Все мы, наверное, знаем выражение «ложная дилемма» — это такой некорректный прием аргументации, который предлагает нам выбор из усеченного спектра возможностей: утверждает, что их всего две, хотя на самом деле возможностей больше. Самый знаменитый пример ложной дилеммы звучит в фильме «Подкидыш» Татьяны Лукашевич (1939 г.) и вложен в уста гениальной Фаины Раневской, которая говорит совершенно незнакомой девочке, встреченной на улице: «Скажи, маленькая, что ты хочешь: чтобы тебе оторвали голову или ехать на дачу?»

Вот еще несколько легко узнаваемых ложных дилемм: «Или я, или она!», «Или всё, или ничего!», «Или так, или никак!». Почему они могли бы показаться верными? Например, потому что я считаю, что верность — важное условие отношений, так что моему партнеру придется выбирать. Или потому, что я не готова размениваться на мелочи, это удел нищебродов и неудачников, так что именно или всё, или ничего! Или потому что мой вариант решения проблемы — самый разумный, а все остальные предложения — ужасно глупые, их нужно отсечь побыстрее, поэтому, естественно, будем делать так, как предлагаю я, или вообще никак. Узнаваемо? Конечно. Это объяснения? Безусловно! Что же не так?

Не так вот что. Бывают настоящие дилеммы, когда мы и правда вынуждены выбирать всего из двух вариантов, никаких третьих и прочих нет и в помине. Сложность возникает в тот момент, когда мы признаем в ложной дилемме настоящую (мы можем делать это совершенно искренне!).

То есть, по сути, выбора вообще не остается. Удивительное дело: был целый спектр возможностей, можно было принять решение (и вместе с ним — ответственность за его выбор), а теперь нет никакого выбора, лишь принуждение и обреченность. Тем удивительнее и неприятнее для автора ложной дилеммы, если поставленный перед выбором «я или она» партнер внезапно уходит к той самой «другой». Ожидалось, напротив, что выберут меня, а не ее.

Пока я это описываю, кажется, что всё это совершенно очевидные вещи, не стоящие того, чтобы их проговаривать: мы же все разумные люди — зачем же разжевывать то, что и так ясно. Однажды я напишу статью о том, что «и так ясно», потому что тема эта бездонна. Но сейчас просто подчеркну главное еще раз: мы хорошо видим чужие ложные дилеммы, а вот свои мы стремимся рационализировать и выдать за настоящие, попутно возмущаясь теми, кто пытается нас вразумить. Уметь видеть несовершенство собственных рассуждений требует большого мужества и серьезного навыка. Никто из нас, включая вашу покорную слугу, не может полностью исключить из своей жизни ситуации, когда мы рационализируем ложное/неверное. Но учиться в значимых для нас ситуациях смотреть правде в глаза — вот это мы можем.

Сегодня я хотела бы обратиться к ложным дилеммам, которые обычно совсем выпадают из нашего поля зрения. Так происходит потому, что они не являются осознаваемой частью наших рассуждений о чем-либо, но являются частью самой системы когнитивных фильтров, которой мы пользуемся и при оценке мира в целом, и во время наших рассуждений в частности.

Игнорировать спектр возможностей — очень упрощающий жизнь естественный способ смотреть на мир. Мы бессознательно применяем его практически везде. Мы делим людей на категории «свой» — «чужой». Мы знаем, как надо любить / жить / воспитывать детей / управлять государством / распоряжаться налогами. Наш способ — хороший и правильный. Остальные — по меньшей мере сомнительны. Мы действуем в этой же парадигме ложной дилеммы, когда точно знаем, как именно реагировать на предстоящие выборы президента в РФ: «Это клоунада, не надо ее своим участием легитимировать!» / «Надо пользоваться «умным голосованием», чтобы показать, что несогласных много» / «Нужно пытаться и надеяться до последнего!» / «Всё равно результаты подделают, не стоит мараться!» И с реакцией на войну, которую развязало наше государство, та же история — многие знают, что должны делать «все приличные люди»: непременно уехать из страны, иначе ты коллаборант, / только публичные выступления против войны смоют с тебя часть вины, но, конечно, не всю / лишь участие в подпольном движении или помощь ВСУ — достойные способы противостояния, всё остальное — чушь, о которой не стоит и говорить. Собственно, всё это «богатство мнений» является разновидностями упомянутой мною в начале ложной дилеммы:

это ужасно злит, и тут-то мы сразу замечаем, что кто-то «позволяет себе поспешные обобщения», «берет на себя слишком много» или «не видит других возможностей», хотя «любой нормальный человек это видит», то есть мы попросту рационализируем свою эмоцию несогласия. Если вас сейчас раздражает, что вы попали в это мое беспардонное «мы», поздравляю: вы чувствуете, как неприятно, когда что-то идет не по-вашему. Кстати, факт рационализации обычно тоже отрицается: это же всё-таки механизм защиты, а не прыжок веры. Но это я уж совсем троллю, не сердитесь! Впереди — самый главный мой тезис.

Я считаю, что относительно теории малых дел имеются свои уже устоявшиеся ложные дилеммы, которые следует развенчать. Для этого их, в первую очередь, нужно увидеть. Так давайте посмотрим повнимательнее на привычный ход рассуждений тех, кто считает, что теория малых дел в РФ себя не оправдала.

Основным аргументом в поддержку того, что теория малых дел полностью провалилась, является тот факт, что Россия развязала войну в Украине. Вариантов объяснения два:

1. теория малых дел в принципе не работает, вон вы сколько старались, а война всё равно началась;
2. теория малых дел, может, и работает, но вы, трудяжки, очевидно, мало старались, потому что война-то всё-таки началась.

Любое их этих объяснений — вариант ложной дилеммы. Нам предъявляют мир, в котором есть два исхода: либо малые дела работают, и тогда они полностью предотвращают все плохие (или хотя бы все чудовищные) события, либо, если хоть какое-то плохое (чудовищное) событие произошло, — всё, малые дела не справились со своей задачей.
Но давайте сделаем всё по уму и спросим себя, а что вообще понимается под теорией малых дел? Если есть определение, можно понять, каких от этой теории вообще стоит ожидать последствий на выходе. Изначально (еще в конце XIX века) теория малых дел понималась как работа интеллигенции на благо общества, на «службу народному благу». И с этим определением я вполне согласна.

Это не история про то, чтобы спрятать голову в песок или «быть вне политики». Напротив, это история про деятельную включенность в жизнь общества. Но вот чего тут нет, так это обязанности делать то, что не умеешь, или тем более — устраивать революцию. Другое дело, что это улучшение вовсе не означает, что от твоих усилий «сам собой» свергнется несправедливый режим, остановится война, государства восстановятся в прежних границах, и повсюду наступят мир и благоденствие.

Кстати, за такую «бесхребетность» теорию малых дел критиковал небезызвестный тов. В. И. Ленин. Возможно, вам в принципе нравятся революционные идеи — это ок. Просто помните, что большинство людей не бывает революционерами, и потому для них прежде всего актуальна как раз теория малых дел, оправдывающая себя в долгосрочной перспективе. Не исключаю, что этих рассуждений вам недостаточно.

Допустим даже, всё-таки нашлись неоспоримые подтверждения того, что теория малых дел не работает. Мне сложно их представить, но допустим, что они есть, отвернуться невозможно, неэффективность доказана окончательно и бесповоротно: от усилия множества людей по улучшению жизни еще большего числа людей вообще никогда ничего не улучшается (именно так, иначе теория малых не окончательно провалена). Но я и тут скажу, что на другом, пусть менее очевидном уровне эта теория всё равно (по крайней мере для меня) работает. И вот что она делает. Она объединяет активных, заинтересованных в процветании своего государства людей. Возможно, кому-то такой эффект покажется несущественным, но я полагаю его очень важным. Divide et impera — разделяй и властвуй — более чем действенный принцип, которым часто руководствуется власть. Тем более власть недемократическая.

Теория малых дел названа так не из скромности авторов, которые в душе надеялись, что дела будут огромными, — нет, она названа сообразно замыслу: ты делаешь свой посильный вклад в развитие общества, общество становится лучше. Чем больше людей ты и подобные тебе объединят — тем больший вклад вы сделаете вместе. Задача — объединяться и трудиться.

Вам может показаться, что попытка оправдания теории малых дел глупа и несущественна на ужасном фоне гибели множества людей, и это частично правда: она, безусловно, несоразмерна такой трагедии. Но считать себя всесильными, способными остановить войну, стоит нам отвлечься от более мелких дел, — это тоже ложная дилемма, и я ее уже упоминала: либо всё, либо ничего. Я, однако, как вы уже поняли, против ложных дилемм, тем более тех, которые разрушающе влияют хоть на чью-либо жизнь. Считать, что раз мы не можем остановить войну, значит, мы не можем ничего, — это означает лишение себя возможности сделать не всё, но, возможно, очень и очень многое для того, чтобы война остановилась и люди перестали погибать. Совершать, возможно, не очень заметную, но очень важную работу по сохранению человечности в себе и в других — вот что мы можем делать и что делать точно стоит. Берегите себя!

Автор: Юлия Горбатова, профессор Свободного университета, преподаватель логики и критического мышления, создательница проекта по развитию soft skills podumai.com