Нюрнберг 2.0

Международный центр по преследованию преступлений агрессии против Украины был создан в июле 2023 года как составная часть так называемого Евроюста — специального агентства ЕС по сотрудничеству в области уголовного правосудия. Располагается организация в Гааге. Специфика данного Центра во многом позволяет говорить о его уникальности и беспрецедентности. По крайней мере, так было до недавнего времени.

Первое. Появление центра стало результатом инициативы и усилий Киева, при поддержке Евросоюза, учредить специальный трибунал, по типу всем известных Нюрнбергского или Токийского, для суда и наказания военных преступников, виновных в развязывании войны против Украины. Имелось в виду, что высшее военное и политическое руководство Российской Федерации, включая Путина, могут быть привлечены к ответственности в качестве виновников войны. А учреждение ICPA как раз и расценивалось как первый перспективный шаг на пути к такому международному трибуналу, ведь основной функцией данной структуры был сбор и анализ доказательной базы преступлений не только России, но и ее союзников (КНДР, Ирана, Беларуси), для использования ее в будущем возможном суде против них. Центр не имеет полномочий выдвигать обвинения и выдавать ордера на арест. Он собирает доказательства в единую базу, координирует информацию между различными странами и вырабатывает прокурорскую стратегию, согласно которой следует доказать связь выявленных преступлений с конкретными лицами, стоя́щими за ними, то есть с людьми, которые принимают решения.

Второе. Уникальность центра состоит в том, что впервые с 1945 года он подготавливает документальные свидетельства для будущего расследования именно по факту агрессии одного государства против другого, то есть использования вооруженной силы против его суверенитета, целостности и независимости. Этот подход более комплексный, чем расследования Международного уголовного суда (МУС). Дело в том, что юрисдикция последнего не покрывает преступления агрессии, поскольку Россия не является членом МУС. В 2017 году было принято правило, согласно которому расследование агрессии может быть начато только в том случае, если обе стороны имеют членство в Международном уголовном суде. Поэтому в кейсе российско-украинской войны последний работает по ситуациям, связанным с геноцидом, преступлениям против человечности и военным преступлениям, но не агрессии в целом как таковой. Именно Международный уголовный суд в марте 2024 года выдал ордер на арест Путина и российского детского омбудсмена Марии Львовой-Беловой по подозрению в депортации детей из Украины. Хотя это и имело символический эффект, но уже тогда осуществление данного решения казалось маловероятным, а сейчас, когда, по сути, прорвана международная изоляция Кремля, оно вообще превратилось в иллюзию.

Такие преступления наиболее «элитарные», по выражению Антона Кориневича, посла по специальным поручениям МИДа Украины и агента Украины в Международном Суде ООН. За них несут ответственность именно те, кто принимает ключевые решения, то есть высшее руководство страны агрессора. Кроме того, данные преступления — наиболее системные; в украинском случае — это всё то, что делает Россия в Украине, включая наиболее известные страшные случаи: осаду и уничтожение Мариуполя, взрыв Каховской ГРЭС, пытки в тюрьмах, обстрел Охматдета, а также в целом бомбардировки, блокады портов, атаки на суше, в небе и на море. Поэтому и обвинение в преступлении агрессии тоже системное и включает все эти эпизоды: военных преступлений, геноцида, преступлений против человечности.

Третье. Впервые в истории сбор доказательной базы преступлений агрессии начался во время агрессии, а не после завершения войны. Впрочем, это самое обстоятельство существенно снижает перспективы доведения до суда этих обвинений, как и самого суда как такового. По крайней мере, на данный момент.

Сам процесс доказательства международных преступлений очень сложен и долог, большую роль в этом играет скрупулезный сбор данных. «Ведь люди, которые были свидетелями преступлений и, возможно, сохранили в своих телефонах аргументы и свидетельства, а также различные доказательства того, что преступление агрессии произошло, сейчас находятся не только в Украине, но разбросаны по всей Европе, иногда по всему миру», — говорит исполнительный директор Центра гражданских свобод Александра Романцова. Необходимо также надежное сохранение информации, полученной в ходе цифрового расследования, метаданных, геоданных, чтоб не возникало сомнений в ее подлинности.

В качестве доказательств изучаются политические речи российских лидеров, их публичные заявления, карты GPS, 3D-сканы, перехваченные разговоры и переписка, информация о передвижении военных и операциях в различных странах. При этом доказательства факта агрессии определяются не с 2022 года, а с 2014-го.

Кроме того, Центр осуществляет сотрудничество между национальными прокуратурами, обмен данными, в том числе и информацией разведки, выработку общей стратегии уголовного преследования, чтобы на основе собранных доказательств провести суд и наказать именно за подготовку, планирование и проведение войны. Конкретную реализацию задач Центра осуществляет международная следственная группа, которая изначально состояла из представителей Украины, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши и Румынии.

В 2023 году (вскоре после создания) к работе Центра официально присоединились и США, став единственной неевропейской страной в этой институции, а в ноябре того же года администрация Байдена предоставила 1 млн долларов на поддержку деятельности организации. Кроме того, еще в 2022 году прокурором США Мерриком Гарландом была создана прокурорская группа, которая координировала усилия американского Министерства юстиции по привлечению к ответственности россиян, чье участие в военных преступлениях удалось доказать.

На годовщину создания Центра, в июле 2024 года, Президент Евроюста Ладислав Хамран заявил: «ICPA прочно утвердился как фундамент для развития сети всеобъемлющей ответственности. Борьба с безнаказанностью должна быть в центре нашего внимания, и очень важно, чтобы она охватывала одну из основ современного международного порядка, базирующегося на запрете применения силы. Евроюст обязуется поддерживать ICPA до тех пор, пока это будет необходимо».

Но тут пришел Трамп.

Не обвинитель, но посредник

Причины выхода США из процесса по сбору доказательств агрессии, а также сокращения работы прокурорской группы официально названы не были. По версии New York Times, официальное объяснение — оптимизация ресурсов, что в принципе, укладывается в общую политику ликвидаций государственных служб, организаций и медиа. Причем ликвидаций весьма предвзятых.

Вот и в данном случае, нельзя не заметить не столько экономическую, сколько политическую подоплеку этого решения. Трамп уже давно отчетливо дал понять, что из статуса союзника Украины он переходит в статус посредника, равноудаленного от конфликтующих сторон. Конечно, этот статус пока не выглядит совсем уж нейтральным, учитывая возобновление поставок оружия Украине. Впрочем, они осуществляются в соответствии с решениями предыдущей администрации, как и передача Киеву информации с американских спутников. Ничего нового Трамп Украине не предоставил, чем и намерен заслужить доверие Путина.

Отказ от участия в международной следственной группе — еще одно доказательство такого стремления. И это было ожидаемо. Уже истории с резолюциями Генеральной Ассамблеи ООН показали, что США, по сути, официально не рассматривают РФ как агрессора. И не случайно выход из организации произошел накануне телефонного разговора с Путиным, для подкрепления, так сказать, доверительных отношений. То, что посредник должен стараться создать хотя бы видимость таких отношений и с другой стороной, Трампа, очевидно, совершенно не заботит.

Возможно, в решении устраниться от работы организации есть и некая доля (хотя, конечно же, далеко не решающая) «антибайденовского» трека.

Будет ли наказан агрессор?

Выход США из работы ICPA, конечно же, обуславливает ряд сложностей для организации и эффективности сбора и анализа доказательств агрессии. Международный центр лишается и помощи опытных прокуроров, и разведданных, которыми владеют только американцы, и, наконец, той доли финансовой поддержки, которые предоставляли США.

Однако более ощутимы потери политических, так сказать, нематериальных активов. Директор Центра исследований военных преступлений при Институте государства и права имени Корецкого Национальной Академии наук Украины Николай Сирый считает, что «уголовное преследование может быть эффективным, только когда в нём участвует достаточно сильных и влиятельных стран. Они гарантируют, что военные преступники будут привлечены к ответственности. То есть если Соединенные Штаты отказываются участвовать в этом расследовании, это означает, что они отказываются быть гарантами на будущее. Это очень неприятная информация для всех демократических стран и самих Соединенных Штатов Америки и их народа».

Депутат Верховной Рады Александр Мережко, напротив, уверен, что повода для паники нет, и своим решением Трамп реализовывает свой мирный план, в котором сам американский президент видит себя «честным брокером». «Опять же, чтобы быть челночным дипломатом, нужно иметь доверие с обеих сторон, и поэтому американцы выходят из тех структур, которые в глазах Путина направлены против России. То есть это такой чисто дипломатический и политический шаг, — говорит народный депутат. — Но это не значит, что американцы поддерживают Россию. Нас это не должно удивлять. Задача Трампа, которую он ставит перед собой, — как можно скорее положить конец войне».

Более взвешенную позицию занимает политолог, глава правления сети общественных инициатив «Опора» Ольга Айвазовская, оценивая всю эту историю как «большую трагедию для мирового порядка, но не как конец света». Она напоминает, что «Соединенные Штаты никогда не были большим сторонником Международного уголовного суда, и их активная работа была исключительно частью политического решения, а не стратегической задачи». Айвазовская призывает сосредоточиться на том, чтобы перенести процесс подготовки международного трибунала в рамки деятельности Совета Европы, и сама это работа началась еще до американского решения. Гораздо бо́льший риск она видит в том, что в рамках переговорного процесса на Украину будет оказано давление, чтобы снять наказание преступников с повестки дня. В этом случае «украинские жертвы почти лишатся возможности получить законное право на правду, компенсации и выплаты в период и по итогам результата процесса, который повлияет на всё».

В целом же, в контексте той турбулентности, которую демонстрирует администрация Трампа по всем направлениям, завершение этой главы американского сотрудничества с Украиной выглядит логичным. В данной ситуации Киеву остается только надеяться, что те доказательства агрессии, которые уже собраны или будут собраны в дальнейшем, когда-нибудь станут аргументом для восстановления справедливости.