«Самый пацифизм, которым священник Бурдин пытается прикрыться от обвинений в его адрес, не совместим с действительным учением Православной Церкви… Канонов, которые бы прямым образом описывали подобные казусы, нет… Совершенные им действия могут быть в будущем квалифицированы как уголовное преступление. В императорской России преданию священника [гражданскому] суду предшествовало извержение из сана или запрещение в служении», — столь недвусмысленные предупреждения содержатся в «Исследовании деятельности запрещенного в служении иерея Иоанна Бурдина, подлежащей рассмотрению в епархиальном суде» Костромской епархии РПЦ.

В начале марта прошлого года 49-летний о. Иоанн — в то время настоятель храма в селе Карабаново под Костромой — стал первым российским священником, оштрафованным по административному делу за «дискредитацию ВС РФ». Его прихожане донесли в правоохранительные органы, что батюшка с амвона произнес миротворческую проповедь, охарактеризовав происходящее в Украине как нарушение заповеди «Не убий». Будучи не в состоянии официально отредактировать слово Божие и изменить текст заповеди, РПЦ тем не менее намерена карать за «пацифистское», «слишком буквальное» ее понимание. В контексте «спецоперации» заповедь «Не убий», с точки зрения РПЦ, трактуется как призыв уничтожить побольше «врагов» — то есть украинцев, в том числе православных.

Об этом постоянно говорит в своих проповедях патриарх Кирилл. К привычной уже милитаристской и антизападной риторике в последние дни он добавил новый рефрен — о несомненном православии В. В. Путина и его безошибочности в геополитических вопросах. Зависимая от телевизора аудитория Кирилла воспринимает эти тезисы с полным доверием, никто не удивляется и не протестует.

Отец Иоанн Бурдин — один из тех, кто «не разделяет». Когда читаешь его телеграм-канал, вспоминаешь вопрос, с которым апостолы Петр и Иоанн обратились к иудейскому синедриону, запрещавшему им проповедовать об Иисусе: «Судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога?» (Деяния, 4:19). Иоанн обращается с ним к своему «священноначалию» гораздо более охотно, нежели секулярное, мирское общество, вставшее под ружье в первые же дни войны, и уж точно гораздо более охотно, чем это могли себе представить самые жесткие критики РПЦ. Рационально, логически объяснить это фатальное единодушие крупнейшей религиозной организации России невозможно. Священник Иоанн Бурдин предлагает объяснение в духе христианской мистики: имеет место демоническая одержимость, верный признак которой — сакрализация явного греха, когда казни мирных жителей, «грабеж и захват чужих территорий объявляются священной войной».

«Мы, христиане, — пишет он, — не смеем оставаться в стороне, когда брат убивает брата, христианин — христианина.

Засомневавшись в РПЦ, 8 апреля прошлого года о. Иоанн подал своему правящему архиерею, Костромскому митрополиту Ферапонту, прошение об увольнении и переходе на внештатную основу. Тогда, на ранних этапах «СВО», архиерей лишь облегченно выдохнул, увольняя священника-пацифиста, — никаких более серьезных наказаний по церковной линии не предполагалось. В прошлом году о. Иоанну даже удалось посетить Болгарию по приглашению знакомого архимандрита: результатом поездки стало официальное решение синода Болгарского патриархата о согласии принять заштатного российского священника Бурдина в свой клир. В декабре это решение, вместе с приглашением одного из болгарских митрополитов и резолюцией Костромского митрополита, поступило в синод РПЦ, который монополизировал право «отпускать» священников в юрисдикции других поместных церквей. Однако, чтобы не создавать прецедент, синод в Москве даже не стал рассматривать эти документы, но по звонку из патриархии Костромской митрополит Ферапонт 17 марта 2023 года запретил о. Иоанна в служении за некую «хулу на церковь». При личной беседе со священником митрополит дал понять, что распоряжение о запрете отдал сам патриарх.

Наскоро было заведено церковно-следственное дело (официально именуемое «исследованием»), по материалам которого 16 июня священника-пацифиста будут лишать сана, то есть полностью изгонять из клира РПЦ, чтобы (как уже цитировалось выше) снять неписаное препятствие для его предания суду уголовному. Такая практика сложилась в последние годы: чтобы провинившийся клирик не бросал тень на РПЦ, она сначала полностью от него отрекается, как бы лишая своего покровительства, и оставляет один на один с российской репрессивной системой.

Так было в нашумевшем деле среднеуральского игумена Сергия (Романова), когда Следственный комитет не возбуждал дело, терпеливо ожидая решения церковного суда, и в деле иеромонаха Иоанна (Курмоярова) из Новосибирска, осудившего символику «главного храма ВС РФ», а затем и саму «СВО». Опальный московский диакон Андрей Кураев также рассматривает свое «лишение сана» как необходимый этап в процессе возбуждения уголовного дела — он ведь тоже против войны.

Из «Исследования деятельности священника Иоанна Бурдина» мы узнаем много нового об РПЦ, если это еще способно кого-то удивить. Там признается, что эта структура является политической организацией, точнее, у нее есть политическая позиция, несогласие с которой несовместимо с пребыванием в РПЦ: «Политическая позиция [о. Иоанна], — говорится в документе, — в нашей стране воспринимаемая как неприемлемая и, что важно подчеркнуть, радикально расходящаяся с позицией Русской Православной Церкви».

В отличие от своих гонителей, о. Иоанн находится в поиске, не стесняясь формулировать вопросы, на которые еще не знает ответа: «Что делать христианину, для которого неприемлемо то, что сейчас проповедует большинство русского священства? Как находиться в храме, если большинство присутствующих кажутся тебе чуждыми Духу Божию?» Но он видит и знает наверняка: «После нынешнего патриарха от Русской церкви останется выжженная пустыня».