В июне этого года Институт прав человека Германии опубликовал доклад о деятельности ультраправой партии «Альтернатива для Германии» (АДГ). По мнению авторов, партия вплотную подошла к той черте, когда можно ставить законный вопрос о ее запрете: АДГ стремится «ликвидировать свободный демократический порядок» и «отменить гарантию человеческого достоинства». Согласно законодательству Германии, этого достаточно для того, чтобы признать деятельность партии неконституционной, а ее саму запретить.

В начале октября Марко Вандервиц, депутат Бундестага от Христианско-демократического союза (ХДС/ХСС), начал готовить предложение о запрете «Альтернативы для Германии».

— прокомментировал инициативу Вандервиц. Для формирования первичного предложения ему нужно заручиться поддержкой 36 депутатов Бундестага. На финальном этапе дело отправится в Конституционный суд, который и вынесет решение.

Обсуждение возможного запрета, однако, вопрос не только принципа, но и практического политического расклада. 8 октября 2023 года в двух немецких землях — Баварии и Гессене — состоялись выборы в региональные парламенты. Уже в ходе предвыборной кампании было ясно, что АДГ пользуется большой поддержкой избирателей — в последние полтора года ее популярность резко выросла. Сейчас, согласно опросам, АДГ — вторая по популярности партия в стране после ХДС/ХСС.

Накал предвыборной борьбы оказался настолько велик, что привел к инцидентам с насилием. 4 октября во время мероприятия в баварском Ингольштадте сопредседателю партии Тино Хрупалле внезапно потребовалась экстренная медицинская помощь. Его увезли в больницу и там поместили в отделение интенсивной терапии. Представители АДГ заявили, что был «инцидент нападения». Уголовная полиция Ингольштадта начала расследование.

Вероятно, с угрозой столкнулась и сопредседатель АДГ Алис Вайдель. Она пропустила предвыборное мероприятие 3 октября в деревне Мёдларойт. Представители Вайдель заявили, что ее семью «эвакуировала полиция и отвезла в безопасное место, поскольку появлялось всё больше признаков того, что на них планировалось нападение».

В итоге на выборах партия набрала рекордное количество голосов: 18,4% — в Гессене и 14,6% — в Баварии. Эти результаты не позволяют АДГ единолично формировать региональные правительства, но абсолютного большинства нет ни у какой другой партии, а это значит, что теперь АДГ может рассматриваться в качестве партнера по коалиции в правительствах земель.

Растущая популярность АДГ и ее радикальность заставляют системные силы искать решение проблемы, вплоть до обсуждения запрета и ликвидации партии. Однако если запрет теоретически и может быть осуществлен, — законодательство Германии позволяет это сделать, и прецеденты уже имелись, — это не поможет решить проблему растущей поддержки партии избирателями.

Сила федерального масштаба 

Тревожные призывы запретить «Альтернативу для Германии» слышались давно, но особенно усилились на фоне ее очевидного подъема. Сейчас рейтинг АДГ составляет 22%, и это больше, чем у любой из партии, которые входят в правящую коалицию: Социал-демократической партии (17%), «Зеленых» (14%) и Свободной демократической партии (СвДП, либералы, 6%).

Популярность АДГ особенно увеличилась после начала войны в Украине и связанного с этим энергетического кризиса в Европе: в феврале 2022 года рейтинг партии составлял лишь 10% и за полтора года вырос больше, чем в два раза. На фоне полного прекращения поставок газа в Германию из России, от которых во многом зависела немецкая промышленность, в стране подскочили цены на электроэнергию, в том числе для конечных потребителей в домохозяйствах. В 2022 году это привело к годовой инфляции в 6,9% — рекордной для Германии со времен энергетического кризиса 1973 года. Цены на потребительскую энергию к октябрю 2022 года выросли по сравнению с 2020 годом в 1,5 раза, цены на продукты — в 1,2 раза.

На этом фоне недовольных правящей коалицией стало больше, что и привело к стремительному росту АДГ. Как уже писала «Новая-Европа», успех европейских ультраправых вызван не столько распространением правых взглядов, сколько общим разочарованием в системных политических силах на фоне кризисных явлений в экономике, энергетике и миграции. АДГ в этом плане не исключение. Электорат АДГ расширился именно за счет тех, кто сильнее всего пострадал от скачка цен на электричество и потребительские товары после начала войны в Украине.

Особенно это актуально для Восточной Германии — еще со времен социалистического блока она больше зависела от поставок газа и нефти из России. Там же находились основные нефте- и газоперерабатывающие мощности и соответствующие промышленные предприятия. Наконец, именно туда шел «Северный поток-1» — газовая труба из России. Поэтому к энергетическому кризису 2022 года оказались особенно чувствительны именно жители этих территорий. Здесь же — в регионах, которые входили в ГДР, — АДГ традиционно пользуется наибольшей популярностью: поддержка партии в Бранденбурге — 32%, в Тюрингии — 32%, в Мекленбурге — Передней Померании — 32%, в Саксонии — 33,4%.

Однако популярность АДГ растет во всех без исключения регионах страны. Например, если в Баварии рейтинг партии в начале 2022 года составлял 9,5%, то к октябрю 2023-го он увеличился до 14%. В некоторых землях поддержка АДГ усилилась больше чем в два раза: в Гамбурге — с 5% до 13%, в Северном Рейне — Вестфалии — с 8,4% до 18%.

Рост популярности сопровождается и электоральными успехами. У АДГ уже есть свои депутаты в 14 из 16 региональных парламентов. Это меньше, чем у ХДС/ХСС, СДПГ и «Зеленых», но больше, чем у СвДП и Левых.

В чем проблема

Казалось бы, так и работают западные демократии: власть сменяется на выборах. Однако стремительный рост АДГ, как считает политолог, руководитель российской программы Фонда имени Фридриха Эберта Алексей Юсупов, стал серьезным вызовом для немецкой политики в силу тех угроз, которые он несет.

Во-первых, из года в год риторика АДГ всё больше радикализируется, смещая окно дозволенного. Так, 9 мая 2023 года в российском посольстве прошло празднование Дня победы, которое посетили сопредседатель АДГ Тино Хрупалла и бывший канцлер Герхард Шредер. Сопредседательница АДГ Алис Вайдель на вечеринку не пришла, прокомментировав свое решение так: «Праздновать поражение своей собственной страны с бывшей оккупационной властью — это то, в чем я решила не участвовать».

Во-вторых, в риторике, которую используют некоторые функционеры АДГ, усиливается скепсис в отношении конституционного строя в Германии в целом. Например, одиозный лидер Тюрингского отделения партии Бьёрн Хекке в 2016 году призывал региональную полицию сопротивляться «незаконным приказам» федерального правительства по приему беженцев. В 2021 году он отмечал, что Германия находится в «переходной стадии к тоталитаризму», а также выступил с открытой критикой политической системы, которая «удерживает немцев в постоянном разделении».

Именно усиление такой риторики в начале 2022 года позволило службам внутренней безопасности Германии установить слежку за членами партии.

По его словам, члены молодежного крыла партии считали, что «немецкий народ должен быть сохранен этнически нетронутым, а «чужаки» — исключены, насколько это возможно». В Германии стремление изменить сложившийся конституционный порядок всегда воспринимается с особой опаской — в прошлый раз это привело к Второй мировой войне.

В-третьих, с приходом АДГ к власти даже в региональных парламентах становится куда более вероятным, что партия сможет непосредственно влиять на изменения политической системы в стране. Так, в Бундесрате — второй палате парламента Германии, куда направляют депутатов региональные правительства, — представители каждой конкретной земли должны голосовать единогласно. Например, если Бавария поддерживает закон, то все ее депутаты голосуют «за». Если между членами коалиции в регионах нет консенсуса, депутаты воздерживаются от голосования — что равносильно голосу «против», поскольку для принятия закона необходимо абсолютное большинство голосов «за».

Это значит, что, войдя в региональные правительства, АДГ сможет влиять на позиции земель в Бундесрате на голосовании по важнейшим законопроектам. И если в только что переживших выборы Баварии и Гессене АДГ могут и не войти в правящие коалиции, то в Тюрингии, Бранденбурге и Саксонии, где выборы состоятся в следующем году, рейтинг партии сейчас составляет выше 30%, а значит, сформировать правящую коалицию без АДГ будет очень сложно. «Это позволит АДГ брать федеральную политику в заложники», — считает Юсупов.

Например, в августе правительство подготовило реформу иммиграционной системы и системы получения немецкого гражданства. Этот законопроект существенно облегчает процесс легализации и натурализации в Германии для приезжих, что противоречит анти-иммигрантской позиции АДГ. Принятие закона в парламенте запланировано на первую половину 2024 года. Если к этому времени АДГ будет иметь достаточно влияния, она, скорее всего, попытается заблокировать законопроект.

Наконец, приход АДГ к власти в случае ее успеха на следующих федеральных выборах ставит под угрозу и внешнюю политику Германии — особенно в отношении войны в Украине. АДГ предсказуемо выступает против военных поставок в Украину и, предположительно, поддерживает контакты с российской стороной.

Брандмауэр не работает

В августе 2023 года на выборах мэра в тюрингском городе Зоннеберг против кандидата от АДГ объединились и партии из правящей коалиции, и оппозиционные ХДС, и левые — то есть все крупные общегерманские партии. Но, несмотря на это, кандидат от АДГ победил. Такая же ситуация наблюдалась и в городке Рагун-Йесниц в земле Саксония-Ангальт месяцем ранее. Именно так АДГ получила два первых в своей истории мэрских поста. Партии удалось противопоставить себя всей остальной политической арене. По мнению старшего приглашенного научного сотрудника Немецкого фонда Маршалла в Берлине Маркуса Цинера, причина в том, что АДГ успешно создает образ единственной оппозиционной партии.

Не работает против АДГ и «стратегия брандмауэра» (что значит буквально «противопожарная стена»), которую выбрали для себя ХДС/ХСС и СвДП, считает Юсупов. Согласно этой стратегии, АДГ помещается в изоляцию со стороны правых системных партий — это значит, что они не вступают с ней в коалиции, не сотрудничают в подготовке законов и не поддерживают законопроекты АДГ. Одновременно системные правые партии отчасти перенимают риторику АДГ, пытаясь оттянуть ее избирателей.

Но на практике, когда системные партии перенимают правопопулистскую риторику, «избиратель голосует за «оригинал»», то есть за АДГ, подытоживает Юсупов.

В итоге сейчас уже АДГ использует образ «брандмауэра» в своих предвыборных лозунгах. «Теперь «брандмауэр» разрушен и в Баварии!» — гласит надпись на одном из постов баварского отделения партии.

Более того, несмотря на все попытки изолировать АДГ путем отказа от сотрудничества и заимствования радикальной риторики, популярность АДГ продолжает расти. Вскоре с нынешним уровнем популярности не сотрудничать с ультраправыми, по мнению Маркуса Цинера, может оказаться просто невозможно. В конце концов, если партия попадает в региональные парламенты на демократических выборах и получает большое количество мандатов, ее сложно игнорировать.

Собственно, сотрудничество уже началось. 15 сентября 2023 года парламент Тюрингии принял инициативу ХДС о сокращении налогов на передачу недвижимости. Этого удалось достичь только благодаря голосам депутатов АДГ — у партии в региональном парламенте 19 депутатов, что лишь на 2 меньше, чем у ХДС. А поскольку системные партии начинают идти на сотрудничество с АДГ, окно дозволенного расширяется и влияние ультраправых растет. Так системные партии могут впасть в зависимость от поддержки АДГ для принятия собственных политических решений.

Однако стратегия предвыборных коалиций против АДГ, по мнению Алексея Юсупова, может быть в некоторых случаях эффективным тактическим способом противостояния. Хотя она не сработала в Зоннеберге и Рагун-Йеснице, на мэрских выборах в тюрингском Нордхаузене всё же победил независимый кандидат, которого поддержали все остальные партии. Лучше всего эта стратегия подходит для голосования по одномандатной системе (когда избирается один человек), а не по партийным спискам (когда голосуют за партии в региональный или федеральный парламент).

Три условия запрета

Германия — одна из первых стран в послевоенной Европе, где был представлен юридический механизм по запрету политических партий, отмечает Артём Клыга, руководитель юридической практики «Дубравский Консалтинг». Соответствующая статья вошла в Основной закон ФРГ (аналог конституции) в 1949 году. В соответствии с ним партии, которые стремятся «подорвать или упразднить основной свободный демократический порядок или поставить под угрозу существование Федеративной Республики Германия», могут быть признаны неконституционными и запрещены.

Правда, возможен и более мягкий вариант:

АДГ, к примеру, в 2023 году получила из государственного бюджета 11 миллионов евро.

В одно время с ФРГ такие законы были приняты в Италии и Австрии, то есть в странах с фашистским и национал-социалистическим прошлым. Эта мера была придумана, чтобы не допустить нового прихода радикалов к власти. За более чем семьдесят лет существования этой нормы законодательства в Германии были запрещены две партии: в 1952 году — крайне правая Социалистическая имперская партия, а в 1956 году — Коммунистическая партия Германии. В Австрии в 1988 году была запрещена неонацистская Национал-демократическая партия. В Италии запрещенных партий пока нет.

Однако когда в 2017 году начались разговоры о запрете АДГ и появились первые петиции об упразднении ее региональных отделений, суд не стал запрещать Национал-демократическую партию Германии — другую ультраправую структуру, правда, куда менее популярную, чем АДГ. Суд не нашел свидетельств того, что партия имела реальные успехи в достижении своих антиконституционных целей.

С юридической точки зрения, отмечает Клыга, для запрета партии должны быть соблюдены три условия:

1. Партия в своей деятельности руководствуется целями уничтожения свободного демократического конституционного строя.
2. Действующие лица и функционеры партии предпринимают конкретные шаги для достижения этих целей.
3. Есть свидетельства, что партия своими действиями может достичь этих целей или уже в какой-то степени достигла.

С этой точки зрения, уже упомянутый доклад Института прав человека вполне может быть использован в суде. По сути, отмечает Клыга, этот доклад и представляет собой «исковое заявление на 70 листов». Составители пытаются привести свидетельства того, что АДГ уже соответствует всем критериям для запрета.

Сначала выборы, потом суд

Однако даже если все критерии будут в наличии, рассчитывать, что АДГ будет запрещена в ближайшее время, ее системным оппонентам вряд ли стоит. Несмотря на то, что депутат Бундестага от ХДС/ХСС Вандервиц уже начал готовить иск, консенсуса о запрете АДГ нет ни в обществе, ни в политическом классе Германии.

Так, в соответствии с сентябрьским опросом, который заказала газета Zeit, лишь 38% граждан Германии поддерживают запрет партии. Нет единого мнения и среди немецких политиков. С самого начала за запрет выступают лишь «Зеленые». Одна из лидеров социал-демократов Заския Эскен заявила в августе, что деятельность АДГ необходимо расследовать, и если ее антиконституционная направленность подтвердится, партию необходимо запретить. ХДС же традиционно выступает против запрета.

Так что дело вряд ли будет решено до региональных выборов в Восточной Германии в 2024 году или общенациональных выборов в 2025-м.

Наконец, запрет партии АДГ был бы проявлением слабости немецкой политической системы, считает Юсупов. Как ни крути, это партия федерального масштаба с огромным числом сторонников. В случае запрета АДГ ее избиратели никуда не денутся, как никуда не денутся и функционеры АДГ: они смогут зарегистрировать новую политическую силу или примкнуть к другим. К тому же вывод партии из легального поля может привести к радикализации и ее членов, и ее электората. Так, на фоне отсутствия легальной левой политической силы в ФРГ после запрета в 1956 году Коммунистической партии, в 1970-е годы получил распространение леворадикальный терроризм «Фракции Красной армии».

Поэтому кажется, что у немецких политиков пока нет других способов противостоять ультраправым, кроме как традиционными методами либеральных демократий: бороться на выборах. И большая часть немецкого политического класса это понимает.