Шинейд О'Коннор, также известная как Магда Давитт и Шухада Садакат, умерла в 56 лет — ее нашли без сознания в ее доме в Лондоне. О'Коннор не раз говорила о трудностях жизни с биполярным и посттравматическим стрессовым расстройством. Ее преследовали мысли о суициде, и в 2022 году они жутким образом воплотились в реальность: из жизни ушел 17-летний сын О'Коннор Шейн. Накануне собственной смерти она написала в твиттере о сыне: «Он был любовью всей моей жизни, светом моей души. У нас была одна душа на двоих. Он единственный любил меня безусловно. Без него я потеряна в бардо (промежуточное состояние между смертью и последующим перерождением в тибетском буддизме. — Прим. ред.)». Причина смерти певицы не разглашается. Так или иначе, О'Коннор вышла из бардо и отправилась дальше.

Хотя пик ее популярности пришелся на 80-е и начало 90-х, О'Коннор до сих пор остается одной из самых известных ирландок в мире. Она завоевала популярность в юности благодаря небесному голосу и сочетанию ангельских черт лица с бунтарским духом. Публика моментально полюбила Шинейд — яркую на сцене, скромную и трогательную за кулисами. Самая узнаваемая черта О'Коннор — прическа, точнее ее отсутствие. По рассказам самой певицы, во время записи первого альбома известный продюсер посоветовал ей стать более «женственной», сменить стиль и отрастить волосы. В ответ на это девушка немедленно пошла к парикмахеру и попросила побрить ей голову. Вскоре О'Коннор поняла, что без волос чувствует себя куда комфортнее, — так едва отросший «ежик» стал ее визитной карточкой на всю жизнь. Его увековечил клип на Nothing Compares 2 U: от крупного плана лица О'Коннор и ее пронзительного взгляда невозможно оторваться.

Люди чаще всего помнят два факта об О'Коннор: первый — хитовый кавер на Nothing Compares 2 U (оригинал написал Принс), второй — то, что певица порвала фотографию папы римского в прямом эфире на Saturday Night Life. Исполнив кавер на песню Боба Марли «Война», певица разорвала снимок и сказала: «Сражайтесь с настоящим врагом». Этот поступок снискал О'Коннор славу «скандальной» и «неадекватной»: многие каналы и станции внесли ее в черный список, через неделю после эфира ее освистали на концерте к юбилею Боба Дилана. Ее публично осуждали и даже угрожали ей: сам Фрэнк Синатра публично назвал ее «дурой, которой стоило бы врезать как следует», а CD-диски и кассеты с ее альбомами демонстративно раздавили паровым катком посреди Манхэттена. Многие тогда решили, что это просто выходка слетевшей с катушек звезды, которая по глупости уничтожила свою карьеру, однако для самой О'Коннор протест был важнее, чем карьера в поп-музыке и платиновые альбомы. Вот как она это объясняет в книге Rememberings:

Акция с фотографией папы — не внезапный порыв, а продуманное высказывание против сексуального насилия над детьми, которое годами покрывала католическая церковь. О'Коннор вынашивала эту акцию много лет. Сама фотография принадлежала ее матери — набожной католичке и садистке, которая много лет издевалась над дочерью и физически, и эмоционально. «В детском саду я выиграла приз за то, что смогла свернуться в самый маленький калачик. Воспитатели не догадывались, почему у меня это так хорошо получается», — описывает она свое детство в Rememberings.

В 13 лет О'Коннор сбежала от матери к отцу, потом попалась на краже в магазине и провела полтора года в католическом заведении для «падших женщин». Там она столкнулась с насилием и принуждением к рабскому труду: для так называемых «прачечных святой Магдалины» такие условия были нормой, а расследования совершенных там преступлений продолжаются до сих пор. Детский опыт отразился на психике певицы: много лет спустя у нее диагностировали посттравматическое и биполярное расстройство, а также пограничное расстройство личности. Мать О'Коннор погибла в автомобильной аварии, когда дочери было 18, — тогда певица и забрала фотографию, надеясь когда-нибудь ее уничтожить. Идеальный момент настал в 1992 году — в том самом прямом эфире SNL.

На протяжении всей карьеры О'Коннор выступала против насилия над детьми, считая это корнем всех проблем современности: в одном из интервью она сказала, что никогда не сможет полностью преодолеть собственные травмы, но усердно борется. В 20 лет во время работы над альбомом The Lion and the Cobra она забеременела и родила сына Джейка. Шинейд рассказывала, что продюсеры убеждали ее прервать беременность:

Позже она рассказала об аборте, который решила сделать уже после второго замужества: «У женщин должно быть право распоряжаться своим телом как угодно. Церковь специально пытается нас отвлечь от этого, заявляя, что можно быть только за или против абортов. Но правда лишь в том, что только ты можешь выбирать свою судьбу».

В 21 год Шинейд впервые выступила на «Грэмми» — и сразу с протестом: на лысой голове певице был нарисован логотип легендарной хип-хоп группы Public Enemy, который стал символом движения за права чернокожих американцев. Сами Public Enemy на «Грэмми» не появились: они бойкотировали премию, так как ее организаторы игнорировали хип-хоп и другую музыку небелого происхождения. Через пару лет О'Коннор и сама отказалась от «Грэмми», обвинив лидеров музыкальной индустрии в лицемерии и алчности. Она отказывалась выступать в местах, где перед началом концерта традиционно включали национальный гимн, и получала обвинения в «антиамериканскости». Она высказывалась против войн и ругалась с MTV, пела в поддержку курдских детей, выступала на митингах в защиту права на аборт, критиковала патриархальное общество и колониальную политику, осуждала ирландскую репродуктивную политику и поддерживала ирландок. В 2020-м она записала свою версию Trouble of the World — легендарной песни Махалии Джексон — в поддержку движения Black Lives Matter.

Еще одно большое дело О'Коннор — вклад в дестигматизацию психических заболеваний. Она говорила о том, что ходит в группу «Анонимных детей из дисфункциональных семей», задолго до того, как забота о ментальном здоровье стала нормой.

В поисках душевного покоя О'Коннор обращалась к религии и примеряла разные имена. В 90-х она приняла сан священницы во французском Лурде (правда, католическая церковь так и не признала эту процедуру) и стала Бернадетт Мари. Позже отказалась от сана и использовала костюм католического священника в качестве концертного. В 2017 году певица официально сменила имя на Магду Давитт, объяснив это «тем, что хочет избавиться от патриархальных семейных уз». В 2018 году она объявила, что приняла ислам, так как это «естественный итог изысканий любого разумного теолога». Певица выложила фото в хиджабе и сказала, что ее мусульманское имя — Шухада Садакат. Впрочем, и на имя Шинейд О’Коннор она продолжила откликаться, используя его на сцене и в публичной жизни. По словам певицы, новая вера принесла ей счастье, спокойствие и поддерживающее комьюнити. За несколько недель до смерти она переехала из Шотландии в Лондон и написала в соцсетях, что счастлива вернуться домой.

Сегодня «скандальные» идеи, за которые О'Коннор «отменили» в начале 90-х, — это базовые ценности и столпы поп-культуры. Власти Ирландии извинились перед пострадавшими от «прачечных Магдалины» и выплачивают компенсации выжившим воспитанницам. Ирландская католическая церковь и папа Бенедикт XVI лично извинились перед ирландцами за десятилетия сексуального насилия над детьми, совершенного священниками. А потом и самого Бенедикта XVI обвинили в том, что он покрывал священников-насильников. Новый глава Ватикана ужесточил наказание за домогательства. Ирландия легализовала прерывание беременности, а еще — однополые браки: за либерализацию проголосовало большинство жителей страны. Прожив много лет в изоляции после «отмены», О'Коннор радовалась переменам в мире и продолжала бороться со своими демонами. «Я просто беспокойная душа, которой нужно иногда покричать в микрофон. Некоторые вещи стоят того, чтобы стать изгоем».

В последние, как оказалось, годы жизни О'Коннор ирландка Кэтрин Фергюсон сняла о ней документальный фильм Nothing Compares. Телевизионная премьера была запланирована на конец июля. 26 июля певицу нашли мертвой, а фильм неожиданно для создателей превратился в некролог. Это красноречивый портрет Шинейд, сделанный с большим уважением и любовью: Фергюсон взяла интервью у коллег и друзей певицы и много разговаривала с самой О'Коннор. В фильме другие музыканты называют ее «первой суперзвездой поп-музыки, у которой было свое мнение, — и это никому не понравилось», а ее взгляды на мир — «небинарными, интерсекциональными, запредельно феминистскими». Просто тогда мир был к такому не готов.