Прошлой осенью по столичным развлекательным заведениям прокатилась волна полицейских рейдов. В основном силовиков интересовали ЛГБТ-клубы: насколько они соблюдают запрет на «гей-пропаганду» и решение Верховного суда о признании «международного движения ЛГБТ» экстремистской организацией. Сотрудники МВД требовали от посетителей лечь на пол, некоторых били и унижали, проверяли телефоны.
Рейды и последовавшие за ними уголовные дела сильно изменили ночную жизнь Москвы. Например, клуб «Inferno» закрылся спустя две недели после того, как силовики сорвали шоу. Остальные заведения, раньше позиционировавшие себя как ЛГБТ-клубы, в ожидании новых рейдов пытаются измениться, подстраиваясь под гомофобное законодательство, и доказать свою политическую лояльность.
Корреспондент «Новой газеты Европа» отправился в один из московских клубов, чтобы посмотреть, как владельцы и артисты приспосабливаются к сложившейся обстановке.
«Залетели люди в масках»
Вечер пятницы. Посетители постепенно стекаются в ночные клубы. Изучив несколько афиш, выбираю клуб Х (название не указано из соображений безопасности. — Прим. ред.). Сегодня там выступает бывшая звезда российского драга Владим Казанцев, более известный под сценическим именем Заза Наполи. С недавнего времени артисты больше не появляются в образах драг-квин в соцсетях клуба. Казанцев, когда-то даже выступавший в эфирах федеральных каналов, после облавы на вечеринку с его участием в Воронеже тоже отказался от своего известного образа.
Подхожу часов в 11; на входе у меня спрашивают паспорт, тщательно досматривают и пропускают внутрь. Прямо передо мной плакат — реклама службы по контракту.
Реклама службы по контракту. Фото: Матвей Лейбин
Сегодня действует акция: до двух часов ночи посетители младше 28 лет могут бесплатно пить коктейли в одном из баров. Это работает: зал с танцполом почти пустой, а в зале с бесплатными напитками собралось несколько десятков человек. Я прошу шампанское у бармена с обнаженным торсом и сажусь на диван, осматриваюсь. Некоторые быстро допивают свои бесплатные коктейли и тут же встают в очередь за добавкой. Другие группками рассредотачиваются по небольшому залу и подтанцовывают.
В соседнем зале включают караоке: мужчины поют песни Полины Гагариной, Анны Асти и Ирины Аллегровой. Вклинивается девушка лет 30, просит включить «Твои глаза» Светланы Лободы, но сотрудник в микрофон отвечает, что этой песни нет, и предлагает выбрать другую исполнительницу.
Треки так называемых «запрещенных артистов» в московских квир-клубах нельзя включать уже давно, подтверждает мне уехавшая из России после осенних рейдов драг-артистка Никки Джем.
«У нас были списки запрещенных исполнителей, — рассказывает она. — В них попадали артисты, которые имели украинское происхождение, были внесены в список иностранных агентов. Нам запрещали делать номера под их песни, а диджеям — включать такую музыку».
Ко мне подходит познакомиться темноволосый мужчина лет 20, представляется Иваном (имя изменено из соображений безопасности). Полгода назад он переехал в Москву из небольшого причерноморского города, за это время стал постоянным посетителем клуба. Раньше, говорит Иван, он обычно знакомился на танцполе, но сейчас охрана строго следит, чтобы люди одного пола не обнимались и не целовались. «Можно только коротко обняться, как при встрече. Целоваться ни в коем случае нельзя! У меня уже есть одно предупреждение за поцелуи с парнем, — жалуется Иван. — Не хочу получить второе, тогда меня внесут в черный список и больше не будут пускать сюда». Чтобы не попасть под санкции заведения, Иван теперь старается прийти до начала шоу и знакомится с парнями у бара.
Вскользь интересуюсь, не доводилось ли Ивану попасть под рейды силовиков. «Рейды — это пиздец какой-то! — возмущается он. — Я, к счастью, на них ни разу не попадал. Но мой близкий друг был однажды... Залетели люди в масках с криками: “Все на пол!” У него в руках была стеклянная бутылка с пивом. Вот он с ней упал и разбил ее. Поцарапался осколком. Попросил ментов разрешить перейти в другое место. Но они запретили и сказали лежать там же, то есть в луже и осколках. При этом они постоянно используют слова “пидорас” и прочие гадости».
Интересуюсь: не страшно ли Ивану теперь ходить по клубам? Он с грустью отвечает, что его больше огорчает запрет администрации на выступления артистов в драг-образах. Через минуту добавляет: «Хотя сейчас к власти же опять Трамп пришел. Скоро Россия со всеми помирится, санкции снимут и драг вернут».
В курилке
Выхожу покурить. В курилке около десяти человек — они ждут начала шоу. Подхожу к девушке и парню в углу беседки, прошу зажигалку — разговариваем.
— А вы уже бывали здесь после рейдов? — спрашиваю их.
— Не, первый раз за год пришли, — отвечает молодой человек. — Мой парень регулярно ходит сюда.
— А что, сильно крыли? — уточняет девушка. — Я немного об этом читала, но подумала — ничего особенного.
— Четыре часа лицом в пол тут лежали! — рассказывает молодой человек. — Inferno вообще закрылся. Мой парень теперь до шести утра старается уезжать из клубов. Говорит, следственно-оперативные мероприятия можно проводить с шести.
Не хочу их расстраивать, но всё же отвечаю, что рейды на гей-клубы были преимущественно ночью, силовики не ждали наступления утра. Молодой человек в ответ разводит руками.
— Ты уже видел плакат с рекламой военной службы по контракту на входе? — девушка поворачивается ко мне. — Мы с друзьями шутим, что теперь это Z-гетеро-клуб.
Иллюстрация: Алиса Красникова / «Новая газета Европа»
Святая Русь
«Добро пожаловать в наше кабаре! — раздается голос ведущего. — Этой ночью вас ждет пять отделений нашей шоу-программы. Напоминаем, что фото- и видеосъемка строго запрещена».
Бархатный занавес раздвигается, и на сцену выходит мужчина в высокой обуви и костюме с блестками. Спустя минуту я узнаю Зазу Наполи.
— Это Заза? — стараясь перекричать музыку, интересуюсь у девушки передо мной. — Не узнаю без грима и образа.
— Да! — кричит она мне в ответ. — Скажи же, так она выглядит еще более по-гейски, чем в гриме?
«Требование изменить образы и подстроиться под некие гендерные каноны появилось год назад, то есть в марте 2024 года, — пояснила мне потом драг-артистка Никки Джем. — Получается, мы должны были выступать только в мужских образах. Надо понимать, что это бизнес-модель, которая работает. Для владельцев этих клубов это, в первую очередь, бизнес, а не попытка создать пространство для ЛГБТ-комьюнити. Когда они начали этим заниматься, ниша гей-клубов была свободна. Плюс в этих клубах и так не очень хорошо относились к драг-артистам. Администрация никогда не считала нас звездами. Они приравнивали нас к обычному персоналу: есть официанты, есть вышибалы, а есть артисты. Поэтому для них отказ от драга — не самая большая потеря».
Артист открывает рот под фонограмму прошлогодней песни Филиппа Киркорова «Стирай». За ним в паре танцуют две девушки. После Владима Казанцева на сцену выходит другой мужчина в ярком костюме, он тоже поет под фонограмму — играет песня Zivert. «Его глаза — это свет дальних комет. Ее любовь — это миг, но как повторить?» — подпевает танцпол.
Песня заканчивается, разгоряченная публика начинает скандировать прошлое сценическое имя артиста — женское. Тот улыбается, но тут же вмешивается ведущий, напоминая мужское имя выступающего.
Между однотипными номерами артисты и ведущий вечера Владим Казанцев поздравляют тех, у кого сегодня день рождения. На сцену зовут Ирину — ей исполнилось 58 лет. Официант выносит небольшой тортик с горящими свечами. Владим Казанцев учит Ирину, как надо загадывать желания:
«Хочу денег (задувает первую свечу) — сбылось!
Хочу счастья (задувает вторую свечу) — сбылось!
Хочу мира во всём мире (задувает последнюю свечу) — сбылось!»
Счастливая именинница с тортом возвращается в зал, а на сцену выходит новый артист — исполняет Андрея Губина, на сей раз без фонограммы. Под конец песни артист незначительно меняет слова: «Мне так в жизни мало надо — просто быть свободных взглядов».
После окончания шоу диджей включает российский квир-хит «Ева, я любила тебя». Зал оживляется и начинает хором подпевать голосу Евы Польны.
Постепенно посетители начинают расходиться, я тоже иду в сторону гардероба. В очереди за курткой слышу, что на танцполе заиграл патриотический гимн последнего года — песня Татьяны Куртуковой «Матушка-земля». Пара уже пьяных парней, только что пришедших в клуб, снимая верхнюю одежду, подпевают: «…белая березонька, для меня — Святая Русь, для других — занозонька».
Делайте «Новую» вместе с нами!
В России введена военная цензура. Независимая журналистика под запретом. В этих условиях делать расследования из России и о России становится не просто сложнее, но и опаснее. Но мы продолжаем работу, потому что знаем, что наши читатели остаются свободными людьми. «Новая газета Европа» отчитывается только перед вами и зависит только от вас. Помогите нам оставаться антидотом от диктатуры — поддержите нас деньгами.
Нажимая кнопку «Поддержать», вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных.
Если вы захотите отписаться от регулярного пожертвования, напишите нам на почту: contact@novayagazeta.eu
Если вы находитесь в России или имеете российское гражданство и собираетесь посещать страну, законы запрещают вам делать пожертвования «Новой-Европа».
