терминов, отсылающих к отсталости всех форм политических институтов, характерных для исторической Азии — прим. ред.), чем видится из московского окошка. (Правильнее говорить — культуры ордынской, военно-кочевой, потому что Япония и Индия тоже Азия — но другая, оседлая; впрочем, это отдельная тема). Столичные островки европеизации не только подчеркивают неоднородность объекта, но и проецируют на него свою когнитивную сетку, далеко не всегда адекватную. Западное рацио своим «общим аршином» пытается измерить виртуальный образ, вылепленный восточной иррациональной мифологией. И в результате только дискредитирует инструмент. Лучше бы, как ему отродясь положено, занялось конкретными эмпирическими исследованиями.
Отсюда трагическое заламывание рук по случаю массовой поддержки Украинской войны: как такое возможно?! Нет, нет, социологи врут! Они проплачены Кремлем! Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Мы же европейская страна, в конце концов…
Заблуждение. Литературовед Юрий Карякин прославился формулой «Россия, ты одурела!» больше, чем своими многочисленными трудами про Достоевского. Она прозвучала в 1993 г., когда партия Жириновского, откровенного популиста и шута, вдруг заняла первое место на выборах в Госдуму.