Первая причина: сила традиции

В течение ХХ века позиция США по вопросу о распаде враждебных держав и возникновении новых государств претерпела существенную эволюцию.

В 1918 году, когда США впервые выступили на мировую арену как великая держава, президент Вильсон объявил свою внешнеполитическую программу, которая вошла в историю как «Четырнадцать пунктов».

Пункт № 10 гласил: «Народы Австро-Венгрии… должны получить широчайшую возможность самостоятельного развития».

Пункт № 12: «Турецкие части Османской империи в современном ее составе должны получить обеспеченный и прочный суверенитет, но другие национальности, ныне находящиеся под властью турок, должны получить недвусмысленную гарантию существования и абсолютно нерушимые условия самостоятельного развития».

В определенной степени эта позиция сохранялась и после окончания Второй мировой войны, когда начался распад европейских колониальных империй и США приветствовали появление новых государств в Азии и Африке. В 1959 году, в разгар Холодной войны, при президенте Эйзенхауэре был создан Национальный комитет порабощенных народов, в список которых были включены практически все республики СССР (страны Центральной Азии были обозначены как Туркестан), а также Идель-Урал и Казакия. Фактически США спроецировали на СССР ту же стратегию, которая в свое время была применена к Австро-Венгерской и Османской империям.

Однако с началом политики перестройки, успех которой напрямую увязывался с одним человеком — генсеком Горбачевым, — Вашингтон стал резко менять свой подход к вопросу о сохранении территориальной целостности Советского Союза. Поэтому, выступая в Верховном Совете Украинской ССР за три недели до провозглашения независимости Украины, президент Джордж Буш-старший сделал разворот на 180 градусов, заявив: «Американцы не поддержат тех, кто ищет независимости для того, чтобы заменить тиранию дальнего центра на местный деспотизм. Они не станут помогать тем, кто продвигает самоубийственный национализм, основанный на этнической ненависти».

Это заявление не было случайностью, продиктованной лишь желанием поддержать Горбачева, на которого Вашингтон сделал ставку. Ведь ко времени визита Буша в Киев в Югославии уже полыхала гражданская война, вызванная желанием Словении и Хорватии выйти из состава федерации. Позиция США звучала следующим образом: мы не признаем независимость этих республик до тех пор, пока ее не признает Белград. И лишь благодаря нарушению Германией единой позиции Запада по этому вопросу, когда Берлин решил в одностороннем порядке признать независимость Словении и Хорватии (а затем и Боснии-Герцеговины с Северной Македонией), США изменили свою позицию ради сохранения единой политики западных стран. Неизвестно, как бы дальше развивались события на северо-западе Балкан, если бы этого не произошло.

Тут, конечно, сразу можно напомнить про Косово, провозглашение независимости которого было бы невозможно без американской поддержки. Однако тут важно понимать, что в 1999 году сербские власти развязали геноцид албанского населения Косово, который был остановлен в результате военного вмешательства НАТО под руководством США. Сказав «А», нужно было говорить «Б»: изгнав сербских военных из Косово, американцы не могли возвращать эту территорию под сербский контроль.

Но курс на отказ в поддержке сепаратистских настроений стал очевиден задолго до того, как наметился развал СССР и Югославской Федерации. Когда пришедшие к власти иранские исламисты подвергли США неслыханному унижению, взяв в заложники американских дипломатов, США никогда не рассматривали вариант оказания поддержки сепаратистским движениям иранского Белуджистана, Южного Азербайджана, Хузестана или иранского Курдистана. Во второй половине 2000-х, когда разразился сомалийский пиратский кризис, США не воспользовались услугами Сомалиленда, который отделился от Сомали еще в 1991 году и предлагал помочь разобраться с пиратами в обмен на американское признание.

США поддержали российскую войну в Чечне, регионе, который этнически, религиозно и исторически всегда был крайне чужд России. Когда после свержения режима Саддама Хусейна американские войска столкнулись с жесточайшей гражданской войной между суннитами, шиитами и курдами, США не прибегли к, казалось бы, самому простому решению: разделить Ирак на три государства — шиитов, суннитов и Курдистан. Вашингтон последовательно выступал против отделения Квебека от Канады, Каталонии от Испании и не поддержал референдум об отделении Шотландии от Великобритании. Вашингтон вот уже 48 лет не признает независимость Турецкой республики Северного Кипра — марионеточного государства, созданного важным союзником США Турцией. И, наконец, несмотря на все свои разногласия с Пекином, США по-прежнему не желают признавать независимость процветающего и демократического Тайваня.

Список можно было бы продолжить, упомянув сепаратистские движения шанов, каренов и качинов: они десятилетями борются против режима бирманской военной диктатуры, который, в свою очередь, гневно и многократно был осужден Вашингтоном. Но и в этом случае США не поддержали ни одно из вышеназванных сепаратистских движений.

Подведем итоги: вот уже много десятилетий США не приветствуют появление новых государств и не признают их независимость, если только страна, от которой новое государство отделилось, его не признала. Исключение составляют бывшие республики Югославии — по причине, описанной выше. Иными словами, новым государствам, которые могут возникнуть на территории Российской Федерации, не следует рассчитывать на поддержку и признание США (а стало быть, и Запада в целом), если их сначала не признает Москва.

Вторая причина: опасения по поводу судьбы арсенала оружия массового поражения

Как и в ситуации, сложившейся после развала СССР, главной озабоченностью Запада и США в частности является утрата контроля над атомным боеголовками, а также над химическим и биологическим вооружениями. Другим источником беспокойства на Западе в начале 1990-х годов были ученые, занимавшиеся разработкой вышеупомянутых видов оружия и оставшиеся без работы.

Поскольку при потенциальном распаде России никто не сможет предсказать, в каких именно новых государственных образованиях окажутся вышеназванные виды оружия массового поражения (ОМП), а также научные центры по их разработке и, стало быть, сколько научных работников в вышеуказанных сферах окажутся не у дел и будут подвержены соблазну отправиться в Северную Корею, Иран и еще Бог знает куда, где за их знания и навыки можно будет получить средства к существованию для них и их семей. Боюсь, что никто не сможет наверняка предсказать, в пределах каких новых предполагаемых государств окажутся базы ракет и бомбардировщиков. Поэтому можно только вообразить тот ужас, который вселится в умы и сердца западных и, в частности, американских политиков при таком варианте развитии событий.

Третья причина: боязнь хаоса

Утрата контроля над ОМП и средствами их доставки — это лишь часть картины хаоса, который возникает при распаде большой страны: неурегулированные пограничные споры, борьба за власть в новых государственных образованиях, нарушение давно налаженных систем поставок, организованная преступность, которая всегда усиливается там, где нарушается административный порядок, этнические конфликты, гражданские войны, гуманитарные катастрофы и поток беженцев, главным образом, на Запад.

Всё это мы уже видели, когда государство прекратило существовать в Сирии, Ливии, Ираке, Йемене и так далее.

Четвертая причина: нежелательность усиления Китая

В Вашингтоне широко распространено мнение, что на сегодняшний день главным противником США является Китай, который, в частности, потихоньку вытесняет ослабевшую Россию из стран Центральной Азии, а также усиливает свое влияние в странах глобального Юга в целом. Это не вызывает восторга в США.

В настоящий момент Китай вполне устраивают его отношения с Россией, которые можно сравнить с отношениями всадника с лошадью: растущая китайская экономика нуждается в российских полезных ископаемых, которые Китай получит по приемлемой для него цене. Но развал России предполагает возникновение некоторого количества государств, меньших по размеру и более слабых в экономическом, политическом и военном отношении, чем сама Россия.

Это позволит Китаю навязать этим новым странам такие отношения, при которых будет выигрывать только одна сторона. Такое усиление Китая крайне невыгодно для США, которые приложат немалые усилия для предотвращения этого сценария.

Бонус: боязнь смены режима

Наконец, сегодня в Вашингтоне существует точка зрения, что администрация президента Байдена не только не заинтересована в развале России, но она не желает даже сокрушительного поражения России в войне с Украиной, поскольку это может привести к смене режима в Кремле.

Утверждается, что директор ЦРУ Билл Бёрнс, который фактически вывел отношения с Украиной и Россией из-под ведомства Государственного департамента, прилагает немалые усилия для того, чтобы найти решение, по результатам которого президент Путин сможет утверждать, что Россия достигла своих целей в войне с Украиной, а президент Зеленский сможет заявить, что он отстоял независимость Украины.

Автору неведомы мотивации такой позиции директора Бёрнса, но можно предположить, что он и его единомышленники в США опасаются, что смена режиме в Кремле, порожденная поражением на поле боя в Украине, вызовет цепную реакцию, которая сможет привести к распаду России. В случае переизбрания президента Байдена на выборах в следующем году Бёрнс, скорее всего, станет Государственным секретарем. В этом случае курс на предотвращение распада России примет более очевидные формы.