Анамнез

Имя загадочной спутницы тогда еще митрополита Кирилла (в миру — Владимира Михайловича Гундяева) впервые прозвучало в российской прессе в далеком 2004 году. В тот период Кирилл, воспользовавшись ухудшением здоровья патриарха Алексия II, провел через синод решение об удалении из Москвы влиятельных митрополитов Сергия (Фомина) и Мефодия (Немцова), считавшихся кандидатами на патриарший престол.

Журнал «Огонек» тогда опубликовал свой прогноз, что именно Кирилл станет следующим главой РПЦ. «Огонек» по случаю так описывал личную жизнь будущего Патриарха: «Ни в одну из его официальных биографий не попадет история знакомства с Лидией Михайловной Леоновой — юной и симпатичной дочерью повара Ленинградского обкома КПСС. Вот уже 30 лет их связывают самые теплые отношения».

В руководящих кругах РПЦ и в религиоведческой среде эта сторона жизни Кирилла не составляла секрета уже 20 лет назад. Девичья фамилия Лидии Леоновой — Холодова, в начале 1970-х короткое время она состояла в браке с неким Михаилом Леоновым, но довольно быстро ушла от него к юному архимандриту, а затем и епископу Кириллу, который половину своей жизни проводил за границей, в недосягаемых даже для директора обкомовской столовой капстранах. Когда именно и при каких обстоятельствах произошло знакомство Леоновой с будущим патриархом — достоверно неизвестно. Возможно, в театре, поскольку молодой Кирилл был заядлым поклонником балета. Лидия Леонова до сих пор женщина светская — по рассказам знающих семью патриарха людей, встретить ее в храме практически невозможно. В 1984-м, когда Кирилла назначили на Смоленскую кафедру, Лидия начала жить на два города, а с конца 1980-х — на три, к Ленинграду и Смоленску добавилась Москва.

В 2012 году обер-пропагандист Владимир Соловьев со слов патриарха изложил легенду о «большой патриархальной семье» отца патриарха — ленинградского протоиерея Михаила Гундяева, настоятеля Никольского храма на Большой Охте. Согласно этой легенде, помимо отца Михаила, матери Раисы, брата патриарха Николая и сестры Елены, в семье «воспитывались вместе… двоюродные, троюродные братья и сестры». К их числу, по версии Соловьева (а значит, и патриарха), принадлежали Лидия и Елена Холодовы, которые позже «положили всю свою жизнь на служение святейшему». В частности, в рамках этого самоотверженного подвига они переехали в пятикомнатный пентхаус Кирилла в московском Доме на Набережной, напротив храма Христа Спасителя, овладели еще рядом элитных объектов и получили доли в бизнесах, в которые вкладывал деньги патриарх. Соловьев очень возмущался людьми, которые «с какими-то странными намеками говорят о его <патриарха> сестрах, троюродных сестрах». Однако посвященный в питерские церковные реалии доцент Санкт-Петербургской духовной академии и действительный член Русского географического общества архимандрит Августин (Никитин) вспоминает, что семью отца патриарха — протоиерея Михаила Гундяева — хорошо знал весь церковный Питер, и там «ничего о его второй сестре никогда не слышали».

Квартирный вопрос

Лидия Леонова всегда держалась в тени — первым и единственным случаем ее появления в публичном пространстве было «дело о пыльной квартире» в том самом Доме на Набережной, собственником которой является В. М. Гундяев, но прописана там Л. М. Леонова. Квартиру площадью примерно 150 кв. м тогда еще митрополиту Кириллу предоставило правительство Москвы в 1994 году, соответствующее постановление за № 986-РП подписал Владимир Ресин, ныне советник патриарха РПЦ и куратор программы по застройке столицы новыми храмами. К сожалению, это громкое и во многом знаковое дело осталось за рамками расследования «Проекта».

Напомним, в 2011 году Лидия Леонова подала иск к соседу снизу — известному кардиохирургу, бывшему министру здравоохранения РФ, рукоположенному в сан священника в Московском патриархате (правда, в его украинской части) Юрию Шевченко. Истица (не имевшая, кстати, доверенности от собственника — патриарха) требовала оплатить «чистку от нанопыли» своей квартиры и, в частности, «уникальной библиотеки патриарха». Загадочная нанопыль якобы пропитала книги в результате масштабного ремонта, затеянного Шевченко, а стоимость чистки совпадала со стоимостью квартиры бывшего министра. К Пасхе 2012 года Леонова выиграла суд уже третьей инстанции, а Верховный суд рассматривать жалобу в порядке надзора не захотел — тогда адвокаты и родственники Шевченко и поделились информацией о деле с прессой.

Именно по поводу того дела Кирилл изрек свою «нравственную максиму», ставшую мемом: «Простить <соседа> было бы некорректно». Вообще 2012-й вошел в историю как год «пиар-катастрофы» Гундяева: помимо «пыльной квартиры», тогда же случились дело «Pussy riot» — Кирилл добился реальных сроков для девушек, спевших на амвоне храма Христа Спасителя «Богородица, Путина прогони!», и истории с фотошопом патриарших часов «Breguet» и пририсовыванием народа на богослужениях.

Объем недвижимости Леоновой продолжает планомерно расти: в 2019 году у нее появилась 83-метровая квартира в так называемом «цэковском доме» в Гагаринском переулке на Пречистенке, несколько ранее — квартира в Петербурге, недалеко от Мариинского театра, подаренная швейцарским бизнесменом Димитриевичем, и 300-метровый особняк в деревне Сивково Одинцовского района Московской области, напротив парка «Патриот». Более мелкие объекты у Леоновой есть в Смоленске и, вероятно, за рубежом. Родная сестра Леоновой, Елена Холодова, также щедро одарена патриархом: он включил ее в совет директоров «церковного» банка «Пересвет», средства которого были выведены в оффшоры при загадочных обстоятельствах в 2016-м. На средства, честно заработанные в этом специфическом банке, Холодова купила квартиру бизнес-класса на северо-западе Москвы.

Вновь открывшиеся обстоятельства

К тому, что уже было известно о Леоновой, свежее расследование добавило несколько важных штрихов — скорее, психологического свойства. Так, теперь документально подтверждено, что в период с 2016-го по 2021 год Гундяев и Леонова 11 раз вместе пересекали границу, направляясь (в основном, на частном бизнес-джете) на отдых в Финляндию, Германию и Австрию (в Инсбрук, откуда Кирилл предположительно ездил в свое швейцарское шале). Как удалось уточнить «Новой газете Европа», всего за эти пять лет глава РПЦ 20 раз пересекал границу, причем по 6 раз его сопровождали митрополит Иларион (Алфеев) и келейник (ныне епископ) Алексий (Туриков), а 4 раза — протоиерей Николай Балашов, патриарший советник по международным вопросам. Расследователи установили, что в начале 2019 года, когда Кирилл праздновал 10-летие своей интронизации, Лидия Леонова провела с ним вместе 9 дней в Баку, где патриарх решил отдохнуть и почти не появлялся на публике.

Столь нестандартный выбор места отдыха связывают с дружбой патриарха и российского миллиардера азербайджанского происхождения (он принадлежит к горским евреям) Года Нисанова и его бизнес-партнера Зараха Илиева.

По данным «Проекта», Нисанов близок к семье главы СВР Сергея Нарышкина — в частности, тот же бизнес-джет «Gulfstream G65», который миллиардер предоставлял патриарху, использовала семья Нарышкиных для полетов в Австрию. Несмотря на свою конфессиональную принадлежность, Год Нисанов стал одним из главных спонсоров реставрации Никольского Морского собора в Кронштадте, который глава РПЦ провозгласил «главным храмом ВМФ».

Еще одно важное открытие «Проекта» — ООО «Владолид», зарегистрированное в Санкт-Петербурге. Предполагается, что это чисто «семейная компания», название которой происходит от имен Владимира Гундяева и Лидии Леоновой. Открытые базы показывают тесную аффилиацию «Владолида» с компанией «Наука-Сервис», которая занимается эксплуатацией нежилого фонда в Петербурге. По неподтвержденной информации, «Владолид» мог быть связан и с компанией Евгения Пригожина «Конкорд».

Монашество и патриархи: «всё сложно»

Споры о моральных аспектах частной жизни патриарха Кирилла обычно начинаются с напоминания о том, что он монах. Как гласит Устав РПЦ, патриарх избирается из числа архиереев, а архиереи — «из монашествующих или не состоящих в браке лиц», соответствующих «высокому званию епископа по нравственным качествам». Великим постом 1969 года 22-летний студент Ленинградских духовных школ Володя Гундяев принял в покоях своего наставника митрополита Никодима (Ротова) монашеский постриг, в ходе которого дал Богу, в частности, такие обеты: «Сохранитися в девстве и целомудрии и благоговении даже до смерти»; «пребыти до смерти в нестяжании и вольней Христа ради во общем житии сущей нищете». Отношения духовного сословия с семейной жизнью в истории церкви довольно сложны и противоречивы — католическая церковь, например, до сих пор требует абсолютного целибата духовенства, ссылаясь, в частности, на 3-е правило Первого Вселенского собора (325 г.). В православной, восточной традиции диаконам и священникам разрешается вступать в брак в девственном состоянии и до рукоположения. Строгое требование целибата/монашества предъявляется только к кандидатам на высшее — епископское — служение. Это требование закреплено в 12–13 правилах Трулльского собора (691–92), на каноны которого, между прочим, иногда ссылаются российские федеральные суды (например, в деле «Pussy riot»).

Несмотря на то, что Кирилл когда-то имел репутацию «либерала» и «реформатора», он никогда не ставил под сомнение монашество и необходимость безбрачия для архиереев. Совсем недавно, 23 сентября, он делился своим обширным монашеским опытом с участниками собрания игуменов и игумений РПЦ в храме Христа Спасителя: «Принимая монашеский постриг, мы вступаем в особые отношения с Богом. Монашествующие отказываются от мира и от того, что́ в мире, ради Христа. Но этот отказ должен быть действительно отказом. А если все изменения заключаются только в том, что одна одежда сменилась на другую, то, конечно, нет и особых отношений с Господом». В контексте истории с «патриаршей женой» эти слова Кирилла звучат как самокритика: «Когда инок теряет ориентиры, перестает надеяться на спасение, понимает, что ему не справиться со своими внутренними проблемами, — это приводит в крайних случаях, о которых и говорить бы не хотелось, к оставлению монашеской жизни… А бывает и так, что внутренний цинизм появляется, но вроде и уходить некуда, и для светской работы нет ни знаний, ни умений».

Говоря об истории «монашества» Кирилла, трудно обойти вниманием такой феномен новейшей церковной истории, как «Никодимов грех». Этот мем сложился в 1960-е гг., когда духовенство заметило, что вокруг молодого Ленинградского митрополита Никодима (Ротова), ставшего главой Отдела внешних церковных сношений Московского патриархата, складывается круг еще более молодых архимандритов и епископов, которых их наставник чрезвычайно быстро продвигает по карьерной лестнице, практически открыто благословляя на вербовку в КГБ. Также было замечено, что Никодим не жалует женатое духовенство, а всех своих приближенных старается постричь в монашество как можно быстрее. В разгар борьбы с «голубым лобби» в епископате РПЦ опальный ныне диакон Андрей Кураев, признанный «иноагентом», опубликовал письмо некоего питерского гея, свидетельствовавшего о принадлежности Никодима к этому сообществу. «Упоминание Никодима в таком контексте вызвало гнев патриарха. Люди из патриархии мне говорили, что это сорвало его планы по канонизации Никодима», — говорит Кураев.

Если это правда, то постриг из рук Никодима в его личных покоях выглядит как форма некоей высшей инициации, включения в элитарное, закрытое сообщество, орден. В бытность Кирилла ректором Ленинградских духовных школ среди их учащихся и выпускников распространялись слухи о приверженности бывшего личного секретаря Никодима некоторым телесно-психологическим практикам своего учителя. Но поскольку собрать доказательную базу по столь деликатному вопросу непросто, воздержимся от спекуляций. В любом случае, каким-либо ярым противником «голубого лобби» Кирилл никогда не был — и сейчас, и в бытность его председателем ОВЦС в его ближайшем окружении имелись и имеются люди с соответствующей репутацией, и никакой дискриминации внутри патриархии они не подвергаются. Караются лишь те, кто допустил утечку компрометирующей информации в публичное пространство, — как, например, епископ Дальнеконстантиновский Филарет (Гусев), уволенный на последнем заседании синода после публикации фото интимного содержания.

Прецедент Пимена

Реалии советской церковной жизни под колпаком КГБ были таковы, что иерархам приходилось существовать одновременно в двух-трех ипостасях. «Для КГБ я женатый, а для верующих — монах», — эти слова приписывают митрополиту Киевскому Филарету (Денисенко), ныне, в свои 96 лет, возглавляющему непризнанный Киевский патриархат. «Новая газета» описывала романтическую историю любви последнего патриарха советского времени Пимена (Извекова) (1910–1990). Объект того патриаршего чувства, кстати, тоже звали Лидией — Лидия Стрельникова. Преемник Пимена на патриаршем престоле, Алексий (Ридигер), доверительно рассказывал в 1967 году сотруднику Совета по делам религий при Совмине СССР: «У Пимена в Ростове-на-Дону имеется семья, дети… Что касается Москвы, то известно, что здесь у Пимена имеются женщины, и был случай, когда по параллельному телефону я слушал, как он одной женщине говорил “крепко, крепко тебя…”». Лидия делилась со своей мамой некоторыми деталями отношений с высоким иерархом (в переписке он фигурирует под мирским именем Сергей Михайлович): «Роднулечка меня лелеет, бережет, любит. Я знаю, что я счастлива, я это хорошо чувствую, и в то же время самой не верится, что все это происходит со мной, что так бывает наяву, что это не сон, а чудесная земная сказка».

Пимен особо не скрывал этих отношений, что, возможно, поспособствовало его избранию на патриарший престол: альтернативная ему партия во главе с Никодимом имела на патриарших выборах 1971 года репутацию «нетрадиционной», а решение принимали в ЦК КПСС, где в те времена предпочитали «традиционные ценности» (в советском УК существовала статья «Мужеложество», которая сильно помогала вербовать «впавших в содомский грех»).

Соблюдение монашеских обетов, честность перед Богом или своей совестью — личное дело каждого человека, включая патриарха. Современная РПЦ, особенно после ее включения в пропагандистское обслуживание «СВО», точно не выглядит как моральный стержень нации. И чем больше мы узнаем о моральной нечистоплотности руководителя этой духовно-политической корпорации, тем меньший вес имеют его наставления и кары, типа «лишения сана» священников, выступающих против войны.

Единственное, что сегодня интересует руководство патриархии, — отношения с властью и вытекающие из этого блага, «а все остальное — искажения веры, развратные действия, нарушение монашеских обетов, воровство церковных средств, ничем не прикрытое хамство и т. д. — считается незначительными издержками производства», — сказал «Новой-Европа» иеромонах-эмигрант Иоанн (Курмояров), также пострадавший от РПЦ и отсидевший два года в колонии. Еще в начале XIX века маркиз де Кюстин, путешествуя по России, назвал ее «страной фасадов». Патриарх Кирилл — один из таких фасадов, прикрывающих зияющую моральную пустоту авторитарного режима и послушного ему народа.