31 марта в Турции завершились муниципальные выборы, на которых были избраны мэры тридцати крупнейших турецких городов, а также тысячи других градоначальников и муниципальных депутатов.
После поражения объединенной оппозиции на президентских выборах год назад в этот раз сторонникам Кемаля Кылычдароглу удалось нанести Эрдогану существенное поражение. Главная их сила — Республиканская народная партия (НРП) — получила 37,8% голосов, в то время как «кемалисты» набрали около 35%. Но важнее, что оппозиции удалось удержать или завоевать мэрские позиции в пяти главных турецких городах: Стамбуле, Анкаре, Измире, Адане и Бурсе.
Наибольшее значение имеет победа в Стамбуле — де-юре не столице государства, но ее культурном и экономическом центре, где сосредоточены основные финансовые и промышленные активы. Именно здесь 20 лет назад начал свою политическую карьеру сам Эрдоган, ставший мэром города, а затем премьер-министром и президентом Турецкой Республики. Оппозиция уже контролировала Стамбул с 2019 года, но ее представителю — действующему мэру Экрему Имамоглу — в этот раз удалось выиграть без пересчета голосов и упорства местного ЦИК, опередив соперника на 11%.
С чем связан провал правящей партии на этих выборах и почему кемалисты уже начали искать преемника Эрдогану, «Новая-Европа» разбиралась вместе с политологом, тюркологом из Центрально-Европейского Университета Мехметом Явузом.
«Самый харизматичный политик оппозиции»
Несмотря на объединение уже на вторых подряд выборах — сначала президентских в 2023 году, а теперь муниципальных в 2024, — турецкая оппозиция крайне неоднородна.
Ведущими политическими силами внутри нее традиционно считаются партия республиканцев (РНП), основанная более ста лет назад Мустафой Кемалем Ататюрком, умеренные светские националисты из «Хорошей партии» (ХП) и левая прокурдская «Демократическая партия народов» (ДПН). Кроме них, к оппозиционному флангу примыкает россыпь еще из десятка исламистских, националистических, левых и либеральных партий, играющих не очень существенную роль на уровне страны.
Тройку РНП, ХП и ДПН объединяет приверженность светским ценностям, поэтому в основном их поддерживают турецкий средний класс, жители больших городов, молодежь и многие представители курдского этнического меньшинства в Турции, хотя последние традиционно лояльны именно ДПН.
Такой электоральной базой объясняются и результаты: оппозиция сильна на востоке страны, где живут курды, в больших городах и в курортных регионах на юге. Правящая партия и исламисты, наоборот, — на севере, в глубине страны и в сельской местности.
В 2019 году на прошлых муниципальных выборах партия Эрдогана потерпела первую неудачу. Получив 42% голосов, власть потеряла два ключевых города — Анкару и Стамбул. В Анкаре мэром стал республиканец Мансур Яваш, а в Стамбуле с небольшим преимуществом и после серии пересчетов победил Экрем Имамоглу из той же республиканской партии.
Анкара — столица Турции только формально, поэтому присутствие там оппозиционера Мансура Яваша для Эрдогана неприятно, но не критично. А вот Имамоглу, ставшему мэром Стамбула, пришлось нелегко. Партия Эрдогана и ЦИК Турции пытались отыграть ситуацию назад, не признавали победу Имамоглу, и в конечном итоге аннулировали результаты. Тем не менее, летом того же года Имамоглу выиграл перевыборы и всё-таки стал главой города.
Но его противники не успокоились: после победы Имамоглу обвинили в оскорблении членов Высшего избирательного совета Турции и спустя три года приговорили к тюремному сроку и запретили заниматься политикой; но, как объясняет Явуз, приговор всё еще не утвердил Верховный суд. Благодаря этому Имамоглу остался на свободе и до конца срока исполнял свои обязанности, а теперь снова был избран мэром.
Люди проходят мимо портрета президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана и турецкого флага в Бурсе, Турция, 11 мая 2023 года. Фото: Erdem Sahin / EPA-EFE
По мнению тюрколога Мехмета Явуза из Центрально-Европейского университета,
Экрем Имамоглу — самый харизматичный политик турецкой оппозиции и вероятный кандидат в президенты Турции на выборах в 2028 году, несмотря на имеющееся у него уголовное дело.
«Согласно турецкому законодательству, погашенная судимость не мешает баллотироваться на пост президента. Например, сам Эрдоган в 1990-х годах сидел в тюрьме по надуманному обвинению уже будучи мэром Стамбула. И это не помешало ему возглавить страну в будущем. Однако если к 2028 году судебное дело против Имамоглу не будет закрыто, это может поставить его кандидатуру под сомнение», — объясняет Явуз.
Тем не менее, именно Имамоглу — главная надежда оппозиции на будущих президентских выборах. Его победа в борьбе за пост мэра — особенно на фоне раздробленности турецкой оппозиции — уже серьезный успех.
«Имамоглу показал, что он один из немногих политиков, которые могут создать межклассовую и меж-идеологическую базу избирателей в Турции. Многие консерваторы, курды и светский средний класс, скорее всего, проголосуют за него и в 2028 году. Кроме того, его городская политика на посту мэра — например, создание субсидируемых государством мест общественного питания и строительство новых линий метро, — добавила ему популярности», — рассуждает Явуз.
Кемаль Киличдароглу, лидер оппозиционной Республиканской народной партии, машет рукой своим сторонникам после голосования на избирательном участке в Анкаре, Турция, 28 мая 2023 года. Фото: Sedat Suna / EPA-EFE
Оппозиция фрагментируется
Тем не менее, до президентских выборов еще далеко, и оппозиции будет непросто оправиться от прошлогоднего поражения.
В 2023 году оппозиция смогла выставить против Эрдогана единого кандидата — ветерана турецкой политики Кемаля Кылычдароглу из РНП. Его выдвижение поддержала широкая оппозиционная коалиция из шести партий, которая была создана в 2018 году накануне прошлых муниципальных выборов. В тот момент в коалицию не вошла влиятельная левая «Демократическая партия народов», но во втором туре президентских выборов левые всё же призвали своих избирателей поддержать оппозиционера Кылычдароглу.
Тогда ставка на объединение не сработала: Эрдоган победил Кылычдароглу, набрав на 5% больше голосов. Оппозиция была вынуждена признать свое поражение и коалиция вскоре распалась. Именно поэтому, по мнению Явуза, на эти муниципальные выборы оппозиция шла не столько единым фронтом, сколько каждая партия решала собственные задачи.
«Главным последствием президентских выборов для оппозиции стала ее фрагментация. Поскольку объединение не привело к победе, каждая партия проводила на муниципальных выборах собственную кампанию. Это привело, например, к тому, что поддержка оппозиционной «Хорошей партии» (четвертая по величине в стране) снизилась, ее избиратель поддержал кандидатов от РНП.
Сами республиканцы серьезно обновились после прошлогоднего поражения, сменив лидера партии с Кемаля Кылычдароглу на Озгюра Озеля. На муниципальных выборах Озел выдвинул новых кандидатов, и в целом пытался отделить партию от Кылычдароглу,
который негативно воспринимается как среди сторонников Эрдогана, так и в оппозиции», — утверждает Явуз.
Однако из-за того, что оппозиция сразу после президентских выборов сосредоточилась на муниципальной кампании, на большой политической сцене по-прежнему доминирует Эрдоган. После прошлогодней победы он не нарастил, но и не снизил уровень репрессий. Например, в тюрьме до сих пор находится депутат парламента от Рабочей партии Турции Джан Аталай, в 2022 году осужденный на 18 лет за «попытку сместить правительство Турции». Эрдоган по-прежнему полностью контролирует традиционные медиа и использует государственные ресурсы для агитации в пользу своих кандидатов.
«Например, в Стамбуле, где предвыборная гонка была очень напряженная, сам Эрдоган организовал митинги с призывом отдать голоса за Мурата Курума. Точно так же некоторые министры Эрдогана убеждали проголосовать за кандидата от власти. Многие избиратели действительно голосуют за правящую партию просто потому, что это партия Эрдогана, детали самих кандидатов и не интересуют» — описывает Явуз.
Кроме того, оппозиция зафиксировала и эпизоды прямого давления. Например, в Балыкесире кандидат от РНП Ахмет Акин заявил, что местным бизнесменам поступали угрозы, если они проголосуют за оппозицию. «Всё это в совокупности говорит о том, что партия Эрдогана использует свою формальную и неформальную власть, чтобы максимально увеличить шансы на победу в спорных городах», — заключает эксперт.
Экрем Имамоглу приветствует своих сторонников во время выступления на праздновании после закрытия избирательных участков на местных выборах в Стамбуле, Турция, 31 марта 2024 года. Фото: Erdem Sahin / EPA-EFE
Власть ищет преемника
Эрдоган и его партия теряют голоса, прежде всего, из-за сложной экономической ситуации в Турции. В феврале показатель накопленной годовой инфляции подскочил до рекордных 67%. При этом цены в ресторанах выросли на 94,5%, образование подорожало на 91,8%, продукты и безалкогольные напитки — на 71,1% в годовом выражении.
В начале февраля в отставку подала Хафизе Гайе Эркан, экономист с многолетним опытом работы в США, возглавлявшая турецкий Центробанк. Комментируя свою отставку, Эркан заявила, что «против ее репутации была организована крупная кампания», что, вероятно, говорит о растущем расколе внутри правящей элиты по вопросу экономической политики.
По мнению Мехмета Явуза,
проблемы, связанные с инфляцией и безработицей оказали заметное влияние на результаты голосования:
в основном добавив очков оппозиции, но также и некоторым союзникам Эрдогана. Так, происламистская и лояльная Эрдогану «Новая партия благосостояния» могла привлечь голоса ультраконсерваторов, которые не готовы поддержать оппозицию, но хотят продемонстрировать свое недовольство экономической политикой Эрдогана.
Сам Эрдоган также чувствует себя не очень уверенно. Это связано с тем, что действующее законодательство не дает ему право баллотироваться на очередной срок в 2028 году. Как утверждают источники WSJ, Эрдогану уже подыскивают преемника, да и он сам заявляет, что прошедшие муниципальные выборы — финал его карьеры. Несмотря на это, многие сомневаются в том, что Эрдоган действительно уйдет из политики.
«Если Эрдоган останется в политике, то только в качестве президента, поскольку любая другая роль была бы для него понижением. Вряд ли он решится на уход, не обеспечив себе подходящего преемника, в том числе чтобы защитить самого себя от от будущего преследования», — объясняет Явуз.
Борьба за потенциального преемника Эрдогана постепенно набирает обороты. Сейчас проэрдогановские аналитики активно обсуждают кандидатуру Сельчука Байрактара, зятя Эрдогана и технического директора турецкой оборонной компании «Baykar». Пока что нет сведений, хочет ли сам Байрактар заниматься политикой, а также как к этому относится лично Реджеп Эрдоган, но благодаря известным большинству избирателей достижениям в оборонной промышленности Байрактар выглядит сильным кандидатом в преемники.
На слуху еще одно имя — Хакан Фидан, бывший глава турецкой разведки и нынешний министр иностранных дел. В Турции его воспринимают как создателя современной политики безопасности республики. Фидан будет особенно удачным кандидатом для традиционно лояльных Эрдогану националистов, чей приоритет — безопасность и стабильность.
«Хотя Фидан и Байрактар кажутся наиболее вероятными преемниками, им всё еще не хватает многих качеств, которыми обладает Эрдоган. Прежде всего, ни один из них не сможет консолидировать турецкую элиту так, как это сделать текущему президенту», — заключает Явуз.
Делайте «Новую» вместе с нами!
В России введена военная цензура. Независимая журналистика под запретом. В этих условиях делать расследования из России и о России становится не просто сложнее, но и опаснее. Но мы продолжаем работу, потому что знаем, что наши читатели остаются свободными людьми. «Новая газета Европа» отчитывается только перед вами и зависит только от вас. Помогите нам оставаться антидотом от диктатуры — поддержите нас деньгами.
Нажимая кнопку «Поддержать», вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных.
Если вы захотите отписаться от регулярного пожертвования, напишите нам на почту: [email protected]
Если вы находитесь в России или имеете российское гражданство и собираетесь посещать страну, законы запрещают вам делать пожертвования «Новой-Европа».
