Саакашвили называл Шашкина «одним из лучших патриотов Грузии». Говорили даже, что в будущем политик с русской фамилией может оказаться на посту премьера или президента. Однако должность министра обороны Шашкину обеспечила не фамилия, а отличные связи в США: Грузия как раз начала активное военное сотрудничество с американцами.

В 2008 году Шашкин был главой грузинского офиса Международного республиканского института США (IRI), который с 1993 года возглавлял легендарный сенатор Джон Маккейн. В этой должности Дмитрия застала августовская война. Он первым сообщил Саакашвили, что американцы решили вмешаться и остановить российское вторжение в Грузию.

— Есть ощущение, что тогда выступление Буша недооценили. Я помню, что российские СМИ его даже не особо освещали или же цитировали какие-то общие фразы. А в Тбилиси многие возмущались, что американцы отправили в Грузию гуманитарную помощь, в том числе воду, как будто бы мы испытывали недостаток в воде.

— На самом деле это было беспрецедентно, ведь США приняли решение о военном вмешательстве. И хотя это называлось «гуманитарной операцией», ее проведение было поручено главе Пентагона Роберту Гейтсу. США фактически взяли под свой контроль грузинские порты и аэропорты. У меня тогда было много друзей в администрации Буша. За 45 минут до начала брифинга я получил уведомление, о чем он будет говорить. Сейчас, когда прошло 15 лет, все эти детали складываются, как пазл.

Но госсекретарь Кондолиза Райс и шеф Пентагона Роберт Гейтс убедили его, что можно добиться тех же целей, просто объявив «миротворческую миссию». Они рассчитывали: Путин поймет, что имеют в виду американцы. Это сработало.

В то время как Буш выступал с заявлением в Вашингтоне, из Иордании уже вылетели американские «Геркулесы» — это самый большой американский военно-транспортный самолет. «Геркулес» никогда не летает в зоне боевых действий без прикрытия истребителей. Дело было не в доставке воды и пледов: вместе с «Геркулесами» в Грузию летели три или пять звеньев американских истребителей. Целью было закрыть Тбилисский аэропорт. Потому что если бы версия «миротворческой миссии» не сработала, то для начала военных действий он бы понадобился.

Командир американских истребителей тогда прямо сказал, что «любая активность русских самолетов в грузинском небе будет воспринята как нападение на США». «Геркулесы» сели на взлетную полосу в Тбилиси и не уходили с нее, тем самым закрыв аэропорт от бомбежки.

Параллельно к берегам Грузии выдвинулся флагман Шестого флота США. Это корабль с радарами, на котором находится глава флота: он отдает команды на выполнение боевых задач всей авианосной группе. Американцы тогда контролировали со своего флагмана треугольник Тбилиси — Волгоград — Москва.

Нам стало ясно, что американцы готовы вмешаться, уже в первые дни войны, когда в течение 24 часов грузинский миротворческий контингент в Ираке заменили американскими военными. Наша самая подготовленная 4-я армейская бригада была переброшена из Ирака в Тбилиси на «Геркулесах». Это стало первым появлением американских самолетов во время военных действий в Грузии.

— Получается, что не зря мы именем Буша в Тбилиси назвали улицу? Хотя и не очень большую.

— Несмотря на то, что я его очень уважаю как президента, и он действительно фактически спас Грузию, он опоздал на пять дней. Вообще, за время своего президентства Буш допустил три ошибки. Первая — это когда он сказал о Путине знаменитую фразу: «Я заглянул ему в глаза и увидел достойного доверия человека». Вторая — когда он позволил себя убедить, что войны в Грузии не будет. И третья — когда он не последовал совету своего отца, Буша-старшего. Джордж Буш-младший как-то сказал, что самым важным советом отца был такой: «Когда принимаешь решение, обдумывай, анализируй, но как только решение принято — действуй жестко и безотлагательно».

Но в 2008 году Буш медлил.

И вот эти три ошибки позволили Путину пять дней вести в Грузии активные боевые действия.

Но всё же не стоит упрекать Буша. Нам повезло, что президентом США в тот момент еще не был Барак Обама. Тогда всё это точно закончилось бы громадной катастрофой — гораздо большей, чем в 2008 году.

— Правительство Грузии ожидало, что США сразу заступятся за Грузию? Были какие-то гарантии?

— Гарантий никаких не было. Была вера в то, что западные партнеры нас не оставят. Мы были уверены в поддержке США и Восточной Европы, хотя не особо надеялись на Старую Европу. И оказались правы.

Например, первое предложение от «большого дипломата» Саркози было: «Миша, улетай!» Ему, как и Зеленскому, предложили прислать борт. Но Саакашвили остался.

В итоге Тбилиси не был взят благодаря вмешательству США и очень активной поддержке Восточной Европы. Путин ведь не шел сюда для того, чтобы де-юре оккупировать Цхинвали и Абхазию. Его задачей было поменять власть. Его раздражало не стремление Грузии в ЕС и в НАТО. Его раздражало, что страна, которая считалась самой отсталой из постсоветских, так бурно развивается. Да, это был 2006–2007 год, приезжавшие сюда русские восхищались грузинской полицией и Домами юстиции. Тогда у них ничего такого еще не было. В 2008 году Грузия выполняла для США очень важную роль: мы были страной, которая избавилась от коррупции и встала на путь процветания. Особенно этим гордился Буш, который побывал в Грузии, своими глазами видел эту страну.

Как Запад мог воздействовать на Россию через Грузию? Мы не можем с военной точки зрения угрожать России. Мы слишком маленькая страна, у нас 20-тысячная армия. Но мы были примером для других постсоветских стран, флагманом демократических реформ.

Наши западные партнеры до 2008 года убеждали нас, что Грузии достаточно армии в пять тысяч человек, — чтобы участвовать в миротворческих операциях. «Это невозможно, мы не допустим, чтобы Путин на вас напал», — говорили они. То, что произошло в августе 2008 года, — это был не только политический провал Запада, но и провал мировых спецслужб: ЦРУ, Моссада, МИ-6.

В 2008 году, в конце июня, в Тбилиси приехала госсекретарь Кондолиза Райс. Я лично с ней встречался как глава грузинского офиса IRI. Она говорила, что никакой войны не будет, убеждала, что у спецслужб нет никаких данных на этот счет. Сейчас, после Украины, на Западе стало трендом говорить, что да, мы неправильно оценили то, что произошло в Грузии, мы были подвержены влиянию денег, лоббистов России. Лучше поздно, чем никогда, но это в корне ничего не меняет. Мы пережили очень болезненный и тяжелый период.

У того, что случилось в 2008 году, есть и конкретные фамилии. Первая — Ангела Меркель.

Буш до последнего пытался ее переубедить. Ей поддакивали те политики и евродепутаты, которые пытались наладить дружбу с Путиным. Если бы мы получили ПДЧ, войны бы не случилось.

Потом для Обамы Грузия не была приоритетом, он хотел перезагрузку отношений с Россией. И не только Обама. Вообще, все американские президенты после Рейгана — все пытались наладить отношения с Россией. Буш говорил, что с Путиным можно иметь дело, Обама устроил перезагрузку, Трамп в любви ему объяснялся. До войны не всем было понятно, почему мы не можем договориться с Россией. В том числе и международным игрокам это не было понятно.

Только после войны 2008 года Путин четко сформулировал свои требования к Грузии, а после 2022 года — к Украине. Путин хочет, чтобы Грузия и Украина просто не существовали как суверенные государства. Война в Грузии началась не в 2008 году, она длится с 1990-х, когда грузин выгнали из Абхазии и Россия начала мутить воду в Цхинвальском регионе. Лично я думаю, что мы не сможем договориться с Россией в том состоянии, в котором она сейчас находится.

— Кроме США и Европы, Грузии в войне с Россией помогала и Турция, хотя и это не особо афишировалось.

— Да, роль Турции тоже была очень большой. Например, благодаря позиции Анкары российские войска не вторглись в Аджарию. И произошло это не потому, что Путин не хотел, а потому что Турция тогда прямо заявила по дипломатическим каналам: она обеспечит исполнение Карсского мирного договора и безопасность Аджарии.

В итоге российские войска вторглись в черноморский порт Поти, но не перешли аджарскую границу и не зашли в Батуми. Кроме того, несмотря на закрытое небо, турки обеспечили в дни войны приезд в Тбилиси президентов Украины, Польши и стран Балтии.

Турки дали гарантии безопасности самолетам с президентами, их самолет сел в азербайджанской Гяндже, а потом они оттуда приехали на автомобилях в Тбилиси.

— Правительство Грузии при Саакашвили часто упрекают за то, что они начали полицейскую операцию в Цхинвали, несмотря на отсутствие четких гарантий поддержки. Что вы об этом думаете?

— Мы не начинали, операция была ответом на вторжение. Война не была пятидневной и не началась 7 или 8 августа. Как бывший министр обороны говорю, что невозможно перебросить армию в течение суток. Армия РФ летом находилась на учениях в Северной Осетии, к 1 августа зашла в Рокский тоннель и 3 августа через него прошла. В Цхинвали к этому времени уже провели эвакуацию женщин и детей.

Уже формально находясь на территории Грузии, русские стали бомбить грузинские селения в Цхинвальском регионе. Это десятки сел, наши люди, граждане Грузии, с грузинской администрацией. Крупное село Тамарашени было обстреляно шквальным огнем.

Был отдан приказ на подавление огня и защиту мирного населения.

Но мы выполнили задачу, эвакуировали тысячи жителей грузинских сел.

Потом российская армия сразу же рванула к Тбилиси, но остановилась на подступах к городу, в Мцхета, возле Натахтари. Если подняться на гору, на храм Джвари, то с высоты видно, что по военной специфике дорога из Натахтари в Тбилиси — это каньон. Мы накрывали этот проход артиллерией с расстояния в 20 километров. То есть провести 100-тысячную армию по этому каньону без огромных потерь было невозможно. Наш командующий артиллерией генерал Дэви Чанкотадзе суперпрофессионально использовал все свои ресурсы. К тому же на выходе из каньона, на подступах к городу, поджидала наша 4-я бригада, прибывшая из Ирака.

Кстати, русские не хотят в это верить, но грузины не проиграли ни одного непосредственного столкновения с российскими войсками: наши рейнджеры, силы спецназначения, оказали серьезное сопротивление. Если бы в бой вступила наша бригада из Ирака, было бы пролито огромное количество крови.

Несмотря на тотальное превосходство россиян в ракетах, в авиации, потери среди военных у русских и грузин на войне были один к одному.

— Была такая версия, что это именно Тбилиси начал наступление в Южной Осетии: надеялись, что россияне не вмешаются. Есть кадры, как грузинская полиция входит в Цхинвали, там здания без разрушений, никто не стреляет, не сопротивляется. Было ощущение, что сначала всё получалось, но потом всё пошло не так. Вы, как я понимаю, эту версию не поддерживаете.

— То, что мы не готовились к боевым действиям, подтверждает тот факт, что Саакашвили до последнего момента собирался на Олимпиаду в Пекин, его ждал самолет. Большая часть депутатов и членов правительства была в отпусках.

Когда был дан приказ о проведении полицейской операции, наши силы выдвинулись в сторону Рокского тоннеля, чтобы остановить продвижение российских войск. Чтобы дойти до Рокского тоннеля, надо пройти через Цхинвали. Сам тоннель разбомбить невозможно. Но после тоннеля есть мосты, и мы собирались взорвать их. Однако до мостов мы не дошли, и это одна из причин, почему российская армия сумела так быстро войти в Цхинвали.

После того как мы увидели, что они на самом деле перешли границу и это не политический блеф, нам нужно было дать время нашим дипломатам мобилизовать международное сообщество, которое как раз было на Олимпиаде. Поэтому и было принято решение о проведении операции.

— А не странно это — начинать операцию несмотря на то, что вторжение подтвердилось, а ресурса на ведение войны с Россией не было?

— Это хороший вопрос. Мне его задавали специалисты с американской стороны, которые готовили отчеты о войне: почему зная, что Россия сильнее, что у вас недостаточно оружия, вы не убежали, бросив всё, из Тамарашени и Гори, не заперлись в Тбилиси, чтобы оттуда кричать, что вас убивают?

Я отвечаю так. Представьте себе семью: дом, муж, жена, трое детей. У них только охотничье ружье с двумя патронами. Ночью к ним пришли 10 человек с автоматами, выбили дверь на первом этаже и зашли в коридор. Как считаете, должен ли муж стрелять из ружья? Конечно, должен — чтобы дать возможность жене и детям убежать, и чтобы на шум сбежались соседи.

Когда в 2014 году захватили Крым, стало ясно, как правильно мы поступили, когда выстрелили из своего «охотничьего ружья». Сейчас украинцы говорят, какое давление на них оказывали с Запада, как призывали, в том числе и Меркель, не допустить войну. И что получила Украина, отказавшись стрелять в Крыму? Получила Донбасс, а потом второе, открытое вторжение в 2022 году.

— Как думаете, может ли Россия снова напасть на Грузию?

— Пока с Россией воюет Украина, в Грузии войны не будет. Мы, а еще Казахстан, должны быть очень благодарны Украине, потому что она приняла удар на себя. Кстати, война в Украине заставила нас переоценить свою концепцию безопасности и обороны. До последнего времени наши и западные аналитики полагались на принцип нанесения противнику неприемлемо большого ущерба при попытке прорвать кольцо обороны Тбилиси. Мы считали, что если в Россию пойдут цинковые гробы с убитыми солдатами, то народ станет возмущаться и система рухнет. Но никому даже в голову не пришло, что русские на войне будут жечь трупы своих солдат в мобильных крематориях.

Вообще, каждая страна выбирает концепцию безопасности в зависимости от конкретных вызовов. Это звучит смешно, но, например, в США есть план на случай зомби-апокалипсиса, а у Британии — алгоритм действий на случай вторжения инопланетян. А вот Грузия к нападению России сейчас не готова, у нас нет вообще никакой концепции. Если они нападут, то это правительство капитулирует.

Чтобы выиграть войну с Украиной, России надо захватить Киев, Харьков и Львов. Могут это русские? Не могут.

Но Россия вряд ли нападет на Грузию, так как ей сейчас Грузия нужна и с прагматической точки зрения, как коридор, и как эмоциональная поддержка. Хорошие отношения с Грузией создают для россиян сигнал, что дела идут как обычно. А Москве это необходимо. Ведь сложно продать русским идею, что тебя поддерживают Конго, ЦАР и Эритрея. А если Грузия с тобой, значит, «не всё так однозначно».

— Ваш отец — русский, но родился в Украине, в Черниговской области. Сейчас, во время войны в Украине, в Грузии тоже появилось много русских. Как вы к ним относитесь?

— Есть люди, которые уехали из России, потому что сопротивлялись режиму, — такие, как Каспаров, Ходорковский. Есть обычные люди, которые уехали из России, потому что ненавидят Путина, как и мы. Есть россияне, которые борются на стороне Украины с оружием в руках. Какие к ним могут быть претензии? То, что они родились в России, не делает их виновными.

Есть и такие, кто уезжает за границу и там пытается строить «русский мир». Само собой, к ним никакого позитивного отношения быть не может.

Есть россияне, которые полностью поддерживают Путина, работают на заводах, в том числе по производству оружия, которое потом убивает детей в Украине. А потом они хотят приехать в Грузию на отдых. Вот такие люди вызывают у меня неприятие, так как они, я считаю, виноваты в происходящем в Украине не меньше Путина.

После Второй мировой войны у немцев появился огромный комплекс, что они народ, допустивший фашизм, развязавший мировую войну. Я считаю, что сейчас россияне, которые живут в России и поддерживают Путина, виновны намного больше, чем немцы тогда. Что было у Геббельса — радио и газеты? И никакой альтернативной информации. Многие немцы даже не знали, что существовали концлагеря и что там происходило.

То, что происходит в Украине, можно узнать через соцсети, которые в России не запрещены. Самое страшное, что у каждой третьей российской семьи есть родственники в Украине. То есть они знают, что там творится, они знают, как убивали людей, насиловали детей в Буче. И продолжают поддерживать Путина.