Государственность Боснии и Герцеговины была сформирована в 1995 году по результатам Дейтонских соглашений, положивших конец гражданской войне между сербами, боснийскими мусульманами и хорватами. В результате новое государство было собрано из трех частей: Федерации Боснии и Герцеговины, Республики Сербской и округа Брчко, находящегося под двойным контролем. Такая конструкция действительно помогла закончить войну, но мешает стране развиваться, например, двигаясь по пути реформ в ЕС, — две не соглашающиеся ни в чем между собой части хотят разного, но при этом обладают одинаковыми правами.

Республика Сербская с преобладающим сербским населением занимает половину территории Боснии и Герцеговины. И последние годы ее президент — Милорад Додик — регулярно угрожает вывести подконтрольную ему часть страны из состава Федерация, что де-факто приведет к ее распаду.

В 1998 году госсекретарь США Мадлен Олбрайт охарактеризована Додика как демократического лидера, который стал «достойным партнером» и «глотком свежего воздуха». С тех пор, однако, тот трансформировался из демократа в демагога и в результате в 2022 году попал под санкции США за то, что использовал свою власть в республике для «накопления личного богатства посредством подкупа, взяточничества и других форм коррупции».

В октябре 2022 года США также ввели санкции в отношении взрослых детей Додика и четырех компаний, которые, как утверждается, «способствовали продолжающейся коррупции Додика» и позволяли ему «выводить государственные средства из Республики Сербской и обогащать себя лично и свою семью».

в которой все-таки утверждается, что в Сребренице был совершен акт геноцида. Аналогично, Додик, некогда выступая за судебное преследование военных преступников Ратко Младича и Радована Караджича, накануне вынесения приговору Младичу в Гааге сказал, что «каким бы ни был вердикт суда… Ратко Младич остается легендой для сербского народа».

В последние годы Додик, нарастивший за прошедшие пятнадцать лет связи с Кремлем, преуменьшает зверства сербов в Боснийской войне и регулярно встречается с Владимиром Путиным в Москве. Как же такая трансформация стала возможной?

Риторический хамелеон

«Во взглядах Додика всегда была националистическая подоплека, — говорит политолог, преподаватель Венского университета Ведран Джихич. — Он оппортунистический националист… ищет способы воплотить в реальность свои мечты о власти и личном обогащении. Это стремление просматривается на протяжении всей его политической карьеры».

Джихич утверждает, что высказывания Додика в начале 2000-х, сделанные им с умеренных позиций, были лишь средством получить финансовую поддержку со стороны США. «Риторический хамелеон, он может довольно быстро подстраиваться и говорить то, что нужно. Так он смог рассказать историю демократии в Боснии и Герцеговине, которую в тот момент так хотели услышать американцы», — считает политолог. Но по мере того как интерес США и ЕС к Боснии и Герцеговине угасал, постепенно претерпевал метаморфозы и Додик.

«Из великой надежды он превратился в политического монстра, — говорит Таня Топич, политический обозреватель из Республики Сербской и один из самых резких критиков Додика, которого тот даже лично атаковал в своих публичных выступлениях. — Понимание демократии и жизнь в соответствии с ее ценностями всегда были его слабым местом: он плохо воспринимал критику, нападал на политических оппонентов, ограничивал журналистам доступ к информации, если они его критиковали. С годами его авторитарные черты только усилились».

Додик родился в 1959 году в семье фермеров в Баня-Луке, сейчас административном центре Республики Сербской. Бывшие товарищи Додика по местной баскетбольной команде, в которой он играл, вспоминают, что его подход к игре был во многом такой же, какой он сейчас демонстрирует в политике, — агрессивный, с запугиванием уступающего ему в габаритах и массе тела соперника.

После окончания средней школы в Баня-Луке Додик изучал политологию в Белградском университете, после чего вошел в политику, по словам Топич, как «молодой и перспективный лидер». В 1990 году по результатам первых многопартийных выборов в Югославии Додик стал депутатом Народного собрания от Союза реформаторских сил — либеральной, антинационалистической политической партии, которая выступала против распада Югославии и которую возглавлял последний премьер-министр страны Анте Маркович.

В 1996 году Додик создал собственную умеренную Партию независимых социал-демократов, которая противостояла ультранационалистической Сербской демократической партии во главе с Радованом Караджичем, первым президентом Республики Сербской, ныне отбывающим наказание за военные преступления в тюрьме. Несмотря на то, что в 1997 году партия Додика получила всего лишь два из восьмидесяти трех мест в Национальном собрании Республики Сербской, ряд кризисов в политическом руководстве позволил ему уже на следующий год стать премьер-министром.

Как раз в это время Додик настаивал, что Караджич и Младич должны предстать перед Международным уголовным судом по делу бывшей Югославии, тем самым зарекомендовав себя в качестве социал-демократа перед Западом. Это принесло свои плоды во время второго срока Додика в 2006–2010 годах, которые Топич называет его «золотым веком», — тогда ему удалось получить значительную финансовую помощь и политическую поддержку со стороны ЕС и США.

Братья-славяне

Учитывая давние исторические и культурные связи между Сербией и Россией, а также поддержку со стороны Москвы этнических сербов во время Югославских войн, вероятно, не так удивительно, что со временем все чаще Додик стал рассчитывать на Москву, в то время как Босния и Герцеговина ориентировалась на Брюссель. По сей день каждая встреча с российским лидером прибавляет Додику очков на родине, и с 2007 года он начал отчетливо разворачиваться в сторону России.

С того момента, как Путин отдал приказ о начале полномасштабного вторжения в Украину, Додик встречался с кремлевским лидером уже десятки раз, но, кажется, нисколько не утратил своего восхищения им.

«Эта война не между Украиной и Россией — это столкновение [России] с Западом, который пытается использовать Киев для того, чтобы обострить конфликт», — заявил Додик в ходе визита в Москву и встречи с Путиным, который в ответ поблагодарил гостя за его «нейтральную» позицию.

В январе прошлого года Додик преподнес российскому президенту, переживавшему в тот момент нарастающую изоляцию, высшую награду Республики Сербской за его «патриотическую заботу и любовь». Вскоре после этого сам Додик в ответ был награжден в Москве орденом Александра Невского.

Бывший глава полиции Боснии и Герцеговины Златко Милетич и вовсе назвал Додика человеком, который «наверняка причастен к организованной преступности».

Уловка

Ведран Джихич считает, что нарастающая сепаратистская риторика Додика — своего рода уловка, цель которой заключается в том, чтобы отвлечь внимание от его желания заполучить еще больше денег и власти. «Додик использует националистическую и антиевропейскую риторику, чтобы компенсировать свое навязчивое стремление к личному обогащению», — уверен Джихич.

После принятия закона, согласно которому отрицание геноцида в Сребренице считается в Боснии и Герцеговине уголовным преступлением, Додик пригрозил вывести Республику Сербскую из состава федерации. США восприняли эти шаги как предвестники отделения и спустя несколько месяцев после инцидента ввели санкции.

Додик также неоднократно бросал вызов назначенному верховному представителю по Боснии и Герцеговине Кристиану Шмидту, который отвечает за выполнение Дейтонских соглашений. Летом 2021 года Совет безопасности ООН отклонил внесенное Россией и Китаем предложение упразднить эту должность.

Русский след просматривается и в кампаниях по отрицанию геноцида на Западных Балканах. Так, российские некоммерческие организации провели несколько ревизионистских конференций, в ходе которых отрицался факт геноцида в Сребренице и при этом исключались показания семей жертв. Одним из организаторов мероприятий стал Фонд Горчакова, председателем попечительского совета которого является глава МИД РФ Сергей Лавров.

Хотя Россия может попытаться дестабилизировать ситуацию на Западных Балканах, чтобы предотвратить расширение ЕС, Топич утверждает, что

«Он верит и пытается убедить общественность в том, что он — сербский мессия, — говорит она, — великий лидер, миссия которого в объединении сербов и создании сербского государства в границах Боснии и Герцеговины».

Так или иначе эти нарциссические склонности Додика играют на руку Москве, для которой лидер Республики Сербской остается важным элементом продвижения российских интересов в Балканском регионе.