Захват и уничтожение Херсонеса

В 2015 году Путин включил Херсонес Таврический и одноименный заповедник в реестр объектов культурного наследия народов РФ. Тогда же он назвал Херсонес колыбелью русской цивилизации, упомянув, что именно там крестился князь Владимир и «фактически проложил дорогу к строительству сильного, централизованного российского государства». В августе 2017-го Путин поделился идеей превратить Херсонес в «русскую, российскую Мекку», а уже в сентябре того же года поручил правительству Севастополя, администрации президента, Минобороны и РАН создать историко-археологический парк.

Территорию, прилегающую к заповеднику, еще в прошлом веке отдали в пользование военным. Там располагались дореволюционные объекты: например, школа водолазов, представляющая историческую ценность, и военные батареи. «Новый Херсонес» запланировали строить на этой территории.

Но поскольку там были воинские части, обследовать это нельзя было. Когда в 2013 году Херсонес включили в число объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО, [на прилегающие территории] распространились требования ЮНЕСКО. В соответствии с этими требованиями, если рядом с охраняемой заповедной зоной, которая является объектом культурного наследия, выявляется еще какая-то зона, где тоже есть какой-то интересный с археологической, архитектурной, культурной точки зрения материал, эта территория тоже должна быть заповедником.

В 2019 году военно-архитектурный ансамбль пришлось снести ради нужд будущего музейного комплекса. «12-я и 13-я батареи — это самые протяженные береговые батареи Российской империи. Уже сам факт, что они выстояли во время войны, придаёт им особую ценность — если её измерять, конечно, мерками горожан, любящих свой город, а не мерками варваров», — критиковал действия российских властей депутат севастопольского Заксобрания, глава комитета по градостроительству Вячеслав Горелов.

В августе 2021 года митрополит Тихон Шевкунов, которого нередко называют духовником Путина, вместе с Владимиром Мединским, губернатором Севастополя Михаилом Развожаевым и директором музея-заповедника Еленой Морозовой представил визуальный проект «Нового Херсонеса». В декабре стали известны планы построить жилье («доступные и комфортные средства размещения») и центр духовности. Дирекция музея даже начала утверждать, что все работы якобы ведутся в согласовании с ЮНЕСКО, но местные журналисты, неравнодушные горожане и депутат Горелов выяснили, что никакого согласования не было. Более того, любые попытки законно выяснить, на каких основаниях идет стройка, вели к однотипным ответам Минобороны РФ о «коммерческой тайне в отношении запрашиваемой информации».

Помимо варварских сносов и заливки бетонными фундаментами, в заповеднике начали выдергивать многолетние деревья строительными кранами. Их присутствие дополнительно разрушает культурные слои. Даже после резонанса в местных СМИ деревья выкорчевывать не перестали. Наоборот, их начали стыдливо накрывать брезентом перед тем как увезти из Херсонеса.

В 2022 году, благодаря изменениям в приказах Минкульта, разрешенная высотность будущих объектов увеличилась. Такое решение было принято после встречи Развожаева с Тимуром Ивановым, на тот момент — замминистра обороны, курировавшим проект через Военно-строительную компанию (позднее арест Иванова по делу о хищении прокомментировал Шевкунов, выразив надежду на скорейшее освобождение одного из архитекторов строительства «Нового Херсонеса». — Прим. ред.):

никак, никаким образом не нарушает гармонию этого места, — пояснил изменения в проекте Михаил Развожаев.

Тренд на разрушение и уродование Херсонеса поддерживала дирекция музея в лице Елены Морозовой. Именно она согласовала и замену исторических оконных рам на современные пластиковые, и аппаратную шлифовку стен здания Византийского отдела, которому тогда исполнилось 160 лет. На момент ремонта (не реставрации) исторический объект не являлся объектом культурного наследия, что юридически оправдывало любые строительно-архитектурные манипуляции.

В 2023-м большая часть объектов «Нового Херсонеса» перешла в финальную стадию строительства, так что попытки спасти Херсонес сошли практически на нет.

Открытие и православно-патриотический экстаз

28 июля «Новый Херсонес» освятили. Тогда же открыли памятник князю Владимиру. За день до открытия на территории музейного комплекса прошел форум Всемирного Русского Народного Собора, на котором были представлены и проект указа Путина «Об основах государственной политики РФ по защите, сохранению и укреплению триединства русского народа», и аналогичный федеральный закон. Их суть сводилась к «признанию исторического триединства русского народа, который объединяет великороссов, малороссов и белорусов».

За создание «Нового Херсонеса» даже вручили медали «за заслуги перед Севастополем»: их получили президент «Транснефти» Николай Токарев и митрополит Тихон Шевкунов. Тимуру Иванову, который также отметился на грандиозной стройке, никаких наград в СИЗО не передали.

Наконец, 30 июля «Новый Херсонес» торжественно открыли. По словам Развожаева, посмотреть на комплекс за сутки пришли не менее пяти тысяч человек. На следующий день жителям представили расписание богослужений в отреставрированном Свято-Владимирском соборе и новом храме-парке под открытым небом во имя Святой Троицы.

О том, что именно не так с возведением «Нового Херсонеса», «Новой-Европа» рассказал крымский краевед Антон Меснянко:

Это регулировалось украинскими законами. Когда Россия аннексировала Крым, она такие же законы установила. Вместо того чтобы провести археологическое обследование этой территории, где можно было найти много чего интересного, туда просто пригнали тяжелую строительную технику. А затем вывезли [всю землю] на полигон твердых бытовых отходов. Потом быстренько загнали археологов, которые были очень компромиссно настроены к властям.

Они провели археологическое обследование просто для отвода глаз, качество не выдерживает никакой критики. За год было изучено порядка восьми гектаров, тогда на раскопку шестнадцати <гектаров> перед этим ушло 200 лет: то есть они как бы сделали работу, на которую у археологов ушло около века, а на самом деле посмотрели по верхам и поставили подписи.

Ну и, наконец, даже если проведено археологическое обследование, в буферной зоне объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО нельзя ничего строить. Но это правило они тоже нарушили и возвели капитальные сооружения.

Кроме того, Россия может совершенно бесконтрольно вывозить с территории Херсонеса какие-то экспонаты и артефакты, которые имеют большую культурную, историческую ценность, куда угодно: в Эрмитаж, в Петербург, в Москву. Без гарантий, что они когда-то вернутся. Что там Россия раскапывает, нигде не учитывается. Есть большая вероятность, что какие-то очень ценные находки просто окажутся на черном рынке. Эксперты ЮНЕСКО писали, что у них нет сейчас возможности контролировать сохранность этого объекта, потому что это территория захвачена.

Еще до строительства «Нового Херсонеса» отношение к культурным слоям было очень небрежным. Настилы, сцены и зрительный зал под открытым небом делать было нельзя. Это нарушило и аутентичный вид Херсона, и создало дополнительную нагрузку на стены. Пока нет никаких оснований думать, что это может прекратиться.

Первоначально, когда собрали российских ученых, чтобы они провели экспертизу территорий, где собирались строить «Новый Херсонес», они сказали, что там ничего строить нельзя: там огромные археологические слои, стройка должна быть запрещена. Но комиссию, которая пришла к такому выводу, тут же распустили. Затем собрали новых ученых, и они дали нужное заключение.

Историк-археолог Мария (имя изменено и фамилия скрыта в целях безопасности. — Прим. ред.), которая участвовала в раскопках Херсонеса после аннексии, после визита в день открытия осталась в смешанных чувствах:

Наверное, это нормально для христианского мира, но мне было немножко дискомфортно.

Специалистка вспоминает, что и до открытия комплекса с Херсонесом обращались не слишком бережно. И сейчас, по ее словам, ситуация только усугубилась.

— Саморезы, на которых стоят настилы, вбиваются в обнаженные [древние] постройки. Всё как бы по закону, потому что сборно-разборные конструкции при снятии якобы не оставят следов. Но пока настилы стоят и по ним ходят, создается вибрация, которая разрушает стены. Со сценой то же самое: она стоит недалеко от основной части оборонительных стен. В момент, когда громко играет музыка из колонок, античная штукатурка сыпется. Она и так разрушалась от ветра и солнца, а так это происходит еще сильнее.

О качестве исследований Мария отзывается с сожалением:

— Когда археологи пришли, они обнаружили, что строители вывезли кусок земли с какого-то еще не исследованного участка. Часто археологам приходилось работать в несколько смен, чтобы всё раскопать в нужные сроки. Как я поняла, худо-бедно, но всё раскопали.

Первый вопрос связан с тем, что территорию музея отдают под [управление] монастыря. Все стены [древнего городища], всё, что было в основном музее, становится его территорией. Я не уверена, берет ли монастырь на себя обязательства по сохранению объектов, и пока неясно, можно ли здесь теперь проводить раскопки. Другой вопрос в том, что в Херсонесе, в архивах и фондах где-то 60% находок до сих пор не оцифрованы: велика вероятность, что [«Новый Херсонес»] еще сильнее оттянет внимание от научной части музея.

С одной стороны, они могут, наоборот, за счет инвестиций развить научную часть. Но пока, несмотря на масштабные денежные вливания всё это время, научная часть не получила много денег по сравнению с туристической. Подозреваю, что тенденция может сохраниться.