По данным ОВД-инфо, в России к 19 мая завели уже 1938 административных дел о «дискредитации использования вооруженных сил РФ за рубежом». Сразу пять таких протоколов собрала журналист из Екатеринбурга Елена Шукаева. В этом плане, как минимум по меркам Урала, она рекордсмен.

Шукаева — журналист-фрилансер, сотрудничающая с «Радио Свобода», «Вот так» и другими крупными СМИ. А еще — координатор проекта «Последний адрес», посвященного жертвам сталинских репрессий.

Теперь под репрессии попала она сама.

8 апреля у капитана свердловского Центра «Э» Федора Запевалова был плодотворный день. В заблокированном фейсбуке он нашел подписанные Шукаевой посты, прочитав которые просто не смог удержаться от составления рапортов о «дискредитации». Вот какие слова возмутили офицера:

• «МИД РФ заявил, что мирным жителям ничего не угрожает, однако снарядов, способных отличить военнослужащего от мирянина, до сих пор не изобретено. Любая война — это кровь, смерть и невинные жертвы»;
• «На канале Юлии Латыниной украинский военный эксперт Олег Жданов рассказал, что первые колонны ВС РФ входили в Украину на большой скорости, без прикрытия с воздуха, бойцы имели при себе парадную форму и трехдневный сухпаек»;
• «Одобряешь войну? Иди и умри за Путина сам, вместо чьего-то ребенка»;
• «Мариуполь, теперь Буча. Мы можем лишь догадываться, что именно там произошло. Но одно несомненно: если бы 24 февраля Путин не объявил так называемую “спецоперацию”, все эти люди сегодня были бы живы».
• Ну и самое «дискредитирующее»: «Удивительное дело: российской статистике смертности от ковида граждане РФ не верили, а в войну без потерь со стороны российской армии и мирного населения почему-то верят».

В тот же день все пять рапортов были отправлены для возбуждения дел.

Давал ли Путин приказ?

Ленинский районный суд Екатеринбурга. 24 мая, 10:35.

– Вы все к судье Ушакову, что ли? — удивляется секретарь, буравя взглядом восьмерых слушателей, пришедших на процесс Шукаевой.

– Да-да, — отвечает ей историк-«мемориалец» Алексей Мосин. — Мы все к вам.

– Все политические процессы в вашем суде проходят, — добавляет дородная женщина в синей шапке.

Заседание должно было начаться еще двадцать минут назад, но судья почему-то никак не может решиться выйти в люди.

– Ушаков вообще из тех, кто не заморачивается над формальностями, — рассказывает мне в непринужденной обстановке один из пришедших. — Даже в совещательную комнату не уходит, чтобы решение вынести.

Вскоре я увижу, что это действительно так.

Грузный человек в мантии выходит из своего кабинета лишь к 10:50. Молча он заходит в открытый зал судебных заседаний, садится в кресло и объявляет о начале процесса. Первым рассматривают протокол о Буче и Мариуполе.

Адвокат Роман Качанов просит вызвать на судебное следствие капитана Запевалова: на процессе вместо него отдувается другой человек — подписавший протоколы о возбуждении административных дел лейтенант полиции Сергей Кулешов.

Нам непонятно, в чем именно он увидел признаки «дискредитации». Кроме того, согласно статье 4.4 КоАП, если в ходе одного надзорного мероприятия было выявлено несколько одинаковых административных правонарушений, то наказание назначается как за одно административное правонарушение. А у нас почему-то пять протоколов, а не один.

Судья Ушаков ходатайство отклоняет: «Нет необходимости в вызове свидетеля, так как у нас уже есть сотрудник полиции в зале суда. Он все объяснит».

Качанов продолжает заявлять ходатайства:

– В протоколе об административном правонарушении в отношении Елены Шукаевой имеется ссылка на то, что вооруженные силы РФ используются на территории Украины на основании решения президента России и постановления Совета Федерации «в целях защиты интересов РФ, поддержания международного мира и безопасности». Я подал в администрацию президента адвокатский запрос с просьбой предоставить информацию о том, выносилось ли Владимиром Путиным соответствующее решение — об использовании войск? Потому что его обращение по телевизору юридической силы все-таки не имеет. Должен быть акт государственного органа! Из администрации президента пришел ответ, в котором говорится, что Владимир Путин лишь внес в Совет Федерации предложение об использовании вооруженных сил за рубежом. Но никакого решения он не принимал! То есть отсутствует объективная сторона правонарушения, вменяемого моей подзащитной: ведь президент не издавал документа об использовании вооруженных сил «в целях защиты интересов РФ, поддержания международного мира и безопасности».

Переписку с администрацией президента судья все-таки к материалам дела приобщает. Обращается к Шукаевой: «Суть правонарушения вам понятна? Вину свою признаете?»

– Не признаю, — резко заявляет журналист. — Я не вижу тут вообще никакого правонарушения.

Рапорт решает все

Протокол начинают рассматривать по существу.

Адвокат Качанов говорит, что написанное о Мариуполе и Буче — «в чистом виде оценочные суждения».

– «Мы можем лишь догадываться, что там произошло», — цитирует он пост — Обратите внимание: используются даже соответствующее слово-маркер: «догадываться»! Затем: «Если бы 24 февраля Путин не объявил так называемую “спецоперацию”, все эти люди сегодня были бы живы». То, что в Украине погибли тысячи мирных жителей — это установленный факт. Есть документы международных наблюдателей, ООН. В посте ведь не говорится, что этих людей убили именно российские военнослужащие.

Шукаева следом также подчеркивает, что в посте лишь устанавливается причинно-следственная связь между объявлением «спецоперации» и гибелью людей.

– Причем там погибли не только мирные украинцы и украинские военнослужащие, там погибло очень много и наших военных. И даже если бы счет шел на единицы, это было бы трагедией для каждой конкретной семьи. Меня обвиняют в том, что я дискредитировала российские вооруженные силы, используемые в целях поддержания международного мира. Так вот: нет никаких доказательств, что они используются именно в этих целях.

Затем журналист отмечает, что согласно словарному значению слова «дискредитация», дискредитировать какую-либо организацию может только человек, являющийся членом этой организации. «Но я же не военнослужащая, — подчеркивает она. — В Бучу я не ездила и никого не убивала».

«Да наша армия уже так себя дискредитировала, как никто ее не способен дискредитировать», — раздается шепот в зале. Судья на это не реагирует.

К трибуне подходит полицейский Кулешов. Шукаева спрашивает, как он установил, что страница в фейсбуке, на которой были опубликованы посты, принадлежит именно ей.

– В рапорте было написано, — отвечает лейтенант.

– А вы вообще проверяете поступающие к вам материалы? Или вы возбуждаете дела, воспринимая все на веру?

– У меня нет должностных полномочий, чтобы проверять, кому принадлежат страницы в соцсетях.

Шукаева уточняет, как полицейский сделал вывод, что в посте содержится «дискредитация вооруженных сил»?

– Я сделал такой вывод на основании рапорта.

– В рапорте все написано.

Столь убедительная аргументация явно впечатляет судью, который — действительно не уходя в совещательную комнату и даже не делая минутного перерыва на обдумывание решения — постановляет: признать Шукаеву виновной и назначить ей штраф — 40 тысяч рублей.

Ковид, дискредитирующий военных

Над тем, что уральского журналиста будут судить за фразу о россиянах, которые не верят в смертность от ковида, но верят в войну без погибших, иронизировала даже Собчак. Но в Ленинском районном суде Екатеринбурга к этим словам подошли со всей серьезностью.

– Вы вину свою признаете? — настойчиво спрашивает судья Ушаков.

– Нет, не признаю. Какая тут вообще дискредитация российских вооруженных сил? — отвечает Елена. Вопрос переадресуется полицейскому Кулешову. Тот вновь апеллирует к рапорту центра «Э», но в этот раз решает высказать и свое мнение.

– Дело в том, что на момент этой публикации Россия никаких войн не проводила. Поэтому утверждать, что где-то идет война, и есть потери со стороны российской армии — это дискредитация, — заявляет он.

– Подождите, — удивленно замечает адвокат Качанов. — Министерство обороны РФ 29 марта подтвердило гибель 1 351 российского военнослужащего. И это только потери убитыми. А раненные — это ведь тоже потери, то есть можно смело умножать на три…

– А почему вы думаете, что в Украине сейчас идет именно «специальная военная операция»? — напирает Качанов. — Вы видели решение президента о проведении именно ее? Какой-нибудь юридический документ. Мне вот его не дали. И в каком документе написано, что нельзя употреблять слово «война»?

Кулешов ссылается на обращение Путина по телевизору.

– Ну мало ли, что президент сказал по телевизору! Юридическая-то сила у этого какая? — возмущается адвокат. — И почему нельзя употреблять слово «война»?

– Потому что не надо употреблять слово «война» в отношении спецоперации. Не надо называть вещи тем, чем они не являются. Спецоперация проводится с целью демилитаризации и денацификации ДНР и ЛНР, — оговаривается полицейский. — А война ведется с целью завоевания территорий. Но мы их не завоевываем.

– А Херсон? — уточняет адвокат.

– Мне нечего больше сказать по этому вопросу, — уходит лейтенант в глухую оборону. Судья, впрочем, вновь занимает его сторону. И так же назначает Шукаевой 40 000 рублей штрафа.

Оставшиеся три протокола рассматривают один за другим с одинаковым итогом. Общая сумма штрафов для Елены Шукаевой — 200 тысяч рублей.

– Ожидаемо, — коротко подводит она результат заседания. — Разумеется, мы будем это обжаловать.

Алексей Мальцев, специально для «Новой газеты. Европа»