Главный редактор «Новой газеты Европа» Кирилл Мартынов поговорил с демографом Владимиром Козловым о том, почему рождаемость падает уже не только в развитых странах, но и там, где в последние десятилетия семьи заводили много детей, чем это грозит обществу и должны ли государства поощрять людей, которые решают завести детей? Также обсудили, к чему на самом деле приводит запрет абортов и контрацепции, почему борьба с «идеологией чайлдфри» не принесет никакого результата для показателей рождаемости, и зачем российские региональные чиновники стимулируют рожать школьниц и студенток с помощью выплат.
Почему развитые страны столкнулись с демографическими проблемами?
Раньше действительно: кто-то рожал много, кто-то рожал мало, кто-то вообще не рожал, то есть было большое расслоение. Сейчас в принципе есть страны, где настолько высокая бездетность и уже настолько небольшая многодетность, что та когорта себя не воспроизводит, и у них высокая бездетность. Но это страны, где плохая демографическая политика. Это Италия, Испания, Япония. Там довольно мало тратят на государственную демографию, на демографические программы. Там не такие доступные детские садики, там очень агрессивный к женщинам рынок труда — то есть там сложно возвращаться на него, если ты оттуда ушел. Созданы все условия, чтобы рожать мало детей. И там еще такое общество, которое тоже любит пошеймить.
Много ли в России семей, разделяющих «традиционные ценности», пропагандируемые государством?
Россия — страна развитая, особенно в рождаемости. Мы вообще-то пионеры. Традиционная семья в России, в принципе, уже лет сто как разрушилась. Именно в России, в СССР, в советское время. То есть какие-то сталинские преобразования ускоренные: коллективизация, индустриализация, они и уничтожили эту традиционную семью. И получается сейчас, что свидетелей традиционной семьи не осталось, они все умерли. В общем-то, что бы ни говорили законодатели про традиционные ценности, откуда их брать-то? У кого можно про них узнать? Таких людей очень мало. Людей, которые еще живут в условиях проходящего демперехода в России не так много. Они могут быть в национальных республиках, но не все население. Давайте посмотрим, насколько женщины были привлечены и к образованию, и выходили активно на рынок труда в советское время. И насколько быстрая была урбанизация в России, и в общем-то, рождаемость в реальных поколениях, особенно среди русских, в России снижалась очень быстро и была одной из самых низких в Европе.
Зачем в российских регионах стимулируют школьниц рожать?
Мне кажется, все-таки, что чиновники региональные они рациональны. Давайте подумаем так — вот они говорят: «Было у нас 10 беременных школьниц, которые родили. А кто-то сделал аборт. Давайте пусть у нас их будет 15, заодно мы уберем пять абортов и увеличим на 50% рождаемость среди искомой группы населения». Замечательная же идея? [Они думают]: «Нам всем награды дадут, давайте эту идею на федеральный уровень подадим». Мне кажется, это исключительно бюрократическая логика. То есть бюро пытается минимизировать усилия и получить похвалу от центра. Ну, самыми такими простыми способами. Уже аборты негде снижать, почти нет категорий. Ну, давай по школьницам пройдемся, может там где пять, где шесть снизим, а уж когда показатель низкий, там уже и единичные случаи будут снижать число абортов и увеличивать число рождений в категории школьниц. Проценты какие красивые будут. У меня другой логики нет. Мне кажется, это исключительно желание показать, что ты хороший.
Какие факторы влияют на рождаемость больше всего?
Чем неувереннее люди в завтрашнем дне, тем ниже будет репродуктивное намерение и ниже будет рождаемость реальная. И это мы видим на примере Восточной Европы сейчас — потому что в Восточной Европе, как я понимаю, действительно боятся развязывания крупной войны. И мы сейчас видим очень быстрое снижение рождаемости в Литве, Латвии, Эстонии, Польше. В Венгрии за счет огромных мер демографической политики что-то держится, но тоже не очень хорошо. В Болгарии, в Румынии, там везде рождаемость падает очень сильно. А вот в России, кстати говоря, почти не снижалась — ни в ковид, ни в войну. То есть люди все равно более-менее уверены в завтрашнем дне. Ну, в среднем.
Зачем государство борется с «идеологией чайлдфри»?
Сегодня люди не воспринимают роль матери как единственную возможную, а воспринимают как одну из ролей. Наши законодатели смотрят, наверное, на показатели бездетности, которые у нас долгое время были довольно низкие. А потом стали расти — и сейчас ожидается около 12% бездетности для поколения конца 1970-х — начала 1980-х годов. Подсчитать этот показатель мы можем, когда женщинам из определенного поколения уже исполнилось 40 лет. А те, кому сейчас 35 могут еще нарожать. Надо только создавать условия для этого, а не бороться с теми, кто не хочет заводить детей. Как с ними вообще можно бороться? Они же ничего не делают. Если бы они что-то делали, с этим можно было бы бороться.
Делайте «Новую» вместе с нами!
В России введена военная цензура. Независимая журналистика под запретом. В этих условиях делать расследования из России и о России становится не просто сложнее, но и опаснее. Но мы продолжаем работу, потому что знаем, что наши читатели остаются свободными людьми. «Новая газета Европа» отчитывается только перед вами и зависит только от вас. Помогите нам оставаться антидотом от диктатуры — поддержите нас деньгами.
Нажимая кнопку «Поддержать», вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных.
Если вы захотите отписаться от регулярного пожертвования, напишите нам на почту: [email protected]
Если вы находитесь в России или имеете российское гражданство и собираетесь посещать страну, законы запрещают вам делать пожертвования «Новой-Европа».
