Про волонтерство

Волонтерством я занимаюсь уже восемь лет. Со студенческих лет вела проект «Герой нашего времени» — он был посвящен ветеранам Курской области. Потом стала помогать детским домам и домам престарелых. Не могу сказать, что это какая-то масштабная деятельность, — если возможность появляется, то помогаю.

Я с детства интересовалась темой Великой Отечественной войны, она всегда меня цепляла: мне нравилось узнавать, как в такое непростое время люди могли выживать, как справлялись. Так пришло желание помогать: у многих ветеранов нет родственников, они совсем одни, им элементарно хочется поговорить, поделиться, а не с кем. Волонтерство стало для меня той отдушиной, где можно проявить какую-то доброту и отзывчивость.

А вообще, я порядка девяти лет работаю в сфере организации мероприятий. Раньше была детским аниматором: большую часть жизнь провела в праздничной сфере. Недавно на День матери мы организовывали концерты в Курске, снимали фильм.

Про военные действия в Курской области

Как и многие люди, о вторжении ВСУ в Курскую область я узнала из соцсетей. Сначала были паника и непонимание, многие начали уезжать, собирать чемоданы. Первые мысли — про будущее: как в таких обстоятельствах думать о какой-то карьере или детях? Где-то к октябрю люди начали более трезво принимать реальность и подстраиваться под нее. Так устроена человеческая психика: в принципе, ко всему привыкаешь.

Но тогда добавился личный аспект — погиб близкий друг, которого отправили воевать на нашу территорию. Эта история затронула всех моих друзей и родственников, потому что все его очень хорошо знали. Несмотря на это, я остаюсь в Курске и не планирую уезжать. Во-первых, практически некуда, а во-вторых, я не вижу смысла бежать. Раз такое случилось, нужно как-то с этим жить, а война коснуться может в любом месте.

Про войну в целом

Стараюсь особо не копать, потому что в таком случае можно начать сильно печалиться: тема войны для меня вообще очень больная. Может быть, время поменялось, какие-то наши территории стали важны, на политическом уровне что-то… Я стараюсь не вникать и думать не о том, из-за чего это произошло, а о том, как это исправить в лучшую сторону.

Причины уже не так важны. И там, и там люди, ко всем относишься одинаково. В первую очередь нужно смотреть на себя. Если посмотреть на наше общество, увидишь много пробелов — в образовании, в воспитании. Все войны и проблемы происходят не просто так.

Про работу с беженцами

Сейчас у нас есть большой чат в телеграме, где мы координируем работу. В нем больше тысячи человек. Сначала мы помогали беженцам-переселенцам — способствовали переезду, помогали найти жилье, собирали еду и одежду. Особенно тяжело было с детьми, конечно. Больше всего переселенцам нужны были одежда и теплые вещи — близилась осень, а там и зима наступила. Людям надо было как-то менять гардероб, готовиться к холодам. Мы активно закупали одеяла, подушки, лекарства. Сейчас чаще всего поступают запросы от больших семей — нужны детские вещи, питание. Мы стараемся находить нужное.

Обычный день волонтера выглядит так: проснулся, зашел в чат. Посмотрел, кому нужна помощь. Сделал заявку, отправил коллегам. В чате решили, кто сегодня сможет поработать. Если день свободный, то активно переписываемся, строим планы на неделю вперед, пытаемся привлекать новых людей. Если нужно куда-то ехать, сначала решаем организационные проблемы, потом собираем посылки и едем по пунктам выдачи. Если руки кому-то нужны, можем приехать помочь — например, разобрать гуманитарку. День зависит от конкретных задач, они часто меняются.

Кроме того, в чат мы выкладываем все отчеты по покупкам и чеки — все видят, что деньги расходуются корректно. А то в августе появилось много мошенников: люди собирали средства на помощь переселенцам и просто их присваивали. Яркий пример — Мария Давыдова, аферистка, которая под видом сотрудницы «Народного фронта» просто воровала. Я уверена, что появилось много недобросовестных людей, которые наживались на чужом горе, просто многих еще не нашли. Наш чат застрахован настройками телеграма: нельзя делать скриншоты, пересылать сообщения.

Про трудности

Первый месяц был тяжелым до безумия. Мы были выжаты как лимоны, потому что помогали круглые сутки, ночами не спали, очень много мотались, ездили, закупались. Больше всего цепляло отсутствие домов у людей.

Из головы не выходит картина: люди раньше жили так же, а теперь у них ничего нет. Очень многие волонтеры постоянно плакали.

Мы иногда помогаем и солдатам, отправляем вещи и еду. Пришел декабрь, все начали готовиться к Новому году. 5 декабря был день волонтера. Утром я написала солдатам по поводу помощи, они меня поздравили, хотя я вообще забыла про этот праздник. Случайно наткнулась на ролик в интернете: картинка была разделена на две части, на одной — стол с новогодними блюдами, елка, на другой — ребята сидят в окопе и какими-то сухпайками пытаются отпраздновать. Мы прислали видео солдатам и пожелали, чтобы их Новый год прошел как на первой картинке. Они заплакали, записали голосовое, что ценят нашу поддержку и тоже хотят вернуться домой, им тяжело.

В сентябре мой ребенок должен был пойти в первый класс, а в итоге всё дистанционное, что тоже непросто. Но он берет с меня пример: ездил по пунктам помощи, помогал собирать гуманитарку. Он уже достаточно взрослый, всё своим умом понимает. Ему нравится, может сказать: «Мам, можно я письмо напишу? Можно свои игрушки отдам?»

Про помощь

На первых порах все активно помогали, и многие жители других городов поддерживали. Но сейчас есть ощущение, что все устали и всем надоело. Хотелось бы больше выходов на каких-то влиятельных людей, чтобы они помогали нам с освещением. К власти мы особо и не обращались. Да, спрашивали каких-то депутатов, у них один ответ: есть гуманитарные пункты, направляйте туда людей. Но переселенцы далеко не всегда могут найти себе помощь там. Они говорят: «Мы сначала обратились туда и туда, но там либо очереди гигантские, потому что запросов много, либо нет нужного размера, например». После этого они приходят к нам, у нас получается помогать быстрее за счет соцсетей. У нас и складов нет — волонтеры просто держат вещи у себя на балконах. Всё равно справляемся.

Может быть, это связано с тем, что люди привыкли не лезть в политику. Может, кто-то не хочет думать о плохом и переживать. Может, их просто еще это не коснулось, поэтому они не могут почувствовать боль на себе. Я много видела мнений в интернете в стиле «что нам до Курска, мы живем далеко». А есть и эгоисты, которые живут только для себя. Думаю, они забывают, что для жизни в свое удовольствие нужно что-то делать для своего района, города, страны. Конечно, хотелось бы, чтобы их такая беда не коснулась, но в наше время может быть всё что угодно.

Трагедия очень сильно сплотила курян. Помню, когда это всё только началось, мы ездили по гуманитарным пунктам, смотрели на обстановку. Были огромные очереди из переселенцев. Все дружно выходили на улицы, старались по возможности помочь. Никто не ворчал на беженцев.

Поэтому мы есть только друг у друга. Все районы стараются держаться, заступаться друг за друга. Это стало очень заметно после вторжения ВСУ. Бывает, сидишь в банке или еще где-то, слышишь, как люди общаются. Одни спрашивают: «Почему вы не уехали куда-нибудь подальше?» А им отвечают: «Да куда мы уедем. Это наш город, наши люди, мы будем помогать и никуда не денемся». Как только ракетная опасность, все начинают кричать на улице, направлять друг друга к укрытиям. Чувствуется единство.

Больше всего мне врезалась в память история, которая произошла в августе, буквально в первые дни. Семья с двумя детьми, сыну — шесть лет, девочке — четыре, бежала из Суджи, не успев ничего взять, ни документов, ни вещей. Мама была буквально в халате. Они босиком шли три дня по лесам, вокруг были взрывы. У них получилось выйти на связь через знакомых. Мы нашли их в лесополосе по координатам, почти полдня искали, помогли найти жилье, обеспечили гуманитарной помощью. До сих пор не понимаю, как у них хватило сил пройти почти 100 километров.

Про жизнь после войны

Конечно, в Курске все устали от войны. Хочется жить обычной жизнью, а не спасаться, не помогать другим выживать.

Среди волонтеров мы часто вспоминаем 2019 год и смеемся — да на что мы вообще тогда жаловались. Вернуться бы в те годы, еще до ковида. Всё равно люди уже стали другие, всего опасаются, не доверяют, злятся. У них в глазах усталость и печаль. Но они всё равно продолжают жить, отмечать праздники, учиться, работать. Без этого был бы совсем мрак.

Очень важно, чтобы о нас не забыли и после окончания войны. Ведь на первом этапе, в августе, помощь была активной и масштабной. А потом как-то начало стихать. Некоторые сделали вид, что помогли, поставили для себя галочку и ушли в сторону. Мы много думали о том, что будет, когда всё закончится. Нужно будет напоминать, что у нас было, и активно писать, что нам нужно всё разрушенное восстанавливать. Не стесняться и в соцсетях напрямую заявлять: «Почему мы должны жить в развалинах и руинах, когда в других городах всё хорошо? Мы, вообще-то, в одной стране живем, и хотелось бы равных прав для всех».

Активистам и волонтерам нужно будет продолжать свою деятельность и доносить до других, особенно до подрастающего поколения, что помогать нужно не только, когда что-то случилось, но и после, да и, в принципе, всегда. Мы будем активно относиться к своему городу и региону. Волонтеры лично встанут и пойдут ремонтировать.