70 лет со дня рождения Сергея Курёхина исполнилось 16 июня. Все грани таланта этого человека перечислить невозможно. Таких называют просто: человек-оркестр. И да, забудьте слово «грани» применительно к Сергею, здесь больше подходит слово «безграничность». Представьте себе гипотетический шарообразный бриллиант, а кто его таким сделал и какими он обладает свойствами, пусть гадают ученые умы (профессор Майкельсон-Шварц точно бы разобрался, но он в дальнем плавании). Абсолютно прозрачное сферическое тело, пропускающее через себя свет и тьму, одаривает пространство вокруг образами слияния всех возможных культур, учений и верований. Диско-шар наоборот…

Такие эпитеты рождала плавящаяся от жары голова под звуки «Детского альбома», который я слушал в машине по дороге к могиле Курёхина. Половина одиннадцатого утра, термометр уже перевалил за 25 по Цельсию, а у меня не работал кондиционер.

Точка входа. Комаровское кладбище — место упокоения литературной, театральной, архитектурной элиты. Кого тут только нет — воздушное пространство в кронах деревьях забито всевозможными музами. Они теперь все вместе: Ахматова, Каравайчук, Лихачёв, Курёхин, Алфёров, Гранин, Авербах и многие другие. Земля их приняла и объединила. Место, где не важны политические взгляды и пристрастия. Прохладная тень, а в ней два ухоженных деревянных креста: один — над Сергеем, второй — над его безвременно ушедшей дочерью Лизой. Красные небольшие цветы вокруг, как капельки крови, напоминающие о большом, с трудом помещавшемся в грудной клетке сердце. Подвело оно, не выдержало. Чуть поодаль от могилы нерешительно, разбившись на группы, переминаются с ноги на ногу, ведут неспешные беседы близкие, друзья, знакомые, да и просто почитатели творчества Курёхина, пришедшие сюда в этот день.

— Как долго знакома с творчеством Сергея? — ошарашиваю молодую, на вид около двадцати лет, девушку с испуганными глазами.

— Ну, года четыре точно. Это вышло так внезапно, что до сих пор отойти не могу. 14 июля 2020 года, в нашей дружной семье, а живем мы, к слову, в Комарово, был чебуречный праздник, — продолжает темноволосая собеседница, слегка озираясь по сторонам. — Мама отправила меня в магазин за чесноком. Я его купила и шла по улице, мотая сеткой с четырьмя крупными чесночными головками. Вдруг на моем пути встает трансформаторная будка, и тихий такой гул будто призывает осмотреть ее повнимательнее. Захожу за нее и вижу наклеенную фотографию плохого качества: лицо какого-то жуткого мужика с благостным выражением лица и фоном прифотошоплены нелепые воздушные шары, а снизу зловещая надпись «Я ведал». А еще сверху кто-то шариковой ручкой нацарапал «Куплю квартиру тел. +7921…». Отдираю находку, несу домой, там всем показываю, никто не узнает. Даю своей крестной. Она говорит: «Ого, да это же Этот». И врубает, как я потом узнала, «Лето» из «Воробьиной оратории». С тех пор я сама не своя, даже чуть в колодце не утонула, но это уже совсем другая история.

История таинственной незнакомки и хаотичные мысли по поводу услышанного прерываются некоторым оживлением вокруг. Представительница местного муниципалитета держит речь. Голубое платье с намеком на футуризм колышется под незримыми потоками свежего воздуха. Мои мысли где-то на дне колодца в далеком Тибете, и стандартные слова по такому случаю проходят мимо ушей. Помним, любим, чтим. Тут бы перфоманс, что-нибудь отчебучить в стиле Курёхина, но всё чинно, степенно. Даже молодая поросль в футболках Psychic TV, будто бы смирившись, не выказывала ни намека на бунтарство. Следующей слово взяла Анастасия Курёхина — вдова Сергея и она же хранительница наследия маэстро. Подтянутая брюнетка с каре в темном пиджаке на белоснежную футболку с обложкой «Детского альбома». Это было второе явление пластинки за день — знак, не иначе.

— У Сергея было планов громадье, — начала Анастасия. — Как композитор он не успел многого. Его опера так и не была написана, хотя у него уже были договоренности с Большим театром (как же «Опера богатых»? — Прим. авт.). Его смерть была неожиданна для всех. Врачи разводили руками. Болезнь редчайшая. Сергей успел написать музыкальное сопровождение более чем для двадцати четырех фильмов. Его музыка снова становится актуальной. Пришло время играть его произведения оркестрами. Мне хочется дать Серёже и его работам вторую жизнь.

А ведь действительно, его «Поп-Механика» представляла собой оркестровый живой механизм с переменным составом. Организм рос, менялся, люди приходили-уходили. Были задействованы куры, гуси, лошади, музыканты групп «Аквариум», «Кино», «АукцЫон», пионеры, бабушки, факиры, ясновидящие, карлики, Эдуард Хиль. По слухам, однажды даже сама Примадонна принимала участие. Апофеозом, балом Воланда, принято считать последнее выступление «Поп-Механики» под номером 418, которое Курёхин провел осенью 1995 года в ДК Ленсовета. Но мало кто хочет о нём говорить и вспоминать, настолько оно было обескураживающим. Не вдаваясь в подробности, лишь скажу, что на перфомансе в числе прочих присутствовали одиозные уже для тех лет Лимонов и Дугин.

Закончилось утро памяти возложением цветов к могиле. «Серёжа очень любил красные розы», — с этими словами Анастасии букет алых цветов лег около фотографии Сергея. Большой портрет вечно улыбающегося Курёхина подмигнул. От жары не спасала уже даже тень.

Следующая точка дня памяти музыканта — открывающаяся строго в обеденное время выставка «Поп-Механика Сергея Курёхина. Часть I: Механика ближнего круга». Чтобы как-то настроить мысли на нужный лад включаю «Тибетское танго» на циклическое воспроизведение. Ом-хохом, ом-хохом, ку-кукум фи-фи. Тут следует вспомнить о тесном сотрудничестве Сергея Курёхина и Бориса Гребенщикова: до поры до времени они были как инь и янь. В памяти всплывает анекдот. Идет по Невскому Гребенщиков, смотрит — навстречу… Гребенщиков! Ну, он, конечно, понял, в чём дело, и решил немедленно проучить мерзавца! Хвать его за нос, и сорвал маску! Второй не лыком шит, хватает в свою очередь первого за нос. Люди проходившие тогда по Невскому наблюдали такую картину: стоят два обалдевших Курёхина и держат в руках маски Гребенщикова… Но вернемся к нашему «ом-хохом-куку-хихиканью» под ровный гул колес. Меланхолия кладбищенского флера сменилась на good vibrations.

Сердце Петербурга встретило еще большим жаром Южной Бессарабии. Вот и искомый Центр современного искусства по адресу Лиговский, 73. Поднимаюсь на 4 этаж. Милые девушки у ресепшена и улыбающийся во весь рот Курёхин на большом фото, конечно же. «Механика ближнего круга». Это что-то личное. Вещи, письма, самобытные прогулки по улочкам и тупикам. «Серёжа, вынеси мусор после того, как допишешь свою ораторию». Иду напрямик, минуя ответвления, и упираюсь в огромную голову Курёхина из папье-маше. Талант аршином не измерить, но всё же. Смотрю в глаза, не прямо, рост не позволяет, а так, снизу. Долго смотрю, но нет, не постичь: слишком непостижимый в своей уникальности.

— Эта выставка — модель микрокосмоса Сергея Курёхина, — объясняет присутствующим замысел проекта его куратор, известный московский художник Алексей Корси. — Поскольку здесь мы можем найти планетарные объекты микрокосмоса Курёхина в виде работ из его личной коллекции, графики, которую он собирал многие годы, личных вещей, которыми он пользовался. А исследователями этого микрокосмоса будут зрители, которые придут сюда и начнут находить какие-то пересечения, делать для себя какие-то открытия.

Ключевые точки выставочного пространства заняли большие экраны, на которые транслируются выступления «Поп-Механики» из прошлого. Эффект замедления позволяет им длиться (почти) вечно, перебрасывая мосты в будущее. Около одного из экранов стоят массивные коричневые ботинки — в них ходил Сергей Анатольевич. На самом деле он и сейчас в них стоит и читает свое напутствие нам, несмышленышам:

«Давайте докажем себе, что мы способны удивляться, что не убили своего внутреннего ребенка. Дети верят в магию и мистику. Давайте и мы поверим в магию и мистику искусства. Потому что если отнять это, то мы утонем в мире однообразия и серости».

Последняя ремарка по поводу «Механики ближнего круга»: приходить на нее лучше при минимальном количестве посетителей, так можно поймать состояние «быть Сергеем Курёхиным». В этот раз мешали официоз и интервью перед большими телекамерами. «Серёж, позже загляну еще», — а сейчас на Средний проспект Васильевского острова, 93.

Строительная площадка нового Центра современного искусства. Когда-то на этом месте был кинотеатр «Прибой», который с 2004 по 2016 годы служил старым вместилищем Центра. Это было место, где слушатели с музыкальным вкусом, не укладывающимся в рамки среднестатистической музплощадки, могли насладиться всякими изысками электроники и не только. Так, за 12 лет существования, в рамках проходившего ежегодного фестиваля «Электро-механика» стены кинотеатра приняли таких звезд электронной музыки, как Amon Tobin, Mouse on Mars, Ryoji Ikeda, Gudrun Gut, Ben Frost, Oneohtrix Point Never, Oval, Mika Vainio и многих других. Еще была этно-механика, где отлично сочетались алтайское горловое пение кай и саамский йойк, сибирский рок и французский хип-хоп, йоухикко и балканский бит, байлефанк, кумбия и узбекский поп. Музыкальные события собирали в одном месте самых искушенных слушателей со всей страны. Помимо фестивалей, в Центре проводились концерты, выставки, мастер-классы, кинопоказы. Но в какой-то момент комитет по культуре поставил требование увеличить количество проводимых мероприятий до одного в неделю. Невыполнимое требование для кинотеатра с залом на 1000 мест. Мысль о реконструкции здания, витавшая до этого в воздухе, стала потихоньку претворяться в жизнь. Первый этап демонтажа был проведен в 2016 году. После этого реконструкция заморозилась, подрядчик сменился. В 2022-м был проведен второй этап демонтажа, за площадку теперь в ответе проектно-строительное бюро «Жилстрой». На данный момент остались только отделочные работы. Из трехэтажного бывший «Прибой» превратился в пятиэтажного (шестиэтажного, если считать подземный минус первый) красавца с современной планировкой.

Анастасия Курёхина встретила всех желающих лицезреть стройку у ворот с белой каской в руках. Хотя мы и расписались в журнале по технике безопасности, дальше открытых ворот никого не пустили.

— Такое распоряжение пресс-службы стройподрядчика, — констатировала Анастасия в ответ на неумолкающие недоумения собравшихся. — Поверьте: там внутри всё очень впечатляюще. Очень красиво уже сейчас. Общая площадь нового здания — 8500 квадратных метров. Строители обещают сдать объект уже в декабре этого года. Если так и сложится, то первые публичные мероприятия в новом здании ЦСИ мы проведем уже весной 2025 года.

Сейчас готовность здания строители оценивают в 90%. В новом ЦСИ, по словам Анастасии, будут: большой зал на тысячу мест, хореографический, демонстрационный и репетиционные залы, телестудия, музей рок-культуры и музей, посвященный Сергею Курёхину и искусству 1980–1990-х годов, медиатека, фонды хранения звукозаписей, ресторан на террасе.

— Моя самая большая мечта — чтобы все начинающие музыканты могли приходить сюда и играть. Потому что я помню, как в свое время и моему брату негде было играть, и моему сыну. Такой молодежи всегда много. А если человек взял в руки гитару, то он уже не остановится. Ему только нужно место для реализации своих творческих порывов, — поделилась личным она на прощание.

А вечером была музыка. Екатерининское собрание на набережной канала Грибоедова распахнуло двери для слушателей всех возрастов. Эстрадно-симфонический оркестр Санкт-Петербурга исполнял произведения, написанные Сергеем к фильмам «Господин оформитель», «Два капитана 2», «Замок» и другим. Одно только перечисление названий композиций может вызвать отдельное эстетическое удовольствие: «Крыша», «Мистики», «Сорвалась», «Донна Анна», «Синагога-буги», «Тибетское танго», «Эффект микрофазии» — это часть из тех, что вошли в концертную программу.

— Я помню Сергея, когда я была совершенно юной, мне было 15–16 лет, и он был у нас в гостях, и я была настолько поражена его красотой внутренней, его глазами и тем, как он разговаривал, — делится перед собравшимися у дверей концертного зала своими воспоминаниями джазовая исполнительница Лера Гехнер. — Я даже хотела ему сказать: «Пожалуйста, подожди, Серёжа, немножко, я подрасту, и всё, женись на мне». В юности у меня висели плакаты дома, как и у всех в советское время: и группа «Кино», и Владимир Семёнович Высоцкий. Сейчас в моей комнате на стене осталось две фотографии: это вид на Эверест и Сергей Курёхин. Я была на его концертах, и мне посчастливилось сидеть рядом и разговаривать с Виктором Цоем, мой папа выступал вместе с Сергеем. Нам всем этого очень не хватает, «Поп-механики» не хватает, не хватает именно его вот этого капитанского. Вот он, Капитан (так Сергея Курёхина называли его друзья. — Прим. автора), у руля. Не осталось, к сожалению, таких людей.

Память, она осталась. Она в каждом из полутора сотен пришедших послушать оркестр, в спонтанных и осознанных перфомансах, в наклейках на трансформаторных будках. Всполохи его неугасимой жизни, переходящие в неистовый огонь, — они повсюду. Вот плывет облако в форме гриба, а в роще соловей вместе с воробьями выводят знакомую ораторию. Где-то заело пластинку и «Трагедия в стиле минимализм» приобрела еще более минималистскую структуру. А уж если вам повстречались козлик и тапир, по отдельности или вместе, то приятных воспоминаний вам не избежать. «Я помню его концерты в БКЗ, помню те аншлаги, — вспоминает перед собравшимися художественный руководитель и дирижер эстрадно-симфонического оркестра Санкт-Петербурга Андрей Медведев. — Помню те невероятные впечатления, вплоть до шока. Я признателен, что нашему оркестру выпала честь исполнить его музыку, донести до слушателей его ауру, энергетику».

В Петербурге в день рождения Курёхина его присутствие ощущалось как никогда сильно. Анастасия пообещала слушателям, что это влияние будет только усиливаться до конца года, и дальше — в вечность. «Капитан, Меркурий уже в седьмом доме, как у нас с вылетом?»