Проблема демографии была одной из главных для советского правительства. Чтобы ее решить, в 1936 году Сталин ввел закон, запрещающий аборты, а Хрущев, осознав, что эта мера ведет только к увеличению подпольных абортов с фатальными последствиями, отменил закон в 1955-м. Вместо этого государство решило выпускать пропагандистские брошюры о вреде аборта. В это же время Министерство здравоохранения стало обучать акушеров и гинекологов аккуратно разговаривать с женщинами, чтобы убедить их отказаться от прерывания беременности. Для этого использовались различные тактики — они встречаются в рекомендациях гинекологам того времени.

Первая — красочные описания губительных последствий аборта. Обычно врачи не просто перечисляли возможные осложнения, а рассказывали пациентке разные «поучительные» истории о женщинах, которые пошли на аборт и потом горько об этом пожалели. Врачи всячески подчеркивали, что причины для отказа рожать у таких женщин были «мелкими» и «незначительными».

Доктора, конечно, не говорили прямо: «Если сделаешь аборт, будет вот так». Их тактика была более манипулятивной. Женщинам напоминали, что по закону теперь они вправе принять решение самостоятельно, но за последствия для здоровья придется отвечать только им, и помочь будет уже некому. Эта мысль транслировалась и в пропагандистских брошюрах. Например, в одной из них врач Н. рассказывала о пациентке, которая сделала аборт, а потом горько сожалела, восклицая: «Если бы я только знала обо всех последствиях!» А другая пациентка, наоборот, решила родить ребенка вопреки желанию мужа, рассталась с супругом и стала счастливее. В конце концов она написала врачу благодарственное письмо за «хороший дружеский совет, который позволил мне испытать радости материнства».

Если женщина хотела прервать первую беременность, врачи особенно настаивали на сохранении ребенка. В этом случае врач напоминал, что прерывание может стать причиной бесплодия в будущем. Так, профессор гинекологии А. Б. Гиллерсон писал: «Особенно бережно должна относиться женщина к сохранению первой беременности. Прерывание первой беременности нередко приводит к стойкому (неустранимому) бесплодию. Только при наличии медицинских показаний первая беременность может быть прервана» (А. Б. Гиллерсон, «Аборт и его последствия», 1956).

Кроме того,

Интересно, что вознаграждение полагалось только многодетными мамам. Так, в 1956 году женщинам, имеющим двоих детей, при рождении третьего полагалась единовременная выплата в 200 рублей, за четвертого — 650, за пятого — 850, шестого 1000, седьмого — 1250, восьмого — 1250, девятого — 1750, десятого — 1750. Если женщина продолжала рожать, то за каждого следующего ребенка ей выплачивали 2500 рублей. Также предполагались ежемесячные выплаты: от 40 рублей матерям четверых детей до 125 рублей за десятерых детей. Средняя месячная зарплата составляла тогда около 700 рублей.

Однако вся эта пропаганда, беседы и деньги не привели к уменьшению числа абортов. В 1956 году в Москве было проведено 195 820 абортов, а к 1961 году эта цифра выросла до 269 978. Очевидно, решение прерывать или не прерывать беременность принималось женщинами с учетом куда более сложных соображений и жизненных обстоятельств, чем потенциальная угроза бесплодия или материальные выгоды.

Получится ли у нынешних психологов оказать «правильное» психологическое воздействие на женщин, желающих сделать аборт? В идеале психолог должен быть нейтральным и поддерживающим, предоставляя пациентке всю необходимую информацию для принятия обоснованного решения. Очевидно, что государство, разрабатывающее такую норму, преследует целью не поддержать женщину в принятии самостоятельного решения, а оказать на нее давление.