А что там с Конституцией?

Конституцию — для продления собственных полномочий и уничтожения других ветвей власти — Лукашенко перекраивал трижды с помощью референдумов и верной председательши ЦИК Лидии Ермошиной, которая в благодарность за свое водружение в это кресло из бобруйского исполкома всегда обеспечивала заветные 80% по любому поводу. Первый раз он изменил Конституцию в 1996 году, распустив Верховный Совет. Вместо него появились две палаты — палата представителей и Совет республики, причем функции у них стали чисто канцелярскими: право формировать ЦИК и состав Конституционного, Верховного и Высшего хозяйственного судов, назначать председателя Нацбанка и членов правления, министров и главу правительства. С 1996 года Лукашенко не требуется ничье согласие. Да и президентский срок он тогда обнулил, и отсчет пошел не с 1994-го, а с 1996 года.

На следующем референдуме в 2004 году из Конституции исчезло ограничение двух президентских сроков, и Лукашенко обеспечил себе пожизненное правление. Тогда еще, впрочем, многие думали, что не на 30 лет растянется его правление — ну три, ну четыре срока, но должно же, в конце концов, и ему всё это надоесть? Купи остров, свези туда все свои палаты и ОМОН — и наслаждайся. Но наслаждаться Лукашенко может только безграничной властью и издевательствами над теми, кто посмеет бросить вызов и сказать «нет». Теперь, правда, и этого не нужно — достаточно подписки на «экстремистский» телеграм-канал, чтобы оказаться в пыточных камерах белорусских тюрем.

На референдуме 2022 года он снова перелопатил Конституцию, и без того превратившуюся в засаленную бумажку, ничего не значащую в стране: если раньше в случае невозможности исполнения президентом своих обязанностей или смерти его полномочия переходили к премьер-министру, то теперь — к председателю Совета республики. И, кстати,

Было два, стало много, потом снова два, а через десять лет 80-летний Лукашенко, если будет жив и при власти, снова их отменит и вернет отсутствие ограничений. Игры со сроками — это его хобби. Это демонстрация пренебрежения к законам, Конституции и обществу.

А вот переходная фигура в случае смерти главы государства — это чертовски интересная деталь. Премьер-министр Беларуси — Роман Головченко. Это бывший силовик, в биографии которого совбез, генпрокуратура, госкомвоенпром. Лукашенко назначил его 4 июня 2020 года — как раз тогда, когда будущие массовые протесты уже мог предсказать даже детсадовец, и нужно было укреплять силовиками не только профильные структуры, но и правительство. А вот председатель Совета республики — Наталья Кочанова. Бывший председатель Новополоцкого исполкома, в 2014 году она была назначена вице-премьером, курирующим социальную сферу, в 2016-м — главой администрации Лукашенко, а с декабря 2019-го возглавляет Совет республики. Теперь именно она де-юре преемник Лукашенко. Это его подстраховка, и не только благодаря преданности.

Преемница

Для белорусов Кочанова — персонаж скорее карикатурный. Ее высказывания — из серии «экономика должна быть экономной». Кочанова на всех своих должностях любила посещать предприятия и давать специалистам советы: как проектировать мотоциклы, как тренировать детей для будущих олимпийских побед, как рожать (да, и это тоже!). Могла, например, про врачей, вынужденных трудиться на несколько ставок, сказать: «Как работают, так и зарабатывают». И добавить, что в медицину идут исключительно для помощи народу, а не для денег. Народ, конечно, посмеивался. А в 2020 году людям стало не до смеха.

что власть ни в чем не виновата перед народом. В ноябре Кочанова встречалась с чиновниками Новополоцка. Аудиозапись попала к журналистам. Оказалось, Кочанова рассказывала, что убитый силовиками 12 ноября во дворе жилого дома Роман Бондаренко был пьян, 9 августа в стране «кукловодили кукловоды», а подвергшиеся пыткам участники протестов просто «получили по заднице». И что, конечно, без Лукашенко в стране начнется гражданская война. Кстати, коронная фраза Кочановой: «Я буду с президентом до конца своих дней».

Но вовсе не ее личная преданность (таких преданных — от Ермошиной до любой, которую вынут из домоуправления или горисполкома и посадят в правительство, и все готовы друг другу глотки перегрызть за то, чтобы господин назначил «старшей женой») стала причиной изменения преемничества в Конституции «под Кочанову». Дело совершенно в другом.

Формально председатель Совета республики не имеет никаких полномочий, кроме хождения по рабочим коллективам с советами насчет сборки мотоциклов. Только в случае освобождения президентского кресла он (в нашем случае она) принимает на себя полномочия до присяги следующего президента. Таким образом, Наталья Кочанова — просто преданное Александру Лукашенко лицо, не воспринимаемое всерьез никем. А вот у премьера Головченко давние связи со всеми силовыми структурами. Можно заменить Головченко, но номенклатура в Беларуси невелика, ее тасуют и рокируют в разных комбинациях десятилетиями, и, так или иначе, у каждого найдутся связи, которые при определенном стечении обстоятельств могут образовать клан, претендующий на власть. И это создает опасность, пусть и мнимую, аппаратного мятежа.

А вот Кочанову белорусские силовики в качестве руководителя не воспримут не только ввиду невнятной должности, но и благодаря старому доброму совковому сексизму. «Бабе-дуре» подчиняться не станет никто, так что такой вариант преемничества в Конституции делает кресло Лукашенко более устойчивым в его собственных глазах.

Только не нужно всерьез воспринимать Кочанову как уже назначенную преемницу. Само это слово вызывает у Лукашенко отторжение. В ноябре 2020 года во время пресс-конференции он сказал: «Никакого транзита власти! Никаких преемников. Кого народ изберет, так и будет. Я поклялся. Я пообещал, что будет так, как решит белорусский народ». А в конце марта, выступая с ежегодным посланием, четко объяснил, зачем ему оставаться до смерти во власти: «Прошло почти 30 лет. Ну сколько можно? Я из этого исхожу. Поэтому не думайте, что я, уцепившись, как часто говорю, за это кресло, держусь за эту власть. Абсолютно и искренне вам об этом говорю. Вы видите, какие обстоятельства. И многие хотели бы, чтобы Лукашенко не было. А раз они хотят, чтобы меня не было, значит, надо делать наоборот. Это мой принцип». Тут нечего и комментировать, рассуждать, анализировать. Самый четкий сигнал из всех: белорусы хотят, чтобы меня не было, значит, я им назло буду всегда.

Есть ли надежда на путч?

Но «всегда» — это не для смертных. И если Лукашенко вдруг не станет физически, тогда что? Автоматически откроются двери тюрем, чиновники достанут из сейфов благоразумно припрятанные еще в 2020 году бело-красно-белые флаги, пограничники поднимут шлагбаум и вывесят плакат «Дорогие белорусы в изгнании, возвращайтесь, велкам хоум»? Увы, нет.

Лукашенко выстроил систему, в которой не осталось чиновников, не связанных кровными узами. Все так или иначе участвовали в преступлениях: в фальсификациях выборов, в увольнениях инакомыслящих сотрудников и отчислениях неблагонадежных студентов, в подписании запрещающих всё, кроме вдоха-выдоха, бумажек — это еще если силовиков не вспоминать, там всё куда хуже. И эта система благодаря своей внутренней сарафанной почте прекрасно знает, что до сих пор здравствует и пребывает в сытом бездумном благополучии благодаря Лукашенко, который, в свою очередь, за то же самое может поблагодарить разве что Владимира Путина.

Она, эта система, в лице каждого своего чиновника к тому же прекрасно понимает, что бежавшие из страны после смерти Лукашенко на белых конях обратно не въедут. Никакого конкретного плана на случай подобного развития событий у них, к сожалению, нет. Критическая ситуация в конце июня, когда пригожинские колонны шли на Москву, лишний раз это продемонстрировала:

Многие белорусы надеются на аппаратный путч или на то, что после смерти Лукашенко белорусский полк Калиновского пойдет брать Минск и освобождать родную страну от диктатуры. Но полк Калиновского является составной частью ВСУ и не оставит боевые позиции, пока идет война. Это, конечно, выглядит очень красиво: бойцы входят в Беларусь со стороны Украины и идут в Минск. По обочинам дорог стоят счастливые белорусы, машущие флагами. Силовики тем временем массово записываются в полк Калиновского. Утопически радужная картинка.

Впрочем, чудеса случаются. Это нам уже продемонстрировал Пригожин в России, едва не взявший Москву за сутки. А еще можно вспомнить Францию времен Второй мировой: не было у французов сильной армии, зато был де Голль. Так что если у «калиновцев» появится свой де Голль, полк сможет сыграть не решающую, но важную роль. А что до аппаратного путча, то ни среди силовиков, ни среди чиновников нет мало-мальски самостоятельных фигур. Вооруженных бандитов вроде пригожинских тоже нет. Да и самого Лукашенко давно уже нельзя назвать самостоятельной фигурой.

Рука Москвы колоть устала

— Если даже Лукашенко завтра умрет, демократическая Беларусь не выстроится сама по себе, — убежден один из лидеров белорусской оппозиции, координатор гражданской кампании «Европейская Беларусь», бывший политзаключенный Дмитрий Бондаренко. — Беларусь — очень важная стратегическая точка для России как государства, ведущего войну. Так что от контроля над Беларусью она так просто не откажется. И если будет иметь силы, то сможет влиять и без Лукашенко у власти. Если Лукашенко, условно говоря, завтра не станет, то Россия будет реагировать быстро, водружая в кресло своего ставленника. Это может быть пророссийский генерал, это может быть старший сын Лукашенко, неважно.

К сожалению, внутри Беларуси сейчас нет активной силы, способной начать восстание. Лидеры находятся или в тюрьмах, или в вынужденной эмиграции. Так что ключевой фактор — Россия. Если бы, допустим, Пригожин дошел до Москвы, России бы точно стало не до нас. И этот фактор гораздо важнее, чем, собственно, то, жив Лукашенко или нет. Демократические силы Беларуси сейчас являются частью тех сил демократического мира, которые борются с диктаторами — и с Путиным, и с Лукашенко. И общая победа цивилизованного мира близка, как никогда.

И главное здесь даже не военное поражение, которое российские войска терпят в Украине. Здесь главное — экономический провал России, что бы там ни говорили. Сегодня ВВП России составляет примерно 1/25 от ВВП стран НАТО. А расходы России на содержание белорусского режима, по разным оценкам, выросли раз в 15. Добавьте сюда ЛНР-ДНР, Херсонщину, Крым и так далее — всё это ведет Россию к краху. И к этому надо быть готовым, а не ждать, когда умрет Лукашенко.

Вы помните их фамилии, тех, кто формально управляет? Никто не помнит, они не субъекты. Вот и Лукашенко сегодня — это такой Моторола. Какое-то ускорение событий может произойти, конечно. Оказалось, что этот больной, толстый, заплывший жиром интеллектуальный вандал Лукашенко является в России каким-никаким игроком. Так что может произойти и обратная реакция: смерть Лукашенко отразится на ситуации в России.

Можно лишь согласиться с тем, что в случае физического исчезновения Лукашенко слишком многое будет зависеть от Москвы. А дальше два варианта. Если у России к тому времени еще останутся силы и ресурсы, она поспешит вмешаться и сохранить контроль. Возможно, кроме того, что Россия посадит в кресло президента своего ставленника, будь то какой-нибудь пророссийский генерал или Виктор Лукашенко, она введет еще больше войск на территорию Беларуси. Но тогда и реакция Запада будет иной. Даже угроза появления вагнеровцев на территории Беларуси вызвала тектонические сдвиги: Украина усиливает северное направление, Польша готова размещать у себя ядерное оружие. То есть перемены в Беларуси связаны с глобальной борьбой в регионе, а не с личностью Лукашенко. И какая, собственно, разница, жив он или мертв.