Эффект Мубарака

Резкую политическую трансформацию не так давно пережили многие страны Ближнего востока и Африки. После «арабской весны» в 2011 году один за другим пошатнулись режимы и правительства в Тунисе, Йемене, Ливии и других странах. В Египте на первых же свободных выборах к власти пришли исламисты, которых вскоре свергли военные. Сирия же погрузилась в пучину гражданской войны, а когда диктатура Асада рухнула, страна получила шанс на демократизацию, которым пока не воспользовалась. Падение диктатуры — еще не билет в приятное путешествие в мир демократии, прав человека и всеобщего благоденствия.

Персоналистский режим Владимира Путина вряд ли ждет еще сотня лет безмятежного существования. Но спрогнозировать, как, когда и во что он трансформируется, почти невозможно, поэтому лучше учиться на чужих ошибках, считает юрист Григорий Вайпан.

Хосни Мубарак — военный летчик, выросший в семье мелкого чиновника ас-Сайида Ибрахима Мубарака, сумел выбиться в люди после революции 1952 года, когда военные из «Движения свободных офицеров» свергли египетского короля Фарука I. Мубарак воевал с Израилем, командовал авиацией. И хотя каждый раз Египет терпел поражение, Мубарак поднимался по карьерной лестнице. В 1975-м он — уже маршал авиации и вице-президент страны. Мог бы пойти на пенсию, но в 1981-м президента Анвара Садата убили исламисты, критиковавшие его за сближение с Израилем; Мубарак оказался рядом и чудом остался жив. Как вице-президент он взял власть в свои руки и ввел режим чрезвычайного положения, который продлится почти 30 лет, до конца его правления.

Мубарак усвоил урок и сделал собственную безопасность абсолютным приоритетом. Он действовал хитро: безжалостно уничтожал своих противников-фундаменталистов, но первое время спокойно относился к светским оппозиционерам. С годами ситуация с правами человека в стране становилась всё хуже и хуже, а силовой аппарат продолжал расти. И хотя Мубарак обещал править два срока по шесть лет — в 1993 году он снова пошел на выборы, на которых, конечно, снова победил.

«Мубарак оставался у власти в результате так называемых “выборов”, которые назывались “референдумами”; они были безальтернативными. Он всё время побеждал с результатом больше 90% голосов. Как и Путин, Мубарак узурпировал власть, но продолжал имитировать демократию», — объясняет Вайпан.

Египет при Мубараке мало-помалу развивался, в том числе за счет туризма и выхода из изоляции, но власть президента держалась за счет вездесущей коррупции, армии силовиков и культа личности, а не реального роста благосостояния масс.

Как пишет «National Public Radio», пропасть между населением и коррумпированной элитой только разрасталась: «Те, кто был связан с элитой режима, становились всё богаче, а простые египтяне видели, как достойный уровень жизни ускользает от них». Сам же Мубарак всё больше верил в собственную исключительность. В одной из статей The Times египетского президента окрестили «последним фараоном»: «Мубарак играет всё более значительную роль — роль незаменимого человека». Более того, он полагал, что его сын Гамаль сможет продолжить его дело.

Последний фараон

Безработица и нищета, сопровождавшие правление Мубарака, привели многих граждан его страны в ряды исламистской организации «Братья мусульмане» (БМ). В январе 2011-го начались массовые протесты, участники которых требовали отставки Мубарака, отмены чрезвычайного положения, увеличения минимальной заработной платы и срочных мер по борьбе с бедностью. По словам Григория Вайпана, восстание было частью «Арабской весны», которая перекинулась на Египет после того, как в Тунисе торговец фруктами совершил самосожжение в знак протеста.

«С самого начала это была революция достоинства. Это был протест миллионов людей против бесправия, против государственного насилия, против ежедневного унижения со стороны государства, армии, спецслужб», — считает эксперт.

Засидевшийся президент пытался договориться с протестующими и пообещал, что не пойдет на очередные выборы осенью 2011 года, но досидит свой срок до конца. Однако силовики предали Мубарака и не стали его защищать. 11 февраля Мубарак сдался и ушел в отставку, передав власть военным. Режим, продержавшийся тридцать лет, рухнул за восемнадцать дней.

После революции Мубарака судили, а в стране прошли выборы, на которых победил Мухаммед Мурси, связанный с движением БМ. На посту президента Мурси также пытался узурпировать власть, но летом 2013 года его свергли военные, и Мурси отправился в тюрьму. Абдул ас-Сиси, руководивший переворотом, вскоре сам стал президентом, набрав 97% голосов на «выборах».

«Ситуация с правами человека в Египте стала еще хуже, чем при Мубараке. Мубарак ушел, а правящий класс остался. Эта старая элита боится новой революции, а потому копирует старые практики. Пышным цветом расцвели несправедливые суды, пытки, смертная казнь и, конечно же, фальсификации выборов», — объясняет Вайпан.

«Ключевое слово — безнаказанность. Режим сохранится и будет использовать прежние методы до тех пор, пока чувствует свою безнаказанность. В Египте никто не был привлечен к ответственности за преступления режима. В конечном счете даже сам Мубарак, которого судили в связи с гибелью демонстрантов в 2011 году, был оправдан».

Григорий Вайпан считает, что освобождение Мубарака стало сигналом для элиты: можно продолжать использовать его методы; то же самое произошло и в нашей стране. «В России никто никогда не был привлечен к ответственности за государственные преступления. И эта безнаказанность развязывает руки следующим руководителям». Без привлечения преступников к ответственности никакие улучшения невозможны.

Мир, люстрации, выборы

Просто всех посадить — были бы неправильно, считает юрист. По его мнению, ответственность может и должна принимать самые разные формы: люстрация, привлечение к гражданско-правовой ответственности, материальная ответственность — если речь идет о незаконно полученном имуществе. Эффективной мерой также может быть расследование преступлений, за которые уже некого привлекать к ответственности. «Само по себе раскрытие правды и раскрытие имен конкретных людей имеет важное значение, это тоже разновидность ответственности», — говорит он.

Однако это не единственное условие выхода из исторического тупика, говорит Григорий Вайпан. Для того чтобы воспользоваться своим шансом, российскому обществу понадобится целый комплекс неотложных мер, которые авторы проекта «100 дней после Путина» собрали и описали. В своих рассуждениях они исходят из того, что «первые недели или даже дни после Путина будут иметь критическое значение для будущего России». Важно не упустить этот момент, иначе система быстро оправится и начнет воспроизводить сама себя:

«Если какие-то значимые институциональные реформы не будут приняты очень быстро, то, скорее всего, режим снова воспроизведет себя в той или иной форме, как это произошло в Египте и у нас в 1990-х», — считает Вайпан.

Первым же делом авторы проекта предлагают «прекратить войну на справедливых условиях», признав ответственность России за вторжение. Затем провести выборы в Конституционное собрание и, наконец, «реализовать идею ответственности за преступления режима». Все три компонента и образуют пакет реформ. По мнению Григория, всё перечисленное может и должно происходить в рамках уже существующей Конституции, чтобы не повторились события 1993 года, когда президент Ельцин расстрелял парламент из танков.

— Провести честные выборы нового президента в течение девяноста дней сейчас просто невозможно: нет политических партий, ЦИК полностью подконтролен государству. Именно поэтому мы разработали проект закона о Конституционном собрании, которое, по аналогии с Учредительным собранием, определит то, какой страной будет Россия.