Российская Дума скоагулировала в своих чреслах поправку No613616-8 к законопроекту о майнинге криптовалют, который изначально регулируется законом N259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ».

Поправка No 613616-8 от 26.04.2024 переводит на русский язык поправку №237585-8 от 17.11.2022, потому что прежняя версия выглядела вот так:

В обновленном варианте, послужившем поводом для медийной волны, какофонию слегка зачесали, разбив текст по двум пунктам:

Наш брат-журналист попытался разобраться в публикации и забил в набат: «Депутаты собираются запретить обращение криптовалют! Шеф, всё пропало!»

Рискну предположить, что возбуждение СМИ случилось из-за формулировки 2022-го, потому как в обновленной версии апреля 2024-го сложно не заметить смысловой разницы между «организацией обращения цифровой валюты» и «обращением цифровой валюты».

Отдадим должное хохмачам-законотворцам: троллинг зашел на славу. Благо, государственная важность темы (да-да, именно что государственная!) удержала народных избранников от затяжного терзания всполошившейся общественности.

Уже через пару часов после обнародования апрельских тезисов на сцену выдвинулся депутат Антон Вадимович Горелкин и, едва сдерживая смех, ткнул перепуганный мейнстрим носом в букву: «Конечно, оборот криптовалют запрещаться не будет. Под запрет попадает организация оборота: создание бирж и обменников вне зоны действия экспериментального правового режима». Отсмаковав проплывший над страной вздох облегчения, депутат потрафил еще глубже:

Выбранный для комментария инфоповод может показаться читателю мемом Александра Твардовского («Это вроде как машина скорой помощи идет: сама режет, сама давит, сама помощь подает»): журналисты, мол, высосали каламбур из пальца и сами же его развенчали. Однако непосредственно факт переполоха, вызванного пусть даже и ошибочным прочтением законодательной поправки, заслуживает, как мне видится, серьезного внимания, ибо свидетельствует о беспрецедентной в историческом отношении важности криптовалютной темы.

Важность темы для обывателя лежит на поверхности: в ситуации, когда прямого доступа к полноценным фиатным деньгам (долларам, евро, швейцарским франкам и японским йенам) у рядовых граждан практически не осталось, главным инструментом защиты от рублевой инфляции служат «стабильные криптовалюты» (т. н. стейблкоины). Вторая бесценная функция криптовалют в российском обществе сегодня — это самый эффективный, быстрый и ненакладный канал для трансграничных денежных переводов.

Есть, однако, и вторая сторона медали. Как я упомянул выше, важность криптовалютной темы обрела уникальный государственный аспект. В том смысле, что никогда еще в истории РФ не было ситуации, чтобы экономическое выживание страны не просто зависело от криптовалютного обмена, но зависело бы критически.

Государственная ценность криптовалюты для РФ — это возможность наладить платежи в условиях предельно ограниченного доступа к стандартным платежным инструментам (всё тем же долларам и евро) и перекрытых платежных каналов (сети корреспондентских банков в ЕС и США, а также отключенного SWIFT).

Забавно, что до последнего времени российская власть не заглушала запретительные рапсодии ЦБ РФ, который с первого дня последовательно высказывался за абсолютный запрет криптоэкономики в любых ее проявлениях. Линия поведения ЦБ РФ принципиальна и последовательна, и потому никак не отличается от линии поведения старших его собратьев — ЦБ Евросоюза и Федеральной резервной системы США.

Власти РФ годами (точнее, с 2014 по 2023 годы) не мешали родному Центробанку стращать и запугивать население (та самая песня про крипту как убежище для педофилов, наркоторговцев и маргинальных ненавистников этатизма). Не мешали, потому что искренне верили в реализацию хотя бы одной из двух своих ставок: возможность проапгрейдить традиционные денежные отношения до уровня CBDC (цифровой валюты Центробанка) и возможность наладить трансграничный торговый оборот на основе фиатной валюты, альтернативной доллару (например, ренминби, рупии или реала).

Обе ставки оказались позорно биты. CBDC запустили в оборот с неслыханной скоростью, но почти сразу стало очевидно, что бессмысленную чудо-юду будут игнорировать не только обыватели, но и коммерческие банки, которые справедливо оценили цифровую валюту ЦБ как эффективный способ отодвинуть всех посредников от кормушки: CBDC позволяет Центробанку заниматься ростовщичеством и ссужать населению кредиты напрямую.

Если даже в Китае, где CBDC ввели задолго до РФ, население, приученное веками подчиняться любому государственному произволу, подвергает «цифровой юань» невиданному остракизму, то что говорить о России с ее вечной фигой для властей предержащих в карманах обывателей?

Вторая ставка российского государства — на налаживание альтернативных платежных каналов со своими оставшимися торговыми партнерами на базе их национальных валют — в отличие от CBDC, обернулась не пшиком, а серьезными неприятностями. Идея РФ: мы им продаем сырье, а на вырученные рупии/юани покупаем то, чего у нас нет, — уперлась в объективную реальность и конфликт национальных интересов.

Вариант с конвертацией выручки от продажи тоже не срастается: национальные валюты партнеров РФ в нормальные деньги не конвертируются. Как следствие, выручка от продажи сырья зависает в рупиях / юанях на внутренних рынках Индии и Китая, где эти «деньги» можно использовать лишь для вложения в развитие национальных экономик этих стран. Рискну предположить, что это последнее, о чём мечтает сегодняшняя Россия.

В идеале для РФ было бы наладить торговый обмен с партнерами на базе какой-то новой фиатной валюты — отличной и от доллара / евро, и от юаня / рупии. Но, по понятным причинам, такой вариант ни Китай, ни Индию не прельщает: к чему им плодить лишние сущности?

Тут-то и пришло понимание, что единственный вариант наладить товарно-денежные отношения с миром — это использовать криптовалюты, точнее, стейблкоины, а еще точнее, один из двух самых распространенных фидуциарных активов: USDT и USDC.

Рыночная капитализация USDT сегодня составляет $110 млрд, USDC — $33 млрд. В природе существуют еще буквально тысячи стейблкоинов, но они лишь карлики на фоне двух названных монстров.

В использовании USDT / USDC для торговых и обменных операций у РФ возникает две сложности, которые, впрочем, легко преодолимы.

Сложность №1: USDT — это корпоративный продукт компании Tether, USDC — компании Circle. Несмотря на то, что Tether (под контролем iFinex) зарегистрирована на Британских Виргинских островах, она находится де-факто под полным контролем американского государства (в силу бесчисленных экономических и банковских связей). Эмитент USDC, компания Circle Internet Financial Limited, вообще прописана в Бостоне, штат Массачусетс.

Описанная неприятность, впрочем, легко снимается за счет псевдонимной природы криптовалют: USDT / USDT (равно как биткоины, эфиры и десятки тысяч остальных неанонимных криптоактивов) хранятся и контролируются не российским государством, пиратом Петей или Дональдом Трампом, а сетевыми адресами, которые выглядят примерно таким образом: 0xa0b86991c6218b36c1d19d4a2e9eb0ce3606eb48.

Бытует обывательское мнение (которые всячески укрепляется домыслами мейнстримных СМИ), что связать криптовалютный адрес с его подлинным владельцем в риаллайфе — плевое дело и пара пустяков для профессиональных аналитических компаний. Развенчанию такого мифа мы как-нибудь посвятим отдельную историю, но пока можете поверить на слово: это полная ерунда. Установить связь между адресным псевдонимом и реальным владельцем — чрезвычайно сложная, а при особом желании владельцев, и неразрешимая задача. Если же использовать полностью анонимные криптовалюты, вроде Monero, ZCash, Beam, Grin и сотни других, то шансов добраться до бенефициара практически никаких.

Поэтому худо-бедно, но проблему «американской природы» USDT/USDC российская экономика решить в состоянии.

Сложность №2 очень любят поминать «эксперты», далекие от денежной науки, — это ограниченность эмиссии топовых стейблкоинов. Тут как бы неприлично даже оппонировать, поскольку развенчание заблуждений упирается в школьный закон денежного обращения: «Количество денег, необходимых для обращения в государстве, прямо пропорционально сумме цен товаров и услуг и обратно пропорционально скорости оборота денег».

Достаточно прокрутить «маленькую» эмиссию USDT ($110 млрд) 10 раз, как получится уже $1 трлн 100 млрд, а это вообще-то половина годового ВВП России ($2,2 млрд; бессмысленную цифру паритета покупательной способности — 5,7 трлн я, по понятным причинам, рассматривать не буду). С учетом скорости добавления блоков в сети TRON, на которую приходится львиная доля оборота USDT (5–7 секунд), весь ВВП России можно прокрутить в блокчейне за 1 минуту.

Цифры эти, разумеется, условны, однако дают понимание того, что дневного оборота USDT (сегодня это $33 млрд) за глаза хватает для покрытия расчетных нужд государства масштаба РФ.

С учетом битой ставки на национальные валюты торговых партнеров, а также потенциальной разрешимости проблемы ограниченной эмиссии ликвидных стейблкоинов, становится ясно, почему обличительно-запретительная рапсодия ЦБ РФ в последние полгода задвинута на задворки государственного хора: негоже нагнетать страхи вокруг могильщика мировой финансовой системы в ситуации, когда горят трубы у локальной экономики.

В контексте заявленного инфоповода нам остается закрыть, как это модно теперь говорить, два гештальта. Во-первых, необходимо понимание, что искусственное разделение дискурса: «крипта» для государства — спасение, а «крипта» для населения — это думать-не-моги, напоминает шизофрению и чревато нервными срывами, ненужными сегодня российскому государству. Поэтому граждане могут спать спокойно:

Второй гештальт связан с пониманием, что реальные неприятности для триумфального шествия децентрализованной денежной системы (DeFi) исходят сегодня не от ЦБ РФ, а от центробанков государств, в которых отношениям с подданными выстраиваются на здоровом общественном договоре: вы нам делегируете контроль за своими деньгами, мы вам взамен предоставляем набор благ, о которых не может мечтать большая часть человечества.

Имею в виду, конечно, Евросоюз и США. На этих территориях объявление определенных действий, связанных с оборотом криптоактивов, вне закона чревато исключением несогласных из того самого общественного договора (что совсем нежелательно для подавляющего большинства населения). По этой причине в США и Евросоюзе сегодня достигли апогея масштабные юридические баталии и лоббистские схватки между обществом и государственной бюрократией.

В конгрессе США обсуждается полный запрет децентрализованных финансов, а Евросоюз готовится к вступлению в силу 1 июня III и IV Разделов закона MiCA (Markets in Crypto-Assets), который из-за нелепости и двойственности формулировок чреват запретом оборота всех стейблкоинов.

Эта тема заслуживает отдельного разговора, мы же пока ограничимся закрытием сегодняшнего вопроса: «En toda Rusia el cielo está despejado»* — по части криптовалют, разумеется.

* «Над всей Россией безоблачное небо» — отсылка к предполагаемой кодовой фразе, переданной по радио и обозначившей начало военного мятежа в Испании в 1936 году. — Прим. ред.