Северодонецкая победа

Всю прошлую неделю российские, да и украинские СМИ сообщали о чрезвычайно тяжелом положении украинской армии под Северодонецком. 

По словам военного эксперта Олега Жданова, Путин приказал взять Северодонецк к 1 июня, и город, вероятно, возьмут. 

Если вы сконцентрировали на небольшом пятачке 15 батальонно-тактических групп (БТГ) и невероятное количество артиллерии, а у вашего противника почти нет арты и снарядов, то да, вы выиграете. 

Но если у вашего противника новая артиллерия есть, то ваши войска окажутся в положении муравьев, которые облепили мокрый кусок сахара. Сахар-то съедят, но муравьев раздавят. Вы сами себе устроите Ходынку.

Ниже я постараюсь показать, почему — после поставок под Лисичанск пяти дивизионов гаубиц M777 — взятие Северодонецка может обернуться стратегическим поражением. Почему вместо «пиррова победа» будут отныне говорить «северодонецкая победа» и 

учитывающая как тактические, так и психологическое особенности противостоящего им противника.

Итак, прежде всего. Ситуация для украинской армии действительно тяжелая. На это жаловались все мои собеседники, — советник офиса президента Алексей Арестович, военные эксперты Олег Жданов и Роман Свитан. На это жаловались и военные, которые сейчас сражаются под Северодонецком. Так, один из них, приходивший в себя после контузии (его часть была выбита из Попасной), говорил мне о радикально изменившейся тактике российских войск.

Еще в феврале добровольческая часть моего собеседника воевала под Сумами в тылах российских войск и жгла колонны топливозаправщиков. Топливозаправщики они жгли вот почему: у них ничего не было, кроме автоматов и РПГ, а танки автоматами не возьмешь. Зато они увидели топливозаправщики, идущие из-под Конотопа, и сообразили, что они представляют из себя удачную мишень. Никакого добра от командования они не получали, потому что связи с командованием не было, и все они решили сами.

Действия таких самостоятельных групп сыграли решающую роль в дезорганизации снабжения российской армии с последующим ее отступлением на севере и северо-востоке.

Теперь мой собеседник видел совсем другую российскую армию. Ее тылы было невозможно достать, на них в Попасной катился огненный вал артиллерии, а сразу за ним наступали профессионалы-вагнеровцы. На других участках фронта использовали пушечное мясо, набранное в Донецке. Наступление на Донбассе долго раскачивалось, но наконец началось. 

«Где западная арта? — жаловались собеседники, — если бы у нас она была, мы бы при такой концентрации артиллерии противника и его живой силы раздавили бы его в лепешку». 

И вот — в конце прошлой недели эту арту и поставили: пять дивизионов гаубиц М777. И тон моих собеседников сразу изменился. По правде говоря, я никогда не видела, чтобы взрослые мужики так радовались новым блестящим игрушкам.

Российская армия под Северодонецком наступает. 

Но есть несколько «но». 

Во-первых, она наступает на очень узком участке. «В начале войны российская армия наступала по фронту в 1800 км, — говорит военный эксперт, полковник запаса и бывший летчик Роман Свитан, — сейчас она наступает на участке фронта шириной 10 км».

Во-вторых, цель этого наступления очевидна. «Ею являются Славянск и Краматорск», — говорит Роман Свитан. «Дело в том, что именно там находится система водохранилищ, в которых насосами через канал «Донбасс» поднимают воду из Северского Донца на Донецкий кряж». Это уникальное сооружение: 4 насосных станции, 5 резервных водохранилищ и 26 км трубных мостов через другие реки, ж/д полотно и глубокие балки. 

Это единственная вода, которой питается весь Донбасс, от Донецка до Мариуполя. Без этой воды Донбасс необитаем. В XVIII веке эти места представляли собой безлюдную степь с редкими казацкими станицами возле запруд. Вода появилась в этих местах со Сталиным и индустриализацией, и единственная причина, по которой Донецк все это время снабжался водой, заключается в том, что оттуда вода текла на Мариуполь.

Теперь, в ходе боев, эта система насосов и трубных мостов полностью уничтожена. Кто бы ни захватил Донбасс, он захватит безлюдную степь и место экологической катастрофы. В Донецке уже сейчас воду раздают из машин, и власти изобрели новую уловку. Люди стоят в очереди за водой, водовозки нет, очередь есть, — приходят менты и гребут всех мужчин любого возраста в «добровольцы» на пушечное мясо.

Таким образом, 

Это еще не все. Первоначальная идея операции заключалась в том, чтобы взять украинскую армию в котел. Взять, с одной стороны, Попасную на украинской стороне Северского Донца, а с другой — переправиться через Северный Донец в районе Белогоровки. Это позволяло бы замкнуть кольцо окружения вокруг Северодонецка и Лисичанска, представляющих собой единую городскую агломерацию на разных берегах реки.

Но переправа в Белогоровке была разгромлена, и танки плавали в воде, как дохлые рыбы. В этих условиях никакого окружения нет, а есть просто наступление на Северодонецк.

Украинские войска при этом несут тяжелые, даже тяжелейшие потери, и гибнут лучшие: невосполнимый резерв ветеранов, сражающихся с 2014 года. Пока оружия у ветеранов не было («Мы израсходовали все NLAWs, у нас подбита вся бронетехника», — говорил мне неделю назад мой собеседник, защищавший Попасную), такая тактика казалась бесполезной. Казалось, что лучше просто бросить Северодонецк, отойти через речку и закрепиться на другом, высоком берегу Лисичанска.

Украинская сторона публично жаловалась на союзников, которые не поставляют оружие, и на тяжелейшее положение. 

Но, теперь когда оружие поставили, ситуация изменилась. Новая артиллерия стала доставать Донецк, уничтожая склады с ГСМ и боеприпасами для битвы под Северодонецком. Одновременно она стала доставать российские части по всему фронту. Украинцы отступают, российские войска выходят из окопов, чтобы наступать, и тут их косит артиллерия.

Северодонецк — не Мариуполь. Стотысячный город пуст. Все, кто хотел, уехали. Окружения нет, даже при разбитых мостах переправиться на дружественный берег в самом крайнем случае не очень сложно. В такой ситуации российское наступление превращается в Ходынку. Благодаря особенностям российского командования эту Ходынку не остановить. Никто никогда не отменит штурм Северодонецка, если Кадыров уже доложил главному начальнику, что Северодонецк взят. Пацан сказал — пацан сделал. Это котел без котла.

И такой котел без котла отныне будет возникать в любом месте, где российское командование сосредоточит технику для создания «огневого вала» и запасы пушечного мяса. Благодаря западному оружию из гигантской лавины, неостановимой благодаря своей массе и огневой мощи, эта армия будет превращаться в удобный объект поражения. 

Россия попыталась начать под Северодонецком войну на истощение. Благодаря западной помощи в войне на истощение выиграет Украина.

Единственно, что могло бы остановить в такой ситуации стратегическое положение России, — это отказ США от поставок военной техники, прежде всего MLRS и HIMARS. Недавнее заявление президента Байдена здесь, казалось, давало повод для триумфа. Байден сказал, что США не будут поставлять Украине оружие, из которого та будет способна обстреливать территорию России. Вскоре, однако, двусмысленность разъяснилась, и президент Байден сам разъяснил его в своей колонке. 

США будут поставлять MLRS и HIMARS. Они не будут поставлять к ним ракет ATACMS, которые бьют на 310 км, но это никогда и не планировалось. Украинцам достанутся системы, которые бьют «всего» на 70 км. 

И свою позицию в этой войне президент Байден обозначил предельно точно. «Я не буду давить на украинское правительство с целью сделать какие-либо территориальные уступки. Это было бы неправильно и противоречило бы общепризнанным принципам». 

И меня не покидает ощущение, что — несмотря на всю сложность ситуации, — все стенания украинских чиновников на прошлой неделе был рискованной, отлично продуманной, — и удавшейся частью военной операции. Вроде притворства Наполеона, который перед Аустерлицем делал вид, что он страшно боится, что русская армия его атакует.