В российском прокате вот уже шестую неделю с успехом идет «Любовь Советского Союза» — кинолента, вдохновленная биографией Валентины Серовой. Как и «Союз спасения», создававшийся той же командой, это не фильм, а 2,5-часовой тизер сериала Первого канала, запланированного на 2025 год.

1930-е годы в искусстве СССР — период «завинчивания гаек», наступления тотальной государственной цензуры. На Первом съезде советских писателей в 1934 году был провозглашен новый творческий метод — «социалистический реализм», который отличался доступностью и жизнеутверждающим пафосом. Осознавая всю пропагандистскую мощь экрана, Иосиф Сталин взял кинопроизводство под личный контроль. Вождь сделал ставку на бесконфликтные музыкальные комедии, такие как «Веселые ребята» и «Волга-Волга» Григория Александрова. В отличие от киноавангарда 1920-х, эти картины были понятны каждому и вместе с тем отводили внимание от репрессий. Именно в 1930-е также увеличилось производство киносказок («По щучьему веленью», «Василиса Прекрасная») — наиболее эскапистского и народного жанра. А когда на горизонте замаячила война, репертуар пополнили еще и «оборонные фильмы» — милитаристские драмы, где граждане радостно уходили на фронт и играючи одолевали внешнего врага, списанного с нацистов («Эскадрилья №5», «Родина зовет»).

1938 год. Галина Лактионова — потомственная актриса, которая всегда мечтала играть на сцене. Постановки с участием восходящей звезды собирают аншлаги, а сама она — без пяти минут кинозвезда. Галя преуспела не только в профессии, но и в отношениях. От нее без ума летчик Анатолий Ковров — мало того что обладатель модельной внешности, так еще и гордость нации. Любимчик вождя, он быстро покоряет сердце девушки и берет ее в жены. Ковров поселяется с Галей в пятикомнатной квартире, возит красавицу-жену по Москве на кабриолете и буквально взмывает вместе с ней в небеса. Но райская жизнь длится недолго. Идеальный кавалер трагически гибнет, вследствие чего Галя теряет какой-либо смысл существования. Справиться с горем ей, как водится, помогает новая любовь в лице поэта Кирилла Туманова.

В основе ленты, спродюсированной Эрнстом, лежит биография Валентины Серовой — секс-символа сталинского кинематографа и звезды, стоявшей в одном ряду с Любовью Орловой (а Туманов, соответственно, — это Константин Симонов). Экранизируя заголовки из Википедии, авторы по верхам охватывают все знаковые события, за вычетом негативного: алкоголизма Серовой и ужасов военного времени.

Нет и какого-либо упоминания Большого террора. При этом Сталин — один из главных персонажей. Уже в открывающей сцене экранная Серова вручает вождю букет цветов. Наряженный в белый китель и озаренный солнцем, Иосиф Виссарионович запечатлен снизу вверх, словно божество. Разве что нимба не хватает. Далее «отец народов» предстает то рассудительным военачальником, то знатоком высокого искусства, то вовсе сердобольным дедом, который и анекдот расскажет, и на брак благословит.

Местный Сталин, очевидно, списан с «Падения Берлина» (1949) — апогея сталинской пропаганды. В финале того фильма генералиссимус тоже спускался с небес, словно ангел, а ему рукоплескала вся Европа. Между тем изображение вождя как души компании напоминает «Ленина в Октябре» (1937), некогда создавшего миф о причудливом и мило картавящем Ильиче.

«Любовь» лихо мимикрирует под кино той страшной эпохи. В кадре все непрерывно улыбаются и машут, словно в мюзиклах Александрова. Треть хронометража занимают виды «похорошевшей» благодаря CGI Москвы. Таким помпезным сталинский ампир не был даже на открытках: монструозные серпы и молоты торчат изо всех щелей, мимо Кремля мчатся блестящие кабриолеты, в то время как в безоблачном небе порхают дирижабли. «Сталинки» с панорамными видами перекачаны роскошью, а живущие там селебрити разодеты так, словно перед нами спешл «Эмили в Париже». Война же сводится к сентиментальным проводам на вокзале и не менее слезливому воссоединению после. Потому что победу, конечно же, одержал не народ, но Сталин, задумчиво сгорбившийся над гигантской картой.

Велик соблазн счесть «Любовь» за «идеологически верный» ответ «Мастеру и Маргарите». В экранизации Булгакова через альтернативные 30-е говорилось о дне сегодняшнем, тогда как в сказке Эрнста реальность показательно отрицается (недаром даже имена изменены). У Михаила Локшина монументальная столица, окутанная тьмой, вызывает скорее тревогу, а в финале полыхает. В глянцевой Москве из «Любви», которая светится и сияет до боли в глазах, любые невзгоды получают счастливое разрешение. Однако столь самозабвенная имитация сталинского кино, напротив, пугающе точно иллюстрирует состояние киноиндустрии в России.

До уставших от агрессивной пропаганды зрителей провластные идеи теперь доносятся и через развлекательный контент, будь то шоу про экстрасенсов, «Поле чудес» или, в особенности, «блокбастеры» Первого канала, вписывающиеся в тренд, который направлен на реабилитацию советского террора и отвлечение граждан от творящегося вокруг. И, судя по сборам, со своей задачей они прекрасно справляются.