Первые выборы в Европейский парламент прошли в 1979 году, и тогда явка в среднем по всем странам ЕС составила 62%. Но с каждым новым циклом в следующие тридцать пять лет голосования за евродепутатов вызывали все меньший интерес избирателей — явка неуклонно снижалась и в 2014-м дошла до скромных 42,6%.

Тренд на снижение поддержки долгое время давал евроскептикам — силам, выступающим против расширения и усиления ЕС, — дополнительный аргумент в их заявлениях о несостоятельности как Европарламента, так и европейского интеграционного проекта в целом. Например, на этом строилось одно из обоснований выхода Британии из ЕС. В 2015 году фронтмен движения за Brexit и основатель британской партии UKIP Найджел Фарадж заявлял, что у ЕС «нет общественной поддержки».

Подобные фразы можно было услышать и от правых сил с континента. Марин Ле Пен десять лет назад обещала в случае своей победы на президентских выборах во Франции инициировать референдум по выходу страны из ЕС, в том числе потому, что «ценности демократии презираются» общеевропейскими институтами.

На протяжении многих лет Брюссель предпринимал усилия для того, чтобы повысить интерес к общеевропейским выборам, однако тренд это не меняло.

Теперь, в преддверии новых выборов, своих сторонников активно мобилизуют правые силы, и это тоже может иметь большие последствия. Особенно если учесть, что в последние два электоральных цикла евроскептики удачно конвертировали недовольство брюссельской политикой в места в Европарламенте.

Выборы второго порядка

У долгое время падавшей явки на выборах в Европарламент есть несколько причин.

Главная из них, как замечает исследователь европейского и американского популизма Кас Мудде (Cas Mudde), заключается в том, что европейские выборы — это выборы второго порядка. Они напрямую не влияют на конфигурацию исполнительной власти в странах ЕС — избирается не депутат национального парламента или президент конкретной страны, а представитель в Брюсселе, не имеющий прямого влияния на политику государства. Поэтому показатели явки на евровыборах в этом контексте уместнее сравнивать с выборами на уровне регионов и муниципалитетов, где явка часто существенно ниже, чем на общестрановом голосовании.

Кроме того, традиционная проблема пропорциональной избирательной системы — отсутствие прямой связи между депутатом и территорией, от которой он избирается, — в случае Европарламента осложняется. Евродепутат — «слуга двух господ», он подотчетен не только своей национальной партии, но и общеевропейской. От обеих зависят его полномочия, политический вес и шансы на переизбрание. Таким образом, евродепутат оказывается максимально отдален от своего избирателя, да еще и не «приписан» к конкретному избирательному округу, как часто это бывает на уровне национальных парламентов.

Наконец, ситуацию усугубляет отсутствие единых общеевропейских избирательных списков: невозможно говорить о единых европейских выборах, когда в каждой стране своя повестка и свой отдельный список депутатов, баллотирующихся в Европарламент национальных партий.

Так, например, в Нидерландах — стране, с которой начинаются эти выборы 6 июня, — в ходе текущей кампании партии суммарно потратили 215 тысяч евро, а на последних парламентских выборах в ноябре 2023 года их расходы составили почти в 15 раз больше — 3,3 миллиона евро. В итоге избиратели, которые и так изначально мало заинтересованы в общеевропейских выборах, почти не имеют шансов узнать о них больше, так как партиям не выгодно вкладываться в агитацию.

Как привлечь избирателя

Низкие показатели явки на единственные общеевропейские выборы все последние годы вызывали в Брюсселе понятное беспокойство. О кризисе легитимности ЕС в середине 2010-х годов говорили как исследователи, так и мейнстримные европейские политики.

Повысить значимость общеевропейских выборов было призвано расширение полномочий Европарламента. В момент своего создания в конце 1970-х годов этот орган власти выполнял по большей части консультативную роль. Но постепенно благодаря решениям Маастрихтского (1992), Амстердамского (1997) и Лиссабонского (2007) базовых договоров ЕС Европарламент нарастил полномочия, получив возможность принимать законы совместно с Европейским советом.

Кроме этого, привлечь избирателей на участки Брюссель пытался с помощью нескольких других инициатив, но, в основном, они встречали сопротивление либо самих депутатов, либо национальных правительств. Например, была попытка внедрить в ЕС транснациональные списки, благодаря которым часть депутатов Европарламента избиралась бы по единому (общеевропейскому) округу. Но она так и не была реализована: в феврале 2019 года это предложение было отвергнуто большинством депутатов Европарламента.

На настоящий момент единственная осуществленная такая инициатива — это введенная в 2014 году система главного кандидата (Spitzenkandidat), согласно которой общеевропейские партии заранее выдвигают каждая своего кандидата на пост председателя Еврокомиссии — фактического главы правительства ЕС.

На выходе должна была получиться система, напоминающая обычные парламентские выборы на национальном уровне, при которых заранее известен кандидат в премьеры от партии.

В 2014 году новая система сработала согласно задуманному плану: председателем Еврокомиссии стал кандидат от лидировавшей Европейской народной партии (ЕНП) Жан-Клод Юнкер.

Однако уже на следующих выборах 2019 года процедура «сломалась». Кандидата от лидирующей ЕНП, немца Манфреда Вебера отказался поддержать Евросовет, состоящий из лидеров стран ЕС. Главным образом «оппозицию» Веберу в Совете составила неожиданная по нынешним временам коалиция Эммануэля Макрона и Виктора Орбана, уверенных в недостаточном опыте кандидата. В итоге после нескольких раундов в Евросовете на должность председателя Еврокомиссии была утверждена бывшая глава минобороны Германии Урсула фон дер Ляйен, которая не была главным кандидатом ни у одной из участвовавших в выборах в Европарламент партий.

И хотя таким образом в 2019 году удалось согласовать кандидата на пост главы Еврокомиссии, механизм главного кандидата перестал пользоваться доверием у избирателей и у самих общеевропейских партий. Поэтому на выборах 2024 года ультраправые группы «Идентичность и демократия» и «Европейский альянс консерваторов и реформистов» отказались выдвигать своих ведущих кандидатов. А остальные — за исключением ЕНП, которая поставила возглавлять список Урсулу фон дер Ляйен, — выдвинули технических кандидатов.

Парадокс Восточной Европы

Однако степень проблемы с явкой на общеевропейские выборы от страны к стране варьируется.

Наиболее «дисциплинированными» по результатам трех последних общеевропейских голосований остаются избиратели Бельгии (89,5% явки в среднем за 2009–2019 годы), Люксембурга (86,85%), Мальты (75,43%), Дании (60,65%) и Италии (59,4%). В Бельгии подобная цифра объяснима тем, что голосование на любых выборах в стране обязательное, а также просто географической близостью европейских институтов — они располагаются в бельгийской столице, в Брюсселе. В Люксембурге и на Мальте на высокие показатели явки влияют компактные размеры стран, а оставшиеся случаи скорее являются демонстрацией того, что наибольший интерес к выборам сохраняют граждане стран-основателей ЕС.

Большинство стран Западной Европы демонстрируют явку в диапазоне 40–60%. Такие результаты показывают Германия (50,91%), Франция (44,4%), Испания (49,8%). Но есть и аутсайдеры — Нидерланды (38,67%) и Португалия (33,7%). В последней, в 2010-х переживавшей экономический кризис, главной причиной низкой явки остается недовольство работой европейских институтов и чувство отчужденности.

Именно за счет их низких показателей средняя явка на выборах упала с 49,5% в 1999 году до 45,5% в 2004-м после масштабного расширения союза.

Самые «непопулярные» выборы 2014 года наименьшим вниманием избирателей пользовались в Словакии (13,1%), Чехии (18,2%) и Польше (23,8%). Похожие результаты будут, если посмотреть на среднюю явку по трем последним кампаниям 2009-го, 2014-го и наиболее удачной 2019 года: самые низкие показатели демонстрируют Словакия (19,14%), Чехия (25,05%) и Словения (27,27%). Как и в случае Португалии, в Чехии и Словакии на низкую явку влияют недовольство работой европейских институтов и убежденность, что голосование ничего не изменит в жизни самих граждан.

Наиболее близкими к показателям явки Западной Европы оказались страны Балтии — Латвия (39,15%), Эстония (39,35%) и Литва (40,6%). В последней выборы 2019 года вызвали даже больший интерес, чем в среднем по ЕС, — явка составила 53,5%, во многом благодаря одновременно прошедшим президентским выборам.

Правые мобилизуются

Однако несмотря на заявления о кризисе европейских институтов и очевидные неудачи попыток придать вес общеевропейским выборам, социологи полагают, что на ближайшие выборы в Европарламент избирателей придет еще больше, чем в 2019-м.

Так, например, согласно опросу фонда Бертельсманна, проведенному в декабре 2023 года, в грядущих выборах выразили готовность принять участие до 60% респондентов в среднем по ЕС. Похожие результаты показывает и «Евробарометр» — в среднем 60% избирателей заявили об интересе к европейским выборам, что на 11% выше, чем в ходе аналогичных опросов в 2019 году и на 10% выше тогдашней итоговой явки.

Так, на выборах 2019 года сенсацией стал значительный рост участия молодежи (по сравнению с 2014 годом количество пришедших на выборы избирателей в возрасте до 25 лет увеличилось на 14%), что в итоге вылилось в «зеленую волну». Но сейчас климатическая повестка заметно отошла на второй план.

Сегодня наибольший интерес к предстоящим выборам в среднем по странам Европы проявляют представители старших возрастных групп: прогноз явки среди людей старше 40 лет составляет свыше 60%. Это серьезно выше, чем показатели прошлых лет. Среди молодежи в возрасте от 16 до 24 лет собирается дойти до выборов каждый второй, что примерно соответствует явке этой группы в 2019 году.

Однако существенный рост готовности участвовать в евровыборах фиксируется и среди евроскептиков.

Существенно различается и повестка выборов. «Средняя температура по больнице» в ЕС показывает, что если в 2019 году избирателей волновали проблемы экономического роста, занятости, иммиграции (основа повестки правых) и изменения климата (повестка «зеленых»), то в 2024-м в топ ключевых тем для избирателей входят борьба с бедностью, здравоохранение, безработица, занятость и внешняя безопасность ЕС. И это все те темы, на которых традиционно могут сыграть правые силы, особенно в наиболее крупных странах ЕС — Германии и Франции.

Так что, хотя проевропейские политические силы и стараются уже много лет привлечь избирателя, евроскептики также все чаще используют общеевропейские выборы как возможность укрепить свое представительство. И в этот раз у их электората, в отличие от прошлых десятилетий, выборы тоже вызывают все больший интерес. Но главная интрига, кому на пользу пойдет нынешнее повышение интереса к выборам, разрешится уже через несколько дней.