Давно страну так не трясло. С 1993 года.

Вроде бы тогда было серьезнее: и крови больше пролилось, и за мятежниками были не просто уголовники и глухое недовольство, а легитимный парламент. И власть вела себя иначе — тогдашних лидеров можно обвинять во многом, но не в трусости и не в потери чувства реальности. Относились к власти тоже иначе: часть общества сплотилась тогда вокруг президента, к Моссовету 20 тысяч человек вышли. Да и поддержка интеллигенции дорогого стоила.

Но и путч Пригожина не оперетта, а вновь — гражданская война, хоть и не дошедшая до рукопашной. И в ней брат — зэк, записавшийся в Вагнера, вполне мог стрелять в брата, призванного в армию. Или стрелял — летчиков-то убили.

Как ливень весной смывает снег и обнажает потрескавшийся асфальт и ямы на дорогах, путч Пригожина показал убогость государства и пропасть между ним и людьми. Собственно, о фиаско всех государственных институтов уже много писали: и об армии, позволившей группе зэков пройти через всю страну, и о разнообразных росгвардиях, которых просто не было, и о жителях Ростова, фотографировавшихся на фоне танков, ехавших свергать избранного, якобы, ими президента.

Государство — это не только что-то (неважно, плохое или хорошее), что вне нас. Это не только свод законов, полиция в форме и судьи в мантиях. Это то, что внутри нас, в нашем сознании. Без этого оно — декорация, которую может повалить порыв ветра.

хотя популярные и недовольные властью офицеры, конечно, были. Технически кто-то из них вполне мог бы захватить Белый дом, сесть в Овальном кабинете и объявить согражданам, что кончилась, мол, власть евреев и коммунистов (или еще кого-нибудь), и заживем мы теперь по справедливости. Но этого никогда не случалось просто потому, что все американцы — и поддерживающие правительство, и настроенные резко против него, — считают, что президентом страны может быть только тот, за кого проголосовали в первый вторник после первого понедельника ноября месяца високосного года. Только этот человек и никто иной! Чтобы стать президентом, надо захватывать не Белый дом, а умы людей.

На первый взгляд кажется, что в результате путча мы не узнали ничего нового: разве мы не знали, что государство у нас — это фикция? Но было кое-что новое. Мы не знали, что у нас нет армии. То, что позволило себя блокировать и не сопротивлялось, — не армия. Что Росгвардии и прочих тоже совсем нет. Мы знали, что власть непопулярна, но тут стало ясно, что ее не поддерживает и не собирается защищать вообще никто. Мы знали, что нет никакого путинского большинства, но мы всё-таки не до конца понимали, что путинского меньшинства тоже нет. Что его, как в свое время Николая Второго, бросят и предадут все: от генералов до пропагандистов.

Уровень лжи и лицемерия, как и уровень неадекватности, вышел благодаря пригожинскому «маршу справедливости» на новый уровень — и это уже уровень пародии.

— путч был остановлен в ходе бандитской стрелки, войска здесь не при чем. Солдаты и офицеры, стоявшие на площади, тоже знали: они ничего из того, за что их благодарит Верховный главнокомандующий, не делали. Что, интересно, они о нем в этот момент думали? Что его ввели в заблуждение или что у него поехала крыша? Посмеивались про себя? И над всем этим — оглушительное державное вранье о сплоченности, единстве, преданности и прочем.

Генерал Золотов тогда же с добрым юмором поведал миру, что его гвардейцы, уходя защищать Родину, — куда уходя, что ты несешь? — «сдали заначки женам, о чем потом пожалели». Юмор-то ладно, грех над человеком смеяться, если Господь обидел. Но это же еще и архаика. Он живет в мире, где «заначку» прятали в кармане старой куртки или в сливном бачке, про кредитные карточки ему не рассказали. Точно как Бастрыкин, рассматривавший экран ноутбука в лупу. Но, судя по карьере генерала Золотова, это мироощущение вполне близко и тому, кто его назначал, и тем высшим чиновникам России, с которыми он взаимодействует. Собственно, их геополитические представления на том же уровне — война это четко продемонстрировала.

Мы знали, что наши лидеры, мягко говоря, не храбрецы. Но такой трусости они еще не проявляли. Путин сравнил события путча с 1917 годом. А себя, значит, с Николаем, которого сейчас принудят подписать отречение, а потом и расстреляют. И призвал на помощь Кадырова, не понимая, что, если бы случилось столкновение между вагнеровцами и кадыровцами, симпатии и населения, и армии, и спецслужб были бы на стороне путчистов. Но всё обошлось, войска Кадырова попали в пробку и до места подвига не доехали.

Мутная история с генералом Суровикиным говорит: Путин смертельно боится признать путч чем-то большим, нежели личная инициатива охваченного «непомерными амбициями» Пригожина. Гитлер, кстати, в подобной ситуации — после покушения Штауффенберга — вел себя куда более уверенно. Путин наверняка тоже хотел бы так, но не может: он понимает, что вокруг него пустота. Он чувствует себя как голый король, который внезапно понял то, что уже давно ясно многим, — он голый! И он пытается прикрыть наготу бессмысленными и путаными выступлениями или никому не нужной поездкой в Дербент на совещание по развитию туризма, где была организована демонстрация народной любви. Это его сотрудники такую психотерапию для него придумали?

А ведь это не конец, а только начало. Даже если не будет нового путча или дворцового переворота, есть еще и война. И офицеры, воюющие в Украине, смотрят на весь этот позор и думают: а за кого мы жизнью рискуем? Вот за этого? Моральный дух нашей армии и так-то был крайне низким, что естественно для этой жестокой и бессмысленной войны, но реакция властей на путч делает его еще ниже. Маловероятно, чтобы украинцы упустили такой момент.

Но есть в том, что мы узнали благодаря путчу, и кое-что действительно принципиально новое. Во-первых, мы увидели на практике, что в грядущей битве Дракон, вероятно, будет драться не с Ланцелотом, а с кем-то, может быть, еще более отвратительным, чем он. Что темницы, может, и рухнут, но новая Россия, весьма вероятно, возникнет благодаря столкновению не Зла с Добром, а Зла со Злом. Результат этого столкновения неизвестен. Известно только, к чему ведет — привела! — власть нынешнего Зла.

И это ставит перед теми из нас, кто хоть как-то идентифицируется с нашей несчастной страной, вопрос: на чьей стороне будешь ты? Можно, конечно, говорить о нежелании выбирать меньшее из зол. Понятные чувства! Но тогда выберут без тебя и за тебя. И из двух конкурирующих фашистов к власти может прийти тот, который будет убивать всех подряд, а не тот, кто убивал бы только некоторых. И этому второму не хватит именно твоей поддержки. В благодарность за которую, он, вполне возможно, тебя бы и убил.

Представьте себе кажущееся сейчас невозможным. В стране — честные президентские выборы. Но во второй тур выходят не Навальный с Ройзманом, а Путин с Пригожиным. Скажу страшную вещь: если вы чувствуете ответственность за страну, вы должны будете решить для себя, кто из них принесет больше зла и, соответственно, проголосовать за его оппонента. А потом, конечно, бороться с победителем, хоть мирно, хоть с оружием в руках. Но сначала — проголосовать.

Мир не нанимался нам нравиться.