16 июля 2023 года в Париже скончалась замечательная актриса и певица Джейн Биркин. Ей было 76. В тот же день в Лас-Вегасе ушел из жизни «самый разыскиваемый в мире хакер» Кевин Митник. Ему было 59.

Мне всегда нравилось творчество Джейн и всегда была интересна судьба Кевина. Поэтому я решил синхронизировать личные чувства и размышления с той волной, на которую настроено человечество. Благо сегодня подобный эксперимент провести несложно, под рукой есть надежные инструменты. Например, Google Trends, который отслеживает поисковые запросы и ведет статистику по всему миру и отдельным регионам.

Итак, посмотрим.

Всплеск интереса к Джейн Биркин пришелся на день ее кончины и уже через сутки практически сошел на нет.

Я не случайно употребил слово «любопытствовала», потому что самыми популярными ключевыми словами были «смерть», «похороны», а также «сумочка Биркин» (архимодный аксессуар торговой марки Hermès) и «Серж Гинзбур» (романтический партнер времен юности).

Ситуация вокруг личности Кевина Митника отличается в деталях, но совпадает по существу.

Только 20 июля прорвало лавинообразно, причем в странных регионах.

Отличия во времени реакции можно объяснить технически: четыре дня американская пресса то ли пребывала в неподдельном неведении, то ли набрала в рот воды, не зная, как правильно подать новость. Только 20 июля на мемориальном портале Dignity появился некролог, а ключевые СМИ (например, CNN) поведали о смерти «легендарного хакера» еще через сутки.

Как бы там ни было, народ в основном интересовало то, что Митник был «хакером», а также причина его смерти — «рак поджелудочной железы» (единственный запрос в данном контексте, по которому фиксируется нарастание интереса). Третья группа любопытствующих мучила поисковик вопросами о том, сколько денег удалось умыкнуть Митнику (запросы «Net Worth»).

Читатель, наверное, уже решил, что я воспользовался совпадением дат смерти актрисы и хакера только для того, чтобы лишний раз «помонтенить»* (сноска:*да простится мне неологизм, отсылающий к чудесным «Опытам» Мишеля Монтеня) на тему верхоглядства, беспечности, глупости и неблагодарности вида homo sapiens, недостойного лучших своих представителей.

Однако это не так. За однообразием поисковых запросов скрывается трагическое расщепление. Дело в том, что послесловие к жизни Джейн Биркин, созданное в информационном пространстве, совпадает с ее настоящей жизнью. Восхитительная актриса, задушевная певица, шикарная и модная женщина. Когда публика интересуется «сумочкой Биркин», а журналисты с восторгом описывают аксессуар, делая акцент на его стоимости, то всё здесь соответствует действительности. Всё — по правде.

Да что там миру! Сам Кевин под невиданным давлением государственного репрессивного аппарата, усиленным бесстыжими домыслами авторитетных СМИ, утратил собственную идентичность и после выхода из тюрьмы в 2001 году был вынужден жить чью-то чужую жизнь, заниматься тем, чем никогда не собирался заниматься.

В результате получилось совсем жалкое зрелище, когда человек изображает из себя хакера только потому, что именно в таком виде его воспринимает общественность и только таким способом у него остается шанс заработать на жизнь. Что ж удивляться, что после смерти Кондора (псевдоним, который Кевин выбрал себе в детстве) главным итогом его жизни оказался ужас обывателя перед неизлечимостью рака поджелудочной железы.

Читатель, которого увлекла идея сравнить реальную биографию Кевина Митника с мифом о «самом разыскиваемом» и «легендарном» хакере планеты, может самостоятельно погрузиться в тему по многочисленным первоисточникам. Проще всего начать с фильма Takedown (в русском переводе «Взлом», 2000), сказке о взломщике-чудовище приданы чуть ли не межпланетные масштабы. В основу фильма положена книга журналиста Джона Маркоффа и эксперта по компьютерной безопасности Цутому Симомуры («Takedown: The Pursuit and Capture of America's Most Wanted Computer Outlaw», 1995), которая, собственно, и создала из жизни Кевина Митника параллельную реальность.

Режиссеру Джо Шаппелю (Joe Chappelle) удалось совершить невозможное и вывести апокриф на такой уровень лжи, что сам Джон Маркофф после просмотра заявил, что представить не мог, что можно снять такое «фундаментально бесчестное кино».

Тем не менее, именно фильм «Взлом» в силу массовости любимого искусства Ильича, сформировал общественно мнение о Митнике и «хакерах» на десятилетия вперед.

После знакомства с мифом логично перейти к изучению реальных событий. Начать можно с книги калифорнийского журналиста Джонатана Литтмана «Игра в беглеца» («The Fugitive Game», 1996), в которой скрупулезно разобраны все корыстные выдумки Маркоффа и Симомуры. При большом желании можно почитать и автобиографию Митника, тем более что она была издана на русском языке («Призрак в сети. Мемуары величайшего хакера», ЭКСМО, 2012).

Автобиографию, впрочем, я читать не советую. Не потому что рукой Митника водил его соавтор, журналист Уильям Саймон, а потому что книга эта — продукт уже сформированной и повсеместно утвердившейся мифологии.

По договору, навязанному государством, Митнику три года запрещалось подходить к компьютерам и семь лет — монетизировать свою биографию. К моменту, когда срок запрета истек, в обществе уже созрела и укрепилась легенда о «великом и могучем хакере». Из тюрьмы Митник вышел без единого цента сбережений. Хоть как-то поправить материальное положение можно было только книгой, написанной в полном соответствии с ожиданиями читающей публики.

Перечисленные выше первоисточники предназначены для небольшой группы дотошных фактоедов, привыкших никому не верить на слово и всё проверять самостоятельно. Остальным читателям я предоставлю выжимку из долгих изысканий, которые привели меня к пониманию величайшей трагедии человека по имени Кевин Митник. Человека, который никогда не был хакером (по крайней мере в общепринятом смысле слова) и никогда даже отдаленно не наносил урона, приписанного ему государственными чиновниками и журналистами. Также поделюсь соображениями о причине, которая с высокой долей вероятности побудила государство и журналистов оклеветать и искорежить жизнь Митника.

Сколько я ни старался, сколько ни шерстил биографию Митника, но так и не обнаружил в его намерениях и поступках ничего, что могло бы иметь хотя бы гипотетическое отношение к тому, что принято патетично называть Большим Злом (The Evil).

Вопреки помпезности этого словосочетания и модной в наше время релятивизации этики («не всё так однозначно»), Большое Зло — понятие более чем однозначное и никаких разночтений и толкований не допускающее. По меньшей мере в иудейской (Митник был ортодоксальным евреем) и в христианской (религия, к которой принадлежало большинство государственных преследователей «хакера») традициях.

Большое Зло — это обман доверившихся и умерщвление невинных. Все прочие грехи (алчность, жадность, гнев, сладострастие, тщеславие, гордыня, и так далее) человечество давно списало в разряд «слабостей», которые на Большое Зло никак не тянут.

Кевин связался, открыл несколько файлов с кодом операционной системы VMS и принялся в нем копаться.

Вопрос — зачем? Сам Кевин говорит, что хотел найти уязвимости в коде. Зачем? Уязвимость в коде — это идея фикс, вокруг которой 16-летний кодер выстраивал весь смысл своего существования.

Изначально было просто желание всё разобрать и посмотреть, как оно устроено, — детский «комплекс Самоделкина», знакомый каждому второму мальчику. Затем родилось удивление, почему при таком количестве дырок в безопасности корпорации упорно продолжают обманывать потребителей и продавать свои решения под видом хорошо защищенных продуктов.

В наивном мозгу Митника никак не укладывалось представление о том, что можно стать «врагом общества» (public enemy) просто потому, что ты находишь халтуру и тыкаешь в нее носом самих халтурщиков. Митник рассказывал Джонатану Литтману, что не собирался ни нарушать работу компьютерной сети DEC, ни тем более кому-то продавать файлы. Когда в 1988 году (девять лет спустя) суд отправил Кевина Митника за решетку, ему не были выдвинуты обвинения ни в деструктивной деятельности, ни в монетизации чужого имущества, ни тем более в шпионаже.

Митника осудили по самому факту: корпоративный код нельзя трогать в принципе. Нельзя его разбирать, нельзя находить в нем ошибки, нельзя эти ошибки предавать гласности. Почему так? А вот нельзя, и точка.

Но позвольте: ведь от дырявого кода страдает безопасность тысяч и тысяч ничего не подозревающих пользователей, покупающих «защищенный продукт», который на деле оказывается жалким решетом. Представьте себе: по существующему повсеместно законодательству государство безоговорочно становится на сторону корпорации, а не пользователей. А всех, кто осмеливается тыкать носом в дыры безопасности, от Митника, Ассанжа и Сноудена до сотен безвестных whistleblowers (информаторы — прим. ред.), не удостоившихся признания, тут же объявляют public enemies и преследуют так, как не преследуют серийных убийц.

Словно понимая неубедительность аргумента «виновен, потому что скачал корпоративный код», в главном судилище над Митником (1995 год) обвинение потребовало наказания не за любопытство, а за нанесение материального ущерба.

Не буду утомлять читателя живописными подробностями, приведу лишь цифры в сухом остатке. По указанию правительства (ныне известному и задокументированному) Motorola, Fujitsu, Nokia, Novell, NEC и Sun Microsystems принесли в суд бумаги, по которым выходило, что Кевин Митник нанес урон корпорациям на 299 миллионов 927 тысяч 389 долларов 61 цент. В частности, Sun Microsystems оценила свои потери в 80 миллионов долларов.

Как же Митнику это удалось? Очень просто: он осмелился загрузить файлы, содержащие исходный код операционной системы Solaris. То, что этот код находился в свободном доступе для студентов вузов, надо понимать, к делу не относилось.

Самое смешное в этой истории: ни одна из «пострадавших» компаний не включила чудовищный «ущерб», нанесенный Митником, ни в один документ корпоративной отчетности, который регулярно предоставляется SEC, Комиссии по ценным бумагам и биржам. Равно как и акционеры публичного бизнеса ничего не узнали об «ущербе».

Затем, как по мановению волшебной палочки, почти 300 млн долларов ущерба сдулись до — вы не поверите! — 4 тысяч долларов, возместить которые суд и обязал Кевина.

Кому-то привлечение в сюжет Большого Зла может показаться гиперболой, однако без этого атрибута невозможно объяснить, а тем более обосновать кровожадность, с которой власти предержащие растоптали жизнь Митника.

Кевин Митник не заработал ни цента на своих проникновениях в корпоративные сети. И даже не передал секретный код вражеским государствам. Однако уже свой первый — короткий восьмимесячный — срок (за взлом корпоративной сети DEC) он отбывал в одиночной камере.

Что-то мне подсказывает, что причина, по которой судья наградил Митника условиями содержания, больше подходящими для приговоренных к пожизненному заключению, может пролить свет на мотив кровожадности властей.

История первого вердикта давно превратилась в мем и дружно высмеивается американским обществом. Однако если отбросить комизм ситуации, мы окажемся лицом к лицу с такой аберрацией разума, которая сама по себе граничит с преступлением.

Хотите верьте, хотите нет, но Кевина Митника отправили в одиночную камеру из-за того, что государственный обвинитель убедил судью: хакер представляет угрозу национальной безопасности США. Знаете, почему? В обыкновенной тюрьме он мог получить доступ к таксофону, по которому мог связаться с номером NORAD (Командование воздушно-космической обороны Северной Америки), далее имитировать своим голосом сигналы модема, способные запустить ракеты с ядерными боеголовками, и тем самым развязать атомную войну.

Опять-таки, хотите верьте, хотите нет, но судья проникся таким обоснованием и отправил Митника в «одиночку»! Ладно бы дело было в каком-то одном эксклюзивном старом маразматике, но и во время следующего — пятилетнего — заключения Кевина так же благополучно изолировали от тюремного общества благодаря аналогичной страшилке. На этот раз нужно было исключить доступ хакера к FM-радиоприемнику, который он мог использовать для запуска баллистических ракет.

Понимаю читателя: велик соблазн объяснить это средневековое варварство диким невежеством. Боюсь, однако, что тогда мы упростим ситуацию. Равно как и недооценим ее. Лично у меня нет ни малейших сомнений, что и первый, и второй судья, вместе с государственными обвинителями, ФБР, ЦРУ и всеми остальными, кто приложил руку к шельмованию Кевина Митника, замечательно во всем разбираются и уж подавно понимают, как абсурдно выглядит картинка с хакером, напевающим по телефону ядерным боеголовкам команды к запуску.

Чиновный люд — что в Америке, что в РФ, что в Китае — может, конечно, не разбираться в деталях каких-то технологий и воображать себе несусветные небылицы. Но в одном чиновники никогда не ошибаются — в gut’s feeling, в нутряном чувстве, которое позволяет с ювелирной точностью во всех обстоятельствах предвидеть опасность, которая, пусть даже гипотетически, но представляет угрозу существованию родного кормильца Левиафана. И нет такого преступления, на которое не пойдет чиновник, чтобы защитить привычную среду своего обитания. Он пойдет до конца, и уж подавно угроза выглядеть идиотом его не остановит.

Митник, к тому времени уже полностью сломленный, заключил соглашение и признал вину по пяти пунктам. В 2021 году его отпустили.

До самой смерти Митник раскручивал навязанную ему мифологию: писал книжки о том, как защититься от злых и кровожадных хакеров, и консультировал компании на предмет защиты их дырявых корпоративных сетей. Даже посоветовал однажды Эдварду Сноудену озаботиться защитой своей жизни, предположив, что в России найдется много желающих ликвидировать «предателя американской родины» за щедрое вознаграждение из рук дяди Сэма.

Эдвард Сноуден, слава богу, еще жив. Джулиан Ассанж готовится к экстрадиции в США и восхождению на Голгофу американского правосудия.16 июля 2023 года Кевина Митника не стало. В который раз болезнь оказалась эффективнее Левиафана.