«Сколько времени вы проводите в библиотеке?»

Шанинку создали не только для того, чтобы проводить семинары и исследования. Одной из главных задач было в целом изменить положение студента в российском университете.

Теодор Шанин (биографию «отца-основателя» университета читайте ниже) рассказывал: «Когда я задумал школу, заехал в МГУ на факультет социологии к четверокурсникам (в Манчестере им по возрасту и этапу университетской программы примерно соответствовал наш второй курс) и провел грубый анализ, задав два вопроса: сколько времени вы проводите в аудиториях и сколько — в библиотеке? Выяснилось, что в аудиториях — в два с половиной раза больше, чем ребята в Манчестере, а в библиотеке — в четыре раза меньше. Эта разница в разы свидетельствовала не об индивидуальном стиле преподавателя, а о фундаментальном различии в организации учебного процесса».

В Шанинке студент должен был стать не просто профессиональным слушателем лекций, но исследователем. В школе строилась сразу же большая и удобная библиотека, и вместе с преподавателями Шанин отправил в Манчестерский институт на обучение и библиотекарей. Идея, что в институте студенты должны не просто слушать лекции, а заниматься исследованиями и самостоятельно выбирать свой путь, стала одной из главных для нового учебного заведения. Студентка направления «Современный медиатекст» делилась уже в 2022-м: «Мне нравится, что в Шанинке есть возможность выбора. Когда ты сам выбираешь то, что тебе хочется изучать, процесс становится намного приятнее. Посещать тот или иной курс — твоя инициатива, никто не составлял за тебя расписание. Очень радует, что здесь нет лекций, а только семинарские занятия».

Виктор Вахштайн, бывший декан факультета социальных наук Шанинки, а ныне приглашенный сотрудник Ариэльского университета, рассказывает:

— Теодор с 1989 года начал делать выездные школы в британских университетах для молодых российских ученых. Он присматривался к людям, отбирал тех, кто готов был с ходу погрузиться в англоязычную академическую среду, устраивал им образовательные интенсивы. Будущие шанинские профессора (на тот момент еще начинающие исследователи) возвращались оттуда с драфтами своих первых англоязычных статей и разработанными курсами для магистратуры.

При этом далеко не все, кого отправляли в Англию, вернулись работать в Шанинку. Кто-то остался в Англии, некоторые ушли в другие образовательные проекты.

Все эти эксперименты проходили в тот момент, когда государство перестало контролировать общественную жизнь. Цензуры больше нет. Бюрократические механизмы еще формируются. Достаточно вспомнить, что российским читателям стали доступны книги, исследования, о которых в СССР практически не слышали.

Конец «романтического периода»

Сам Вахштайн стал студентом Шанинки в 2002 году и с 2005-го он уже вел там курс по социологии повседневности, а уже в 2008-м занял пост декана факультета социологии. Оставался на этом посту до весны 2022 года.

В начале нулевых, по словам ученого, заканчивался «романтический период» жизни Шанинки. Благодаря поддержке зарубежных фондов проблем с финансированием не было, но конкуренции на рынке качественного высшего образования становилось всё больше. В 2003 году Россия присоединилась к Болонскому процессу, который унифицировал систему высшего образования. Отчасти то, что предлагала Шанинка (свободный выбор курсов, система бакалавриата и магистратуры), перестало быть уникальным. Студенты могли получить диплом международного образца не только там или попробовать сразу поступить в зарубежный вуз. Шанинке приходилось конкурировать и за абитуриентов, и за преподавателей.

А когда Виктор Вахштайн стал деканом, уже вовсю шел процесс пересборки института: уходило первое поколение преподавателей, нужно было формировать новые коллективы, учиться конкурировать. Социолог рассказывает:

— Мне было проще собрать команду: было много активно публикующихся ровесников, оставшихся в стране делать академическую карьеру и сильно привязанных к Шанинке… Мы выжили, потому что к тому моменту сформировался огромный внутренний спрос на [научные и социологические] исследования.

Новому вузу — новые программы

Принципы, на которых строилась Шанинка, привели к тому, что в вузе были не только новые методы преподавания, но и программы, ранее неизвестные в России. В 1998 году в Шанинке по инициативе культуролога Сергея Зуева открылся факультет культурного менеджмента. Все 1990-е Зуев занимался исследованием и популяризацией новых практик управления, проводил курсы по менеджменту и проектные семинары.

Историк Александр Архангельский отмечал, что «шанинцы создали профессию, которая до них в России отсутствовала, — это менеджер культуры. До этого в России интеллигенты занимались культурой вообще, а управляющие управляли всем вокруг вообще. То, что культурой можно и нужно управлять, что для этого нужны профессиональные навыки, никому в голову не приходило».

Шанинка готовила людей, которые были бы готовы управлять культурными и образовательными проектами. На программе студенты изучали, с одной стороны, теоретические дисциплины: математика, культурная антропология, история культурных организаций, а с другой — погружались в практические исследования. Кто является целевой аудиторией проектов? В чем заключается сложность организации творческих направлений? Как знание менеджмента и маркетинга можно применить именно в институциях культуры? Итогом обучения становился либо самостоятельный проект студента, либо исследование. Нынешняя руководительница программы Марина Невердовская рассказывает: «Мы готовим не проектных менеджеров, мы готовим тех, кого можно назвать культурными предпринимателями. Это визионеры, работающие на рынке культурного опыта, образа и стиля жизни».

В 2007-м Теодор Шанин ушел с поста ректора Шанинки, и вплоть до смерти в 2020 году оставался президентом института. Сергей Зуев стал руководителем Института общественных наук РАНХиГС в 2009-м, а уже в 2011-м занял место главы Шанинки (при этом он продолжил работать в РАНХиГС). Государственный РАНХиГС (который, собственно, и помог Шанинке со зданием еще до объединения АНХ и РАГС), собственно, был связан с Шанинкой не только преподавательским и руководящим составом. Крупный госвуз организовывал с Шанинкой совместные программы и, кроме того, даже совместно имплементировал новые практики: в ИОНе, которым руководил Зуев, как и в Шанинке, например, была программа Liberal Arts. Секторальное сотрудничество госвуза с частной высшей школой было столь плотным, что во время следственных действий РАНХиГСу даже пришлось отрицать структурную связь между ними.

Программы, которые создавались в Шанинке, были ориентированы не только на теоретическую, но и на практическую работу. В 2012 году в Шанинке под руководством Андрея Зорина открылась первая в России программа по Public History — дисциплина, которая пытается изучать, как возникают представления о прошлом, как они меняются и что это говорит о сегодняшнем дне. А в 2017-м открылся Факультет политических наук. Костяк новой команды составило следующее поколение Шанинки — Артур Вафин, Станислав Кожеуров, Марк Симон и Григорий Юдин. Выпускники этого направления стали не только учеными, но и общественными деятелями: например, Александр Замятин, московский политик, ведущий подкаста «Это Базис», сооснователь платформы «ВыДвижение», работавший вместе с Михаилом Лобановым.

Эта свобода в подготовке программ привлекала не только студентов, но и преподавателей. Ксения Лученко, бывший декан факультета медиакоммуникаций Шанинки, а ныне член рабочей группы по созданию Факультета свободный искусств и наук в Черногории, начинала работать с Зуевым еще в РАНХиГС. О переходе в Шанинку в 2020-м она рассказывает так:

Позднее Лученко стала деканом факультета медиакоммуникаций, и как раз тогда в Шанинке открылось направление Liberal Arts. Это программа, которая предполагает, что студент обучается двум специальностям по выбору: основной и дополнительной. Например, можно учиться на направлении «Медиажурналистика» и параллельно слушать курс о дизайне или рекламе. Такой подход к обучению распространен в университетах США и Европы.

Три свободы

Для нового подхода нужна и новая организация. Изначально в Шанинке было три факультета: социологии, права и социальной работы. Позднее последний был закрыт, а к оставшимся добавились факультеты управления социокультурнымп проектами, практической психологии, гуманитарных наук и межфакультетская кафедра английского языка. Всего в Шанинке 24 образовательные программы. Ежегодно в вузе учится примерно 1000 студентов (для сравнения: в ВШЭ — 15 тысяч).

Но это лишь внешняя структура. Лученко рассказывает о внутреннем устройстве Шанинки так:

— Теодор собирал людей, которые могут действовать самостоятельно: организовывать работу преподавателей и студентов. Несмотря на дистанцию разных факультетов друг от друга, мы чувствовали себя братством. И, конечно же, мы были свободны долгое время от внешнего давления. В Шанинке были условия более гибкие, чем в хороших государственных вузах, например, в РАНХИГС.

Такие условия работы были не жестом доброй воли от руководства, но принципами, на которых устроился институт. Виктор Вахштайн говорит о трех «степенях свободы» в Шанинке:

1. Свобода студента — это свобода выбора курсов и направления исследований. Скажем, на нашем факультете всего два обязательных курса. Остальные студент выбирает из длинного списка по своему усмотрению. (Если на курс записывается более пяти человек, он читается). Студент по желанию может выбрать один курс с другой программы. То же касается и выбора тем для написания исследовательских работ — если тема релевантна курсу, преподаватель не может сказать: нет, давай займись чем-нибудь другим.
2. Свобода преподавателя — это свобода в выборе содержания курсов. Все курсы авторские. Преподаватели — публикующиеся исследователи. Большую часть истории Шанинки все преподаватели проходили валидацию в Университете Манчестера, если курс получал позитивные рецензии британских коллег, он читался и обновлялся уже по усмотрению автора. Ограничителем здесь выступают отзывы студентов и регулярные ревью британских коллег, которые оценивают также качество студенческих эссе и справедливость «внутренних» оценок.
3. Свобода факультета — это свобода декана. Шанинка — федерация. Ректор не мог сказать декану: уволь вот этого преподавателя или найми вот этого. У декана есть только одно основание для снятия курса: плохие отзывы студентов или внешних ревьюеров. Экономическое давление тоже было исключено. Факультеты зарабатывают сами (кто-то — на платном наборе, кто-то — на исследованиях). И тратят тоже сами: например, если декану в этом году нужно провести выездную школу для абитуриентов, конференцию для коллег или он хочет увеличить премии за публикации сотрудникам.

Гибкость, о которой говорит Лученко, — это не только о независимости преподавателей. Важно и то, что в вузе не было жестких границ между факультетами и студентами и преподавателями. Другой бывший преподаватель Шанинки, работавший там до прошлого года, подчеркивает:

— Наш университет никогда не был Хогвартсом. Если вы вспомните мир Роулинг, факультеты всё время конкурируют, а студенты и преподаватели — это как будто два разных мира, которые пересекаются только на занятиях. Такого у нас правда не было.

Вахштайн вспоминает, что Теодор Шанин придумывал Шанинку, предполагая, что она просуществует примерно лет десять. В первой миссии университета так и было написано: «Наша задача — подготовка нового поколения ученых». Важно подчеркнуть, что речь идет только об этом поколении. Почему? По словам Вахштайна, казалось, что «весна сменится летом, и потребности в нашей теплице уже не будет, российское высшее образование станет органической частью мирового университетского пространства. Не получилось. Весна сменилась заморозками, и вместо лета пришли январские морозы. Теплица на глазах превращалась в осажденную крепость».

Объединение без границ

Чтобы не остаться в одиночестве, нужно было искать союзников и выстраивать системы связей. Шанинка всегда старалась быть не просто успешным московским или даже российским вузом, но иметь связи с институтами в других странах. Вуз имел аккредитацию Манчестерского университета, где также работал Теодор Шанин. Первым директором библиотеки стал профессор из Шотландии Йен Бейн. В 2001-м стипендиальную программу для студентов-иностранцев поддерживал Всемирный банк.

В 2020 году Шанинка вошла в «Новую лигу университетов», куда также входили РЭШ, Европейский университет и Сколтех. Виктор Вахштайн рассказывал об этом так:

— Время с 2012 по 2021 годы было периодом тактических институциональных альянсов. Из турбулентности мы вышли успешно, сохранив и либеральные традиции преподавания, и среду, и академическую свободу. Мы выбрали стратегию максимального расширения партнерских сетей. Подписали договор о совместной аспирантуре с Университетом Лидса, сделали несколько совместных программ с РАНХиГС, учредили «Новую лигу университетов», окружили себя исследовательскими центрами и институтами.

Но сотрудничество, как внутрироссийское, так и международное, имело и другие цели. Чтобы не превратиться в «осажденную крепость» во враждебном внутреннем окружении, Шанинка планировала создать заграничный образовательный проект. По словам Вахштайна, городом, где это возможно было осуществить, казалась Рига. Эта идея не была реализована, однако целиком не исчезла. После начала войны часть бывших преподавателей Шанинки организовали Факультет свободных искусств и наук в Черногории.

Осадное положение

Поводов готовиться к эмиграции было немало. В 2018 году Шанинку лишили государственной аккредитации — это означало, что школа больше не могла выдавать дипломы государственного образца. Специалисты Рособрнадзора проверили университет и нашли «многочисленные нарушения» на 11 образовательных программах. Критике подверглись как содержание программ, так и квалификация сотрудников. Публичной экспертизы не было. Алексей Кудрин, на тот момент глава Счетной палаты, так прокомментировал это так:

Вернуть аккредитацию получилось в 2020 году. Но, к сожалению, это было только начало претензий к университету со стороны государства. Преподаватель Шанинки, давший комментарий анонимно, так описывал этот процесс:

— Мы старались сделать так, чтобы внешнее давление не влияло на внутренний мир университета. Можно сказать, что мы всё больше уделяли внимание «технике безопасности», то есть делали всё, что позволит нам и дальше продолжать работу. Чтобы ни одна проверка не придралась, соблюдали все необходимые формальности. Повесили на стендах листовки о вреде наркотиков, которые, оказывается, нужны по инструкции.

В августе 2021 года полиция возбудила уголовное дело по статье о мошенничестве в особо крупном размере. Речь шла о хищении денег Минпросвещения на общую сумму около 50 млн рублей. Главными фигурантами стали бывшая сотрудница Министерства просвещения Марина Ракова и ректор Шанинки Сергей Зуев. Несмотря на проблемы со здоровьем у последнего, тот провел в СИЗО 13 месяцев. На встрече с СПЧ 2021 года Владимир Путин сказал о ректоре так: «Не вижу необходимости держать его за решеткой». На его судьбу это не повлияло. Фигуранты дела в СИЗО фактически были отрезаны от мира: следствие постоянно препятствовало общению с близкими.

Сергей Зуев признал свою вину в 2022-м, что позволило ему получить право на домашний арест. До этого он выплатил всю сумму ущерба государству, но домой его не отправили. На решение суда не повлияли проблемы со здоровьем ни у самого Зуева, ни у его 14-летнего сына. Только чистосердечное признание.

9 марта 2023 года в Шанинку был назначен новый ректор. Им стала Мария Сигова. С 2014 года она работала ректором Международного банковского института имени Анатолия Собчака. Параллельно с 2017 по 2019 годы возглавляла институт финансовых кибертехнологий в ИТМО, с 2021 года — физтех-школу бизнеса высоких технологий МФТИ. В 2019 году была избрана муниципальным депутатом в Санкт-Петербурге от «Единой России». О назначении преподаватели Шанинки узнали из СМИ. Однако далее Сигова не стала сразу что-то кардинально менять. Наш собеседник, бывший преподаватель Шанинки, отмечает, что новая ректорка пришла в университет «достаточно корректно».

В марте 2024 года Никулинский суд Москвы вынес приговоры Марине Раковой и Сергею Зуеву, обвиняемым в особо крупном мошенничестве. Ракову суд приговорил к пяти годам колонии, Зуев получил условный срок в четыре года.

Но сама идея Шанинки — свободного актуального и современного гуманитарного образования — более жизнеспособна, чем аппарат силовиков в России. Виктор Вахштайн резюмирует:

— К сожалению (или к счастью), образование — куда более целостная штука, чем кажется. Создать университет — значит, создать среду. Поэтому отдельные достижения сами по себе мало чего стоят; в другой институциональной среде они быстро мутируют в свою прямую противоположность. Скажем, обязательный шанинский принцип — свобода выбора курсов. Это невозможно было реализовать в российском вузе даже в лучшие годы. Поэтому начинать надо не с отдельных практик (вроде свободы выбора курсов, активного участия магистрантов в исследовательских проектах, ориентации на написание академических статей, коллективной работы с текстами, интенсивных выездных школ со стопроцентным погружением в материал по 12 часов в день), а со среды. Собственно, созданием, или, точнее, воссозданием, среды мы и пытаемся заниматься сейчас, делая «Шанинку в изгнании». Такой вот эксперимент Франкфуртская школа 2.0.