8 июня фильм якутского режиссера Алексея Романова «Легенды вечных снегов» был удостоен награды за лучшую работу на языке коренных народов на фестивале imagineNATIVE в Торонто. Этот фестиваль, проходящий в 25-й раз, считается своего рода «Оскаром» для кино, отражающего культуру коренных народов мира. За последние два десятилетия якутское кино неоднократно участвовало в различных программах смотра. Награда «Легендам вечных снегов» отражает важную тенденцию, в русле которой продолжает развиваться киноиндустрия Республики Саха.

Так, снятый при поддержке государственной киностудии «Сахафильм» фильм «Легенды вечных снегов» ранее был также представлен в одной из программ престижного Роттердамского кинофестиваля и стал победителем кинофестиваля в Бишкеке. Якутские фильмы продолжают участвовать не только в азиатских, но и в европейских фестивалях даже в то время, когда российское кино допускается в основном работами режиссеров в эмиграции, зачастую с ярко выраженным антивоенным посланием. Пример тому — немецкий фестиваль goEast, где республиканские режиссеры сохраняли свое присутствие и после 2022 года. Европейские кураторы условно отделяют якутский кинематограф от российского. В некоторых случаях это разделение выражается даже в формулировке: в графе «страна производства» указывается не Россия, а Якутия.

Режиссер «Легенды вечных снегов» Алексей Романов — фигура культовая. Наряду с Геннадием Багынановым и Семёном Ермолаевым он считается одним из родоначальников якутского кино как национального движения, направленного на возрождение культурных и философских традиций республики.

Центральным фильмом в творческой биографии режиссера является «Срединный мир. Орто Дойду» (1993 год) — гибридная работа, выполненная на стыке документального кино и исторической реконструкции. Завораживающие кадры ритуалов прошлого сменяются сценами, в которых эти практики оживают в современной версии праздника Ысыах — центрального события в религиозной философии народа Саха. Этот монтажный переход стал символическим манифестом — знаком того, что нация вновь обретает свой, казалось бы, утраченный за времена СССР голос. Фильм отражал запрос якутского общества начала девяностых на культурное самоопределение, а также заложил многие идейные традиции, которых якутские кинематографисты и сам Алексей Романов придерживаются по сей день.

«Легенды вечных снегов» — новая работа режиссера — это роуд-муви по бескрайним заснеженным просторам дореволюционной Якутии. В центре сюжета — трагическая судьба эвенкийской девушки Килук, которую приезжают сватать представители знатного якутского купца. Увы, во времена дореволюционной Якутии цена женской свободы приравнивалась к величине колыма, и, несмотря на внешнюю заботливость, родители девушки в итоге соглашаются отдать свою юную дочь в обмен на щедрое приданое, предложенное представителями престарелого жениха. Не согласная Килук вынуждена отправиться в путешествие сквозь зиму и непроглядную пургу к своему незавидному будущему. Ее спутниками становятся трое мужчин, каждый из которых — словно маска из древнегреческой трагедии, скрывающая под собой одну из вечных человеческих черт: страсть, алчность, долг.

Героиня фильма — не покорная жертва, а фигура сопротивления, пытающаяся вырваться из навязанного ей сценария. В ключевой момент повествования фильм совершает резкий поворот: картина меняет не только сюжетное направление, но и визуальный язык. Забытое прошлое преследующее одного из путников, возвращается не абстрактной тенью, а оживает в образе призрака — подобно неупокоенным духам из якутской мифологии, которые выступают судьями и хранителями морали. Этот призрак — мститель и арбитр, несущий свою непоколебимую справедливость и готовый вынести приговор каждому из героев, связывая их судьбы с глубинами традиционных верований Саха.

Снятая Романовым в 1986 году короткометражка «Маппа» по рассказу классика якутской литературы Николая Заболоцкого стала сюжетной основой для «Легенд вечных снегов». История о трагически погибшей девушке Маппе — классический пример образа «отверженной» обществом. Отвергнутая своим народом, она отрекается от жизни и обрекает себя на существование «между мирами», в вечном ожидании путника. Если в 1980-х судьба Маппы перекликалась с положением якутской культуры — застывшей в междумирье, лишенной возможности быть услышанной, — то в современной интерпретации автор совершает радикальный жест: теперь она говорит в полный голос. Она готова мстить тем, кто её предал, разрушать оковы гендерной несправедливости, отстаивать право на свою боль и травму. Ее возвращение — не аллегория, а физическое присутствие, пусть и пока еще в облике мстительного призрака.

Фильм, уникальный в своем художественном и нарративном методе, оказывается непростым испытанием для неподготовленного зрителя. Но для зрителей родной республики он звучит точно и глубоко, потому что говорит с ним на одном языке и буквально и на уровне метафоры. Несмотря на признание на фестивалях в России и за рубежом, в широкий российский прокат картина так и не вышла, ограничившись прокатом внутри Якутии. «Легенды вечных снегов» становятся невольной аллюзией на ситуацию с якутским кино в целом. Физически находясь внутри России, оно остается как будто в тени — словно призрак далекой, чуждой культуры, которую российская публика всё ещё не готова по-настоящему увидеть и услышать.