Прошлое: нерекомендованные кадры

Неформальное объединение харьковских фотомастеров сформировалось еще в конце 60-х годов. Официозная советская фотография, основанная на соцреализме, сводила к минимуму субъективный, авторский взгляд. Первое поколение Харьковской школы 60–80-х годов, наоборот, отстаивало субъективную природу фотографии. Современные авторы наследуют многие приемы своих предшественников, а сама школа продолжается как независимое течение украинской и — шире — мировой фотографии.

С начала войны Харьков находится под ударами. Весной 2022 года коллекция музея MOKSOP (Музей Харьковской школы фотографии) была эвакуирована в Германию. Перевозкой занимался основатель музея Сергей Лебединский, он же куратор нынешней выставки и один из ее участников. Вывезенная коллекция и стала основой выставки “Ukrainian Dreamers…” (до Берлина ее показали в Kunstmuseum Вольфсбурга). Нынешнюю экспозицию дополнили работы современных харьковских фотографов, многие из которых сейчас остаются в городе.

Экспозиция начинается работами Бориса Михайлова, важнейшего представителя социальной документальной фотографии. Снимки из серии “Responsibility of landscape” 80-х годов выставлялись не часто. В них Михайлов пробует внедрять карандашные текстовые и цветные вставки. Неофициальная фотография Михайлова фиксирует жизнь Харькова 1980-х, никак не нарушая повседневность.

Кадры скомпонованы по два на листе А4, в свою очередь листы объединяются между собой, не всегда выстраиваясь в единую историю. Неприметные, если не сказать унылые, городские подробности: спортивные площадки, трубы, люди, часто снятые с затылка. Автор просто наблюдает. Под фотографиями — заметки о съемке или отвлеченные записи: «Идет дождь и хорошо видно близкое, а остальное — как в тумане…». Из этой попытки зафиксировать момент, его восприятие и документальную «объективность» изображения и складывается серия.

Михайлов знает, что на этих снимках нет ничего эффектного, но часто добавляет, что во многих локациях фотографировать не рекомендуется: «Может быть это действительно нельзя снимать → может быть это даже собака чувствует» (пунктуация и графика автора сохранена).

Собственно, именно это и «не рекомендовалось»: на фото времен застоя невозможно отыскать хоть какие-то приметы «развитого социализма». Серые кадры, напечатанные на дешевой бумаге с кое-где ободранными углами, создают ощущение «вязкости времени», как описывает его сам Михайлов.

Фотографы Харьковской школы играют как с темами, так и с техниками фотографии. Работа Евгения Павлова (участник группы «Время») с говорящим названием «Альтернатива» 1985 года — это коллаж (им занимались многие харьковские фотографы). Вместо простой и понятной официальной фотографии 80-х у Павлова девушка (читай, Мадонна) с младенцем, половину лица ей закрывает противогаз.

Сбивая с привычного восприятия, автор вынуждает зрителя к взаимодействию. «Фотография как удар кулаком», — так это формулировали участники группы «Время». Коллаж всегда предполагает темпоральность: глаз блуждает и натыкается на склейки, изображение невозможно схватить целиком — образ складывается постепенно.

Павлов создает сюрреалистический, тревожный мир. Его сюрреализм — в традициях Макса Эрнста, как полная противоположность советскому сюру.

Еще один участник экспозиции, Олег Мальований, с середины 60-х экспериментирует с цветной печатью. В работе «Акт Трио» он использует постеризацию — особую печать снимков, при которой в изображении происходит потеря плавных переходов тона и цвета. Так переплетенные обнаженные тела на фотографии фактически превращаются в живописную абстракцию. И одновременно напоминают шелкографии Уорхола, который, к слову, открывает для себя эту технику в те же годы.

На фотографиях на группу голых молодых людей проецируются изображения памятников Ленина или парад на Красной площади. Официоз выстебан: Ленин оказывается держащим женские соски, а стоящий по стойке смирно милиционер всей своей фигурой аккуратно прикрывает член одного из участников съемки. И тут, конечно, важно учитывать, что за изображения обнаженного тела в СССР предусматривалась уголовная статья.

У харьковских фотографов нулевых — 20-х годов нашего века чуть меньше игры и больше критики во взгляде, фокус — на социальном и политическом. Но, как и предшественники, они не перестают экспериментировать и даже расширяют свой инструментарий, используя видео, перформанс и инсталляцию. Художники Даниил Ревковский, Андрей Рачинский, Белла Логачова, а также участники группы «Шило» и “SOSka” острее реагируют на нынешнюю войну в Украине.

Современность: фиксация войны

Многие из представленных работ сняты в последние два-три года. В видеоинсталляции “Mickey Mouse Steppe. Seekers” художники Ревковский и Рачинский ходят вокруг подбитого под Харьковом танка, собирают металлолом и одновременно поют нечто похожее на молитву. Белла Логачова работает с декоративным славянским орнаментом и вплетает в него новые символы времени: танки, оружие и взрывы. Работа Сергея Браткова, начатая еще в 1990-х, состоит из двух автопортретов и крупно вынесенных дат — маркеров, когда художник бросал курить. В феврале 2022-го она получает свое продолжение: фотограф снова начинает курить.

Зрители нынешней выставки, как и фотографы, тоже настроены критически. На этикетке с описанием работы Браткова неизвестный перечеркнул ручкой слово “affected” (в контексте российского вторжения) и заменил на “destroyed”. Так комментарий становится художественным актом.

В 2022-м Сергей Лебединский и Владислав Краснощек отправились на юг Украины — на территории, освобожденные от оккупации. Так появилась серия “Documentation of war”, представленная в Берлине. Участники группы «Шило» вообще всегда реагируют на происходящее вокруг и отправляются это документировать. Так, например, были созданы фотокниги «Евромайдан» или «Хроника».

“Documentation of war” можно назвать бытописанием войны. С одной стороны, в серии много кадров разрушений: разбомбленные дома, погибшие животные, люди, прячущиеся в метро от налетов. С другой стороны, с этим чередуются моменты жизни, которая продолжается «несмотря на»: пейзажи, кошки, лакающие молоко на фоне разрушенного дома; люди, бредущие по полю; солдат, преподносящий женщине букет.

Кадры небольшого формата заполняют собой практически всю стену. Фотографии разрушений не кричат — мир и война существуют как факт, собранные вместе, в одно панно. Чтобы разглядеть это, нужно медленно проходить их ряд за рядом, невольно выхватывая взглядом отдельные снимки. Так рождаются ассоциации.

Для этой серии фотографы используют альтернативную технику лит-печати на просроченной советской бумаге. Каждый отпечаток в этой технике всегда уникален, а результат невозможно контролировать полностью. Лит не предполагает четкого и ясного изображения. Землистый приглушенный цвет фотографий — как и сама земля на них. Земля, выжженная войной.

В одном из интервью 2010-х годов Лебединский говорит о том, что у харьковчан есть желание переехать в Берлин, но и заниматься фотографией в Харькове. Сейчас переезд украинцев в другие страны мотивирован желанием остаться в живых.