«К памятнику [Сталина] участники акции проходили поочередно. Один из организаторов руководил процессом возложения цветов, не допуская беспорядка. Военнослужащие и ветераны отдавали честь бюсту Сталина. Пожилая женщина целовала гранитный постамент и крестилась. Пришедшие граждане называли открытие бюста Иосифа Сталина «актом исторической и гуманитарной справедливости». <…> Домработница Валентина заявила, что массовые репрессии оправданны, потому что во времена правления Сталина «нельзя было по-иному», «страна была окружена врагами». Не будь его жестокой коллективизации, не было бы и индустриализации. А без промышленности Гитлер бы нас в рабов превратил».

Это цитата из репортажа с открытия в Волгограде в 2023 году памятника Сталину. Сегодня этот город-миллионник безоговорочно лидирует среди остальных российский регионов, втянутых в соревнование под названием «сакрализация образа Сталина». Тренд власти на вождя-триумфатора, одержавшего победу в великой войне, администрация Волгограда выполняет на все сто процентов с февраля 2022 года. Темпы впечатляющие. Пока Москва скромно (и лишь на третий год войны) возвращает фигуру Сталина в столичную подземку (не упоминая о том, что были репрессированы более 750 строителей и сотрудников метрополитена), в Белгороде совместное изображение Сталина и Путина появляется в маленьком кафе — в Волгограде гештальт по возвращению Иосифа Виссарионовича уже почти закрыт. После начала полномасштабного вторжения России в Украину Сталину в Волгограде поставили памятник в ста метрах от памятника жертвам репрессий, восстановили его портреты и барельефы на зданиях медицинского университета (бывшей Высшей партийной школы) и областной администрации, вывесили билборды со словами из приказов вождя военачальникам «Ни шагу назад», присвоили строящемуся технопарку в пойме реки Царица название «Сталинград», аналогичным образом на несколько дней в мае переименовали город. Без Сталина, как внезапно стали считать местные власти после начала войны в Украине, сегодня невозможно — ведь

Словом, появление Сталина в политическом и историческом дискурсе для Волгограда стало уже рутиной. Сегодня Z-патриоты усиленно обсуждают идею возвращения и самому городу имени Сталина. Ведь «не случайно» именно здесь Сталин еще в 1918 году опробовал на местных основные инструменты террора, устроив репрессии и голод.

Какую роль в жизни Волгограда сыграл Иосиф Сталин и как жители, чьи родственники пострадали от репрессий, относятся в возвращению городу его имени — выяснила «Новая газета Казахстан».

Террор в будущем Сталинграде

Июнь 1918 года. Ленин направил в промышленный приволжский город Царицын (назван так в XVI веке в честь впадавшей в Волгу реки) молодого Сталина — решать вопросы поставок продовольствия в Москву и центральные губернии. Бывший чрезвычайный комиссар Серго Орджоникидзе с задачей в городе не справился, не приглянулся местной большевистской элите, которая особого желания опустошать закрома Царицына не имела: нечем кормить горожан, в том числе военных, рабочих и крестьян. Все железнодорожные пути в городе на тот момент были забиты составами с продовольствием. На пристанях скапливались суда. Но все эти транспортные средства никуда не двигались. Для кардинального решения вопроса с «бунтовщиками» Ленин и направил в город Иосифа Сталина в качестве чрезвычайного комиссара по продовольствию.

О том, что сделал в Царицыне Сталин буквально за считанные месяцы, детально изложено в книге волгоградского историка-краеведа Вячеслава Ященко «Царицын в осаде: террор красных, белых, зеленых». Он многие годы изучал советский террор в регионе. На основе его материалов команда местного общества «Мемориал» сделала аудиогид «Сталинский террор в Царицыне: старт и финиш». Вот несколько выдержек.

«По прибытии в Царицын летом 1918 года Сталин собрал местных коммунистов в зданиях Дома науки и искусств и бывшего Общественного собрания, объявил хлебную монополию, настроил местную ЧК на борьбу со спекуляцией и саботажем на железной дороге и речном транспорте. Процесс поставок продовольствия в центр лег тяжелым бременем на плечи местного коммунистического руководства, которому за неисполнение приказа грозил расстрел».

«За семь месяцев своей работы в Царицыне Сталин переместил более пяти тысяч вагонов продовольствия не только в центральные губернии, но и в красный Туркестан и Баку. Ленин был доволен его успехами. Советский центр был спасен от голода!».

Итоги «антикризисной» работы Сталина в Царицине: в 1918 году практически все запасы хлеба на подконтрольной большевикам территории юга России были исчерпаны. В начале 1919 года, уже после отъезда Сталина в Москву, Царицынскую губернию накрыло волной голода и эпидемий.

Помимо голода Сталин использовал в Царицыне метод, ставший впоследствии его коньком, — политические репрессии.

Согласно данным «Мемориала», с конца июля по сентябрь 1918-го Сталин провел в Царицыне ряд карательных операций. По его заданию был разгромлен штаб Северо-Кавказского военного округа. Практически всё артиллерийское управление штаба погибло в трюмах барж, что стояли у дома окружной ЧК. Да, трюмы служили тюрьмами, в них арестанты погибали от голода и болезней. Обычные тюрьмы города на тот момент уже были переполнены.

Среди прочих были арестованы члены экспедиции наркомата путей сообщения. Они должны были отправиться в Грозный за нефтью. Вместе со всей экспедицией пыткам и расстрелам подверглись представители бывшей буржуазии и интеллигенции, руководители местной ячейки партии эсеров, сербские военнопленные. В трюмы баржи-тюрьмы был помещен также французский консул Шарбо. Американский и сербский консулы из Царицына успели бежать.

«Свидетели репрессий рассказывали, что камеры были переполнены настолько, что порой арестанты не могли ни лечь, ни даже сесть. В камерах и трюмах барж царила антисанитария. Из-за того что в туалет выводили крайне редко, испражнялись заключенные часто под себя. Кормили узников очень плохо. Если арестанту не помогали родственники с воли, то человек умирал от истощения и болезней. Также чекисты применяли изощренные пытки и насиловали женщин».

«Сотрудники ЧК постоянно придумывали новые способы казни. Местами захоронений убитых были овраги на окраине города и кладбища, часто тела просто сбрасывали в Волгу. По подсчетам следователей Особой комиссии, всего за 1918 год от рук чекистов в Царицыне погибло не менее 1700 человек. Но делалась оговорка, что жертв могло быть в несколько раз больше, так как часто каратели убивали узников бессудно и тайно».

«Не менее трагическим местом была и расположившаяся в Сарепте ЧК штаба формирования 10-й Красной армии. С XVIII века здесь располагалась колония саксонских миссионеров-гернгутеров, которых пригласила в наши края на постоянное жительство Екатерина Вторая. Немецкие колонисты героически осваивали пустынные земли южнее Царицына, дружили с кочевниками-калмыками, создавали крепкие религиозные семьи, развивали промышленность и сельское хозяйство.

<…> Первыми пострадали беженцы из Черного Яра. Штаб формирования ограбил Черноярский совдеп, забрал всё имущество и продовольствие, которое находилось в трюме баржи черноярцев. Нескольких руководителей Черноярского совдепа расстреляли, остальных арестовали. Следующими жертвами репрессий штаба стал местный комитет бедноты, его чекисты также ограбили. Проводили большевики и массовые аресты и расстрелы заложников из местной буржуазии. В том числе репрессиям подверглись и многие колонисты-гернгутеры. Во дворе дома пастора и на соседнем кладбище массово расстреливали белых и зеленых военнопленных. Зелеными, к слову, в то время называли отряды дезертиров обеих армий. Это были крестьяне, не желавшие проливать кровь за идею».

«Штаб формирования во главе с друзьями Сталина братьями Щаденко применял красный террор и в соседних регионах — в Приволжских селах и в Калмыкии. Там во время проведения мобилизаций, реквизиций и борьбы с контрреволюцией отряды штаба терроризировали местное население: проводили массовые расстрелы, грабежи, насиловали женщин».

В разговоре с «Новой газетой Казахстан» историк Вячеслав Ященко говорит, что цифра расстрелянных жителей за семь месяцев нахождения Сталина в Царицыне примерная. «Никто не вел тогда статистику, сложно говорить о масштабах репрессий, но они были достаточно велики. Именно на Царицыне Сталин впервые опробовал свои инструменты террора. В октябре 1918 года он уехал на другие должности в Москву. В Царицыне он в следующий раз проявил себя в 1925 году, тогда город переименовали в Сталинград. Созвучие города с царем никому не нравилось. Сначала думали переименовать в Мининград, в честь местного большевика. Но когда в городе появился Сталин, естественно, он подмял под себя всё местное руководство. Так Царицын стал Сталинградом. Правда, инициативная группа, которая выступала за переименование, впоследствии оказалось в застенках и была расстреляна».

Репрессии 1930–1940 годов 

Город, обязанный Сталину своим новым именем, как и другие советские регионы, испытал на себе и эпоху большого террора. По данным «Мемориала», пострадали сотни тысяч жителей города и области, все социальные группы: евреи и немцы Поволжья, священники и убежденные коммунисты, крестьяне и руководители региона, интеллигенция и военачальники.

— Я видел документы по конкретным населенным пунктам — Заволжье, Донские округа… Практически до трети населения каждого края признавалось кулаками, — рассказывает историк Вячеслав Ященко. — Людей отправляли сначала в концлагеря недалеко от их места жительства (они чуть ли не в степи в зимнее время в землянках жили). А потом уже ссылали в Сибирь и в Казахстан. И мало кто оттуда возвращался. Многие просто погибали в ссылке. Затем, уже в 1930-е годы, в крае стали гнобить местную интеллигенцию. А в период Великой Отечественной войны от депортаций пострадали целые народы — немцы Поволжья, калмыки, кавказцы.

Что касается репрессий сталинградской интеллигенции, то среди прочих в 1935–1936 годах был арестован почти полностью состав городского общества краеведов. По мнению властей, историки, краеведы и музеи продолжали работать «по старинке». Коллектив Сталинградского краеведческого музея подвергся настоящему разгрому. В 1935 году по «делу краеведов» были арестованы и осуждены бывший директор музея Лаврентьев, работавший к тому времени преподавателем художественного техникума, затем группа работников музея. Около 20 краеведов были обвинены в саботаже политики ВКП(б) по идейному воспитанию населения, в создании подпольной фашистской организации и осуждены весной 1936 года на различные сроки тюремного заключения. В 1937 году за неправильную подачу музейного материала расстреляли действующего директора краеведческого музея Изюмского и его сотрудников Люся, Городилову и Трофимова. В результате преследований краеведческое движение в Сталинграде было фактически разгромлено, а краеведческий музей закрыт на реконструкцию.

К расстрелу сталинскими тройками были приговорены и защитники Царицына во время гражданской войны: Епифан Ковтюх, Андрей Снесарев, Александр Егоров и другие крупные военные чины.

В 90-е годы в Волгоградской области проходила кампания по реабилитации жертв репрессий. Волгоградский историк, краевед и эксперт в области истории сталинских репрессий Андрей Кудинов сказал «Новой газете Казахстан»:

— Многие потомки репрессированных, добивавшиеся реабилитации своих родственников, смогли тогда поработать в архивах. Но потом, когда эта кампания закончилась, архивные дела по тем же раскулаченным полиция стала просто уничтожать — ходили слухи, что их просто выбрасывали на помойку.

Активисты Волгоградской областной ассоциации жертв политических репрессий восстановили имена 250 тысяч репрессированных земляков. Впрочем, цифра, говорят историки, далеко не полная.

— В полученных нами данных о репрессированных жителях Сталинграда в 30–40-х годах есть большой пробел, — объясняет Вячеслав Ященко. — Сегодня документы в архивах Волгоградской области недоступны. Эти документы можно найти в архивах УФСБ. Но там тоже надо знать конкретику: ты должен быть либо родственником репрессированного, либо исследователем, который знает конкретные имена и номера дел. Не так просто туда попасть и получить информацию. В Волгограде сегодня нет общедоступного каталога репрессированных, как в обычных архивах. Нашей области не повезло в этом плане, потому что у нас не было такой мощной инициативной группы в 90-е годы, которая бы могла создать что-то вроде Книги памяти, как в Воронежской или Калужской областях. У нас есть лишь книга памяти жертв Сталинградской битвы (защитники и жертвы). А Книги памяти репрессированных, концентрированного сборника, в Волгоградской области нет. Поэтому мы, не обладая полной статистической информацией, можем только предполагать масштабы репрессий, оглядываясь на то, что удавалось найти в архивах раньше и получить от живых свидетелей. На основе этого можно сделать вывод, что всё-таки репрессии были масштабными.

Историк Андрей Кудинов, один из потомков репрессированных кулаков, согласился рассказать о своих близких:

— До революции семьи моих родителей жили в современном Михайловском районе Волгоградской области, в то время это Усть-Медведицкий округ войска Донского. Семьи были казачьи, зажиточные, но если учитывать то, что они были многодетными (у прадеда по отцу 12 человек, у прадеда по матери — 9, это не считая стариков, которые тоже при них жили), то зажиточность эта была условной. Когда началась гражданская война, большая часть наших казаков поддержали войскового старшину Филиппа Миронова, который создал первые красные отряды в округе. Трое моих предков точно у него служили. Один даже карьеру полкового командира сделал. Но в 1921 году они выступили против советской власти в составе повстанческой армии Вакулина — Попова. После ее разгрома они были прощены и отпущены на волю. Другой же предок служил у белых. Но после разгрома Деникина он вступил в Первую конную армию Буденного и воевал в Польше, где и погиб. Когда началась коллективизация, обе семьи были раскулачены. Двоим дожившим до того времени казакам из нашей семьи припомнили участие в мятеже Вакулина — их отправили в концлагеря ГУЛАГа, где они и сгинули, а семьи — в Сибирь. Там взрослые работали в леспромхозе.

По матери — детей было восемь — выжили трое. На фронт мужчин наших стали забирать только в 1944 году. До этого, похоже, доверия к казакам-кулакам не было. Один из моих родственников погиб в Чехословакии, трое вернулись домой с медалями «За отвагу». В Волгоградскую область обе семьи вернулись только в 1960-х годах. Работали кто в колхозе, кто на Тракторном заводе.

На примере моей семьи видно, что репрессии в крае были не только прямыми — аресты, концлагеря, расстрелы, — но и косвенные: лишение людей средств к существованию и крыши над головой, доведение их до истощения на грани выживания. Репрессии эти устраивались искусственным образом — по сути, по мотивам надуманной классовой и сословной ненависти. Сколько уничтоженных зря жизней, сколько судеб изломанных, сколько унижений… Какой бы многочисленной была моя семья, если бы не эти репрессии. Обидно. Кто-то придумал утопию, затем кто-то заставил народ в нее поверить и ее реализовывать. И всё это на крови и страданиях.

Кудинов настаивает: необходим государственный заказ на выяснение масштабов репрессий на территории современной Волгоградской области.

Еще один волгоградец — Владимир Бобровников — с начала 90-х и по 2010-е годы занимал должность зампредседателя Волгоградской областной Ассоциации жертв политических репрессий, которая проводила работу по реабилитации. Сегодня он настроен гораздо пессимистичнее коллег. В разговоре с «Новой газетой Казахстан» Владимир Бобровников сказал:

— Я считаю, нет смысла об этом говорить. Мне неприятна эта тема [процесс сталинизации российского общества]. Чем? (вздыхает) …Больная страна. При Николае II на 70 миллионов население увеличилось, а при Сталине — на 62 миллиона уменьшилось, не считая [потерь] войны. Ну о чем еще говорить? Что сравнивать? Человеческая жизнь важнее, а не экономика и финансы. Вот и всё. Что еще сказать? Какой смысл ворошить всё это? Главное, мы это осознаем и разгребаем эти последствия. Знаете, история начинается через 40–50 лет, как говорил Ключевский. И поэтому, пока не отложился материал, оценки здесь преждевременны.

— Да, но если мы говорим об эпохе больших репрессий, то прошло уже более 70 лет.

— Еще ничего не ясно. Еще не всё понятно. Я был зампредседателя Ассоциации жертв репрессий 19 лет. И мы не подавали в московскую базу данных о репрессированных нашей области.

— Почему?

— Потому что не всё исследовано. Не все имена известны. Говорят, война заканчивается тогда, когда из земли поднят последний солдат. Здесь, увы, непочатый край. Большинство информации закрыто. По Волгограду ничего не подсчитано. Только время и открытые архивы покажут масштаб репрессий. Но главное не масштаб. А человеческие жизни. По ним надо мерить, а не по масштабам.

Снова Сталинград?

В ноябре 2022 года в музее-панораме «Сталинградская битва» прошло заседание совета по переименованию Волгограда в Сталинград, в ходе которого губернатор области Андрей Бочаров, депутаты регионального парламента и Волгоградской думы, а также провластные общественники выступили за переименование города. Участники совета заявили тогда, что более половины волгоградцев поддерживают возвращение имени Сталина городу. Это заявление не соответствовало действительности: по результатам опроса даже прогосударственного ВЦИОМ 67% горожан не поддерживали переименование Волгограда, и только четверть выступали «за». С тех пор к дискуссии, которая в 2025 году разгорелась с новой силой, подключились все кому не лень: от ярой почитательницы Сталина актрисы Марии Шукшиной до организации «Ветераны России». Пообещал рассмотреть вопрос о переименовании Волгограда в Сталинград и президент Путин. Но заметил, что этот вопрос должны решать жители города.

К слову, жители в соцсетях и в комментариях под каждой статьей СМИ чаще выступают против переименования. И главный посыл волгоградцев — в городе и области и так полно проблем, которые ждут не дождутся своего разрешения. Закрытие предприятий и заводов, низкий уровень жизни, вымирание деревень, закрытие школ, нехватка учителей, отсутствие дорог.

— Лично я горячо выступаю за возвращение нашему городу исконного названия Царицын, — говорит «Новой газете Казахстан» историк-краевед Андрей Кудинов. — Но это произойдет не скоро, не в этой жизни. Сейчас вся государственная пропаганда с идеей возвращения городу имени Сталина ложится на благодатную почву: постепенно, подспудно людей приучают к мысли о том, что город рано или поздно будет переименован. Пока большинство волгоградцев действительно выступает против переименования. Люди три поколения прожили в Волгограде. Привыкли к этому названию, сроднились с ним. При этом имя Сталина для большей части горожан не имеет сейчас отрицательного смысла, так как эпоха сталинизма для них превратилась в историческую байку, она лично их не затрагивала. А то, что им старики рассказывали, — то семейные предания, а не душевная боль. На мероприятия памяти жертв политических репрессий в Волгограде приходит мало людей, буквально десятки. Это те, чьи семьи трагедия коснулась лично. В основном старики.

— Я тоже категорически против переименования нашего города, — говорит историк и журналист Вячеслав Ященко. — Если они так уж хотят переименовать и считают, что для этого существуют все экономические и психологические условия, то давайте вернем городу исконное название — Царицын-на-Волге.

Этим объясняются поражения Красной армии в 1941–1942 годах, которые, собственно, и привели гитлеровцев к Волге. От тех, кто руководил войсковыми соединениями, не исходило инициативы. Они действовали всё время с оглядкой на Сталина, боясь репрессий. Да, Сталинградская битва стала поворотным моментом в войне, но самый главный виновник того, что она вообще произошла, — это Сталин.

Единственная организация в Волгограде, которая сегодня еще поднимает речь о сталинских репрессиях и хранит память о жертвах, — неофициальная. Это местная инициативная группа «Мемориал». В нее входят немногочисленные гражданские активисты и энтузиасты. Еще два года назад волгоградские мемориальцы обратились к властям с заявлением о недопустимости возвращения Волгограду имени Сталина

«Мы считаем, что политика ресталинизации, начатая в 2022 году властью Волгоградской области, не только оскорбительна для горожан, чьи предки пострадали от репрессий или были вынуждены попросту жить в гнетущей атмосфере страха, но опасна для города и страны в целом! Запугивание несогласных, подавление гражданских свобод, репрессии за политические убеждения — эти инструменты российская власть уже использует. Возвращение имени Сталина нашему городу <…> для всего мира будет означать возврат России на 70 лет назад, к сталинскому беззаконию».

Мемориальцев, конечно же, не услышали.

Автор: Мира Ливадина