«Внимание! Всем жителям Курской, Белгородской и Брянской областей, которые не успевают или не имеют возможности эвакуироваться, немедленно проследовать в укрытия!» — пишет в своем канале «Русский добровольческий корпус» (это российские ультраправые националисты, которые воюют на стороне Украины. 14 марта они попытались пересечь границу и попасть в белгородское село Козинка). Белгородцы комментируют это заявление только матерно. В Белгороде канонада не прекращается вот уже несколько дней, так что «предупреждение» кажется людям запугиванием.

«Бухнуло».

«Опять!»

«Сушка летает (военный самолет Су-34. — Прим. ред.)».

«Грады».

«Е*ать канонада».

«При таких раскладах снарядов скоро не будет».

Так реагирует белгородский чат на новый взрыв.

Жители города уже привычно проверяют в телеграме, есть ли у прозвучавших взрывов последствия или это «вылеты» — запуски ракет на территорию Украины. На этот раз всё же прилеты.

Впрочем, большинство местных уже самостоятельно отличают по звукам прилеты — во время них земля дрожит. Чат только подтверждает это знание: лента наполняется кадрами с дымом, выбитыми стеклами, полыхающим огнем. Появляются первые слухи о погибших. «О, знакомые места», — пишет кто-то под фото разбитых машин. Другой делится историей подруги: на парковке, куда прилетело, стояла ее машина. Чудом ее не повредило осколками.

Только за март от обстрелов Белгородской области погибло девять человек. Всего же в регионе с начала вторжения России в Украину погибло 116 мирных жителей. Пострадавших сосчитать сложнее — сейчас их число растет каждый день. Белгородцы перестали считать прилеты. Воздушные тревоги звучат весь день.

На остановках в Белгороде с Нового года стоят укрытия — бетонные будки. Внутри инструкция, как оказывать первую помощь: проверить, в сознании ли пострадавший, есть ли кровотечение, перевязать. Плакаты сделаны второпях — на них не указано даже, куда ведут QR-коды. Просто слова: «название qr-кода».

Городские медиа писали, что некоторые укрытия на остановках белгородцы начали использовать в качестве туалетов или мусорок. Исполняющий обязанности директора «Белгорблагоустройства» даже попросил горожан сообщать о подобных случаях.

На рекламных щитах крутят видео о том, как вести себя при обстреле. Их начали показывать с октября 2022 года, а до этого, несмотря на обстрелы, белгородцев не инструктировали вообще.

«В последние дни в Белгороде люди просыпаются под звуки сирен либо от каких-нибудь там взрывов в небе, вылетов или еще чего-нибудь. И так вот и живут на протяжении суток: и днем, и ночью. Сейчас стало намного страшнее, чем раньше. Лишний раз не выйдешь на улицу», — рассказывает белгородец Сергей.

«Попытка скрыть слабости»

12 марта был обстрел здания администрации города, 13-го — обстрел здания ФСБ, 14-го под удар попал район железнодорожного вокзала. 12 марта БПЛА упал на крышу торгового центра, 13-го попал в жилой дом в спальном районе, 14-го прилетел в автомобиль на трассе. В нем ехал мужчина, а в другой машине за ним — жена с ребенком. Она успела затормозить, а отца убило сразу.

«Никто не знает, что прилетает в инфраструктурные объекты, только власти, силовики, очевидцы и журналисты», — рассказывает Антон, один из местных журналистов. Журналисты, конечно, знают больше о прилетах по военным и подобным целям, но писать об этом, оставаясь в Белгороде, слишком опасно. Даже анонимность не всегда спасает — силовики вычисляют. Приходится или не писать вовсе, или сообщать официальную версию, даже когда знаешь, что это неправда. «Эта цензура не оправдана, — говорит белгородец, — это попытка скрыть слабости». Так, например, когда беспилотник попал в здание ФСБ, белгородские СМИ быстро удалили сообщение об этом, а власти региона заявили, что БПЛА якобы упал в реку.

Впрочем, многим белгородцам всё равно: инфраструктура ли это, военный объект или жилой дом. «Когда обстрел, не хочется разбираться, куда там прилетело, — рассуждает белгородка Дарья. — Люди всё равно же гибнут, пускай и не только мирные». К Украине после обстрелов отношение изменилось не в лучшую сторону, говорит девушка: «Только скоты будут бить без разбора в мирное население, в центр города, в разгар праздничных выходных», — добавляет она, говоря об обстреле города 30 декабря. Тогда погибло 25 человек, пострадало больше сотни.

«Скорее всего, после того как ВСУ обстреляли мирное население и им прилетела ответка, да и в принципе Запад не поддержал такие порывы, они стали немного аккуратнее. Может, кто-то в командовании поменялся. Но мирное население всё равно гибнет», — говорит Даша.

«Я не разделяю вот эту позицию: легитимные цели, нелегитимные, — объясняет белгородец Сергей. — Конкретно в городе есть всего лишь несколько, если так можно выразиться, легитимных целей, но проблема в том, что они находятся прямо в самом центре города. И на самом-то деле, насколько я помню, ни разу не подвергались никаким атакам. Раньше они целились в инфраструктурные объекты, но тогда у ПВО получалось сбить. А здание администрации — это не легитимная цель. Это гражданское сооружение, там никаких военных нет и быть не может. Поэтому это просто форма террора, такая вот ответка на то, что типа делает Россия».

Все наши герои предполагают, что город обстреливают кассетными снарядами. «Когда много хлопков за раз, чувство, что кассетными стреляют, но всего лишь предположение», — говорит Дарья. Также об обстрелах именно кассетными боеприпасами зачастую заявляет губернатор области. Кассетные боеприпасы при падении выбрасывают из себя множество маленьких зарядов. При взрыве такого боеприпаса могут пострадать мирные жители.

Кассетные снаряды еще в 2008 году были запрещены Конвенцией ООН по кассетным боеприпасам, но ни Россия, ни Украина конвенцию не подписали.

«Некуда бежать»

«Ну а что говорить-то? Это п***ц», — отвечает белгородка Дарья на предложение описать ситуацию в городе. Говорит, что с каждым днем становится всё страшнее, потому что сейчас случается не один сильный прилет, а сразу много.

После начала войны девушка стала больше уважать региональную администрацию: сама видела, как быстро вставляют окна, да и в целом помогают людям. А вот Москве до каких-то обстрелов Белгорода дела не было и сейчас нет, уверены многие. И к Минобороны появляется всё больше вопросов: оно регулярно отчитывается о каких-то невероятных победах и огромном количестве уничтоженной техники, но что тогда стреляет по Белгороду?

Белгородка Елена рассказывает, что хотела бы уехать, но просто не может. Никаких пособий, выплат, а тем более жилищных сертификатов, как для жителей оккупированных территорий, белгородцам просто не положено. Многие работодатели не входят в положение и не отпускают сотрудников на дистанционку: либо увольняйся, либо сиди под обстрелами. Елена вспоминает, что однажды ТЦ возле ее работы начали эвакуировать, поскольку сработала сирена. Но ей и ее коллегам никто не сказал хотя бы спуститься в подвал. Предложили просто выйти в коридор и переждать в нем вместо укрытия. И только после обстрела 14 марта им всё же разрешили работать дистанционно пару дней.

«Касательно настроений в городе: опять же, моим знакомым некуда бежать, — говорит Сергей. — Может быть, они и хотели бы куда-нибудь уехать, но у кого-то работа, у кого-то учеба, у кого-то семья, еще что-то там. В общем, возможностей нет. Но у многих есть уже вещи какие-то заготовленные, а-ля тревожный чемоданчик на случай, если нужно будет экстренно валить из города или просто в какое-нибудь укрытие, бомбоубежище».

Укрытия

Укрытиями в Белгороде называют подвалы обычных домов — именно бомбоубежищ в городе нет. Или, во всяком случае, простым людям о них неизвестно: власти говорят, что они якобы существуют, но адреса не спешат раскрывать — тайна. К тому же из-за антитеррористических мер многие подвалы после начала войны закрыли, жителям домов просто раздали ключи. А тем, кто во время обстрела оказался на улице, рекомендовано забегать в ближайший подъезд. Подъезды, правда, обычно тоже закрыты, но власти пытаются решить эту проблему, автоматизировав открытие подъездных дверей при тревоге.

Подвал в доме Елены открыт, но затоплен. При этом всё равно на нем гордо висит табличка «Укрытие». Смысла бежать в подвал белгородцы в большинстве своем не видят: времени не хватит. А если на улице застанет обстрел, тогда совсем страшно.

К воющей сирене многие белгородцы уже привыкли. «Люди гуляют, отдыхают веселятся, — рассказывает местная жительница Анна. — Я была на улице в ракетную опасность — всем вообще было плевать. На велосипедах катятся вон, вообще никто в укрытиях не сидит. Женщина там с ребенком гуляет под ракетную опасность. Я смотрела видяшки с 30 декабря: там все сразу поддавались панике, бежали в укрытия. Сейчас вообще всем по***ть».

Все наши собеседники однозначно уверены: усиление обстрелов связано с выборами. «Просто ужасно, что происходит, и никакого не может этому военному преступлению быть оправдания, ну никакого», — подытоживает разговор Сергей.

Тем временем в белгородских пабликах вновь появляются кадры с сиренами, с пострадавшими, а в чатах люди делятся эмоциями: «Чёт полетело пачкой», «Ага, сбилась со счета», «Жилой сектор».

По Белгороду опять стреляют.