Больше и чаще

— Несколько лет назад я выпивала вино исключительно по праздникам либо когда ходили в ресторан, — рассказывает Юля. — Первый свой заказ вина через интернет-магазин сделала в пандемию, когда все сели на карантин. Путешествие отменилось, билеты на самолет пропали, ребенку сдавать ЕГЭ, а они учатся дистанционно… В общем, стресс просто зашкаливал, и я как-то потихоньку пристрастилась вечерком выпивать один-два бокала вина, чтобы жизнь выглядела не такой ужасной…

Пандемия действительно изменила алкогольное поведение: люди стали пить больше и чаще, причем не только в России. Это демонстрируют многочисленные исследования, проводившиеся в 2020–2022 годах: порядка 20% опрошенных в Канаде сообщили, что увеличили дозы потребляемого спиртного, такие же показатели были в Греции и Великобритании, чуть выше (25% опрошенных) — в Австралии.

Исследователи сообщали об увеличении числа обращений в отделения неотложной помощи в связи с употреблением алкоголя (включая тяжелые алкогольные абстинентные синдромы), а также о росте числа попыток самоубийства, связанных со страхом заражения, у имеющих тяжелую форму зависимости. Увеличилось и количество смертей, связанных с злоупотреблением алкоголем: в Великобритании — на 19%, в США — на 45%.

В России столь подробных исследований не проводилось, но на основании имеющихся данных можно сделать вывод, что страна вполне соответствовала общемировому тренду: каждый четвертый россиянин увеличил употребление алкоголя.

Обнаружилась и небольшая разница между российскими и европейскими любителями выпить. В Европе в первые месяцы пандемии фиксировался некоторый спад потребления алкоголя. Аналитики связывают это с несколькими причинами. Во-первых, это снижение физической доступности спиртного: магазины и рестораны закрыты, все заперты в своих домах. Во-вторых, снизилась доступность финансовая — закрылись не только бары, но и различные предприятия, которые давали людям работу и зарплату. Кроме того, поначалу наблюдалась закономерность: выпивать больше стали те, кто до пандемии злоупотреблял алкоголем. Среди тех, кто и прежде выпивал не очень часто, изменений практически не произошло: потребление алкоголя если увеличилось, то совсем немного.

В отличие от Европы, в России рост алкоголизации начался сразу и стремительно: уже в марте 2020 года был зафиксирован заметный всплеск покупательской активности в категории «Винные магазины» — эта активность так и осталась на высоком уровне.

Лекарство от тревоги

— Выпивая, человек пытается снизить интенсивность своей реакции на травмирующие события — это негативная копинг-стратегия (от англ. to cope — справляться). Таким образом мы пытаемся совладать с неприятными эмоциями, — объясняет российский психиатр на условиях анонимности. — Есть и здоровая копинг-стратегия, например спорт, но спорт требует определенных усилий от человека: приятные ощущения достигаются через труд. А алкоголь очень легко влияет на систему награды: в ответ на этаноловый стимул происходит пассивное высвобождение дофамина, и мы испытываем удовольствие. Кто-то находит в себе силы избежать развития такого сценария, а кто-то втягивается…

Алкоголь не только «отвечает» за удовольствие, он на биохимическом уровне облегчает симптомы тревоги и депрессии. При травмирующем событии происходит выброс эндорфинов в головном мозге — это своеобразный триггер реакции «беги или замри». Какое-то время уровень этих гормонов остается повышенным, что помогает справиться с болью, физической и эмоциональной. Затем эндорфины постепенно снижаются, возвращаясь к норме, и тогда может возникнуть симптом их отмены — своеобразная ломка. Алкоголь помогает компенсировать их дефицит.

От чего зависит, какую стратегию выберет человек?

— Поэтому я постоянно повторяю: даже небольшие дозы алкоголя наносят вред, — говорит психиатр. — Безопасной дозы не существует! Если человек выпивает регулярно, пусть и немного, это не проходит для него бесследно: ухудшаются когнитивные способности, увеличивается печень, снижается работоспособность. Алкоголиком можно стать за несколько месяцев.

Травмы пандемии

В 2020 году таким беспрецедентным травмирующим событием для всего мира стала пандемия. Здесь сработали сразу несколько факторов: и тревога в связи с происходящим, и раздражение из-за неопределенности, и страх перед заражением COVID-19. У многих снизились доходы, кто-то и вовсе потерял работу. Эти травмы пандемии, как точно назвал их директор американского Национального института злоупотребления алкоголем и алкоголизма Джордж Куб, усугубили стресс и подтолкнули людей к употреблению алкоголя.

Значительную роль в этом сыграла скука, вызванная пребыванием на карантине. По данным российских исследователей, людей, выпивающих от скуки и от стресса, оказалось примерно одинаковое количество — 49% и 44% соответственно. Но невозможность разнообразить свою жизнь и делать то, что хочется, тяжело переносилась людьми во всех странах. То, что именно скука нередко толкает людей на негативные действия, подтверждает канадское исследование, проведенное в начале 2020 года. Две группы людей распределили по двум комнатам: одна пустая, а другая — с гаджетами, но использовать их было нельзя. Тем, кто был в комнате с гаджетами, оказалось намного скучнее и труднее. Если под скукой понимать именно невозможность действовать, то не исключено, что этот фактор назовут одной из причин роста употребления алкоголя среди россиян после 2022 года.

Пить или не пить?

Интересно, что не все мировые катаклизмы сопровождались пьянством. Например, во время Великой рецессии — экономического кризиса 2008 года — общее потребление алкоголя даже снизилось, а рост наблюдался лишь в отдельных группах. В США это были молодые мужчины с низким уровнем образования и безработные. В Испании, напротив, от алкоголя пострадало преимущественно трудоспособное население и люди с более высоким доходом. Меньше стали пить тогда и в Исландии, поскольку кризис привел к девальвации исландской кроны и росту цен на алкоголь, в результате его потребление среди трудоспособного населения снизилось.

Примерно такая же картина вырисовывается, если оглянуться назад еще дальше, на ХХ век. Финляндия в кризисные 1990-е продемонстрировала снижение потребления спиртного. Кризис в Юго-Восточной Азии в конце 1990-х годов привел к росту числа самоубийств, но потребление алкоголя оставалось стабильным.

Почему же во время тех кризисов употребление алкоголя снижалось? Исследователи объясняют это тем, что экономический кризис — это неизбежное сокращение доходов, а значит, жесткие ограничения для личного бюджета. Есть и другая теория, которая, видимо, объясняет злоупотребление алкоголем в отдельных группах: кризис — это куча свободного времени для человека, который внезапно стал безработным. Многие в такой ситуации начинают выпивать.

На самом деле, факторы, которые оказывают влияние на алкогольное поведение населения того или иного государства, выходят далеко за пределы этих теорий. Взять хотя бы страны Восточной Европы и Россию, в которых отмечался рост алкоголизма в эпоху социально-экономических преобразований 1990-х годов. Исследователи предполагают, что это связано с определенной культурой пития — той самой привычкой запивать стресс алкоголем.

Затяжной стресс

Рост случаев алкогольной зависимости среди россиян в 2022 году — в большей степени следствие пандемии, а не начавшейся войны в Украине: всё же на получение и развитие этого диагноза требуется время. Так что влияние войны на алкоголизацию населения России еще только предстоит изучить. Но, по субъективным ощущениям моего собеседника-психиатра, в последние два года россияне действительно стали выпивать больше. Он судит и по своим пациентам, которые всё чаще обращаются по поводу проблем с алкоголем, и по своему окружению, в котором пропустить пару рюмок или бокал-другой стало нормой, хотя прежде нормой не было.

Февраль 2022 года стал для россиян сильнейшим травмирующим событием.

— Только-только люди стали приходить в себя после пандемии — и тут война, которая вызывает тяжелое моральное потрясение, — говорит психиатр. — Люди тревожатся о своем будущем, испытывают чувство вины перед гражданами другого государства. Наконец, людьми владеет страх. Человек боится мобилизации, родители боятся за детей, жены военных, которые сейчас на фронте, боятся за своих мужей. А есть еще те, кто в эмиграции, и у них тоже стресс — от вынужденного отъезда, потери статуса, финансовых проблем…

Евгения (имя изменено) подкосила объявленная в сентябре 2022-го мобилизация. Сам он уже вышел из призывного возраста, но у его сына, медика 34 лет, шанс попасть на войну был более чем реальный. Сначала Евгений убеждал сына уехать, потом они разработали план Б — спрятаться от повестки, а затем сын принял решение не бегать от призыва и оформить бронь. Всё это время каждый вечер Евгений созванивался с сыном, с ужасом готовясь услышать, что пришла повестка. И каждый вечер сын делился новостями: вот этот коллега уехал из страны, а того призвали, самому сыну ничего не пришло, день прошел спокойно. После разговора Евгений выпивал — бутылку вина или полбутылки коньяка или виски — и ложился спать. Назавтра всё повторялось. И так несколько месяцев, пока не схлынула мобилизационная волна.

— Не спился только благодаря работе, — признается Евгений, владелец небольшого предприятия, на котором трудятся несколько десятков человек. — Я же несу ответственность за них, поэтому просто не мог позволить себе спиться.

Отдаленные последствия

Всё однажды заканчивается — стихийные бедствия, кризисы, и даже война, но проблема алкоголизации не исчезает в тот же момент, когда жизнь возвращается в прежнее русло.

Люди еще долго живут под гнетом тревоги, страха, боли от утрат и потерь, к ним присоединяются чувства стыда и вины. Синдром выжившего — так называют психологи чувства, которые возникают у человека, пережившего травмирующее событие. И алкоголь — самый простой способ справиться с этими чувствами, хоть немного притупить их.

Например, исследователи обнаружили значительный рост злоупотреблений алкоголем у пожарных, которые служили спасателями во время взрыва в Оклахома-Сити в 2002 году, и у выживших после урагана «Катрина» в 2009-м.

Даже спустя десять лет после теракта 11 сентября 2001 года, когда были взорваны башни-близнецы в США, невольные участники этой трагедии — свидетели теракта или родственники погибших — всё еще прибегали к спиртному как антидепрессанту.

Россия уже почти два года живет в состоянии стресса и травмы. И пока никаких предпосылок к тому, чтобы пить меньше, не видно. А когда всё закончится, с фронта вернутся те, кто несколько лет воевал. Они привыкли к смертям и потерям, и адаптация к мирной жизни вряд ли будет легкой, безболезненной и безалкогольной.

Статистика свидетельствует, что к началу 2023 года продажи спиртного выросли: водки — на 6%, коньяка — на 4,5%, ликерных вин — на 144,5%. Пока тенденция к росту потребления алкоголя только наметилась. Но если она окончательно закрепится, то, по мнению специалистов организации «Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования» (ЦМАКП), нас ждет постепенная и длительная деградация населения.