Белорусско-российская граница — понятие иногда условно-философское, иногда географическое, иногда политическое. Наличие и отсутствие контроля на ней — штука, за которой нужно пристально следить, потому что вчерашняя ситуация сегодня может измениться кардинально, а завтра снова стать вчерашней. Раньше был полный контроль, потом никакого, потом российский, потом пандемия, потом снова российский, а сейчас еще и белорусский.
Несомненно одно: белорусско-российская граница — это важный инструмент, с помощью которого Александр Лукашенко и Владимир Путин обмениваются сигналами. Иногда предупреждающими, иногда приветственными.
В мае 1995 года граница была упразднена, а в мае нынешнего года она, пусть в несколько усеченном виде, но появилась снова. Когда Беларусь ввела пограничный контроль, это официально называлось временными мероприятиями «в рамках выполнения ратификационного соглашения о взаимном признании виз с Россией».
Версия, прямо скажем, не слишком убедительная: взаимное признание виз всегда означает снятие всяких контрольных пунктов на границе.
В нашем же случае это скорее инстинктивная попытка отгородиться то ли от Пригожина с его «Вагнером», то ли от статуса соагрессора, то ли просто на всякий случай, чтобы не пришли незваные гости. Пока всё это выглядит не фатально для россиян, которые хотят покинуть Россию через Беларусь, и для белорусов, которые, наоборот, уезжают через Россию.
— Де-факто впервые с 1995 года российско-белорусская граница появилась почти в полном объеме, с обеих сторон, — объясняет политолог Дмитрий Болкунец. — Думаю, тому есть несколько причин. Во-первых, идет война, и Лукашенко опасается, что оружие, которое легко может попасть из России в Беларусь, окажется угрозой его персональной власти. Тем более что первые сообщения о введении пограничного контроля с белорусской стороны появились сразу после того, как дроны прилетели на башни Кремля. Во-вторых, недавнее заболевание Лукашенко: он почувствовал себя уязвимым и предпочел перекрыть возможные пути проникновения неких угрожающих ему сил. Так что граница — это попытка обеспечить политическую безопасность и не допустить появления на белорусской территории вооруженных групп либо оружия. Лукашенко видит, что Россия уже не слишком контролирует происходящие там процессы, и пытается обезопасить свою территорию. Его время подходит к завершению, и он пытается отслеживать любые перемещения, тем более из России.
Въезд из России в Беларусь. Фото: Wikimedia
Толчок-пятачок
— «Граница» недавно появилась в Юховичах, — рассказывает журналистка Тина Палынская (она живет в Полоцке и часто ездит в Псковскую область автостопом через Юховичи–Долосцы).
— Это крайнее село на границе с Россией в Россонском районе. Деревня обитаема разве что наполовину, а в качестве базы для устройства «границы» выбрали толчок-пятачок, на котором и прежде, и сейчас работают страховые киоски. Больше там нет ничего, только несколько фанерных домиков страховых компаний. И летнее кафе «Карнет», которое в этом году, несмотря на очевидное лето, пока не заработало.
Притащили на «границу» прежде всего фонарь. Самый настоящий фонарь, его откуда-то переместили, установили посреди дороги, и он вечером даже зажигается. Еще притащили бетонные блоки, они положены поперек, так, чтобы остался узкий коридор для проезда фуры. Блоки тоже работают «границей». Шлагбаум автоматический, он периодически ломается — и тогда пограничники открывают-закрывают его руками.
Изюминка этой границы с немаленькой очередью в том, что ее «защищают» не только пограничники, но и ДПС. Причем ДПСников количественно больше, и именно они выполняют несущую функцию: делят машины на две очереди — «просто машины» и те, на которых висят штрафы. Мы пытались общаться с пограничниками и спрашивать, будет ли граница всегда, но так ничего и не выяснили.
Досмотр происходит непрофессионально и дотошно. Непрофессионально — потому что собак, способных обнаружить запрещенные вещества, нет, а вот перекладывание вещей с места на место в открываемых багажниках совершается ну очень медленно. Причем сами сумки-чемоданы не открываются, пограничники просто долго беседуют о них с водителями. Но перекладывание вещей с места на место — цветочки по сравнению со скоростью, на которой осуществляется паспортный контроль.
Собрав целую кучу паспортов с десятка машин, белорусский пограничник отправляется в вагончик и… надолго там замыкается в себе. Или в компьютере. Но длится это очень долго. Минут через сорок он появляется и идет вдоль колонны, раздавая паспорта методом подбора и узнавания. Очередная порция машин выезжает за шлагбаум и тащится к настоящей границе — российскому КПП. Там, отмечу, всё происходит в разы быстрее — даже «регистрация» белорусов, то есть пробивание паспорта по базе, занимает именно столько времени, сколько должна занимать.
Вечером того же дня мы с дочерью возвращались пешком, в статусе пассажиров. Девушка-себежанка (Себеж — город в Псковской области. — Ред.) подвезла нас под границу в Долосцах. Отдаем паспорта. Их уносят в вагончик, и мы наблюдаем в окно, как парень-пограничник что-то бесконечно долго делает в компе. «Может, он не умеет им пользоваться?» — предполагает дочь.
Он выходит минут через двадцать. «Тина Захаровна? — долгий глубокий взгляд в глаза, тревожное молчание. — Возьмите ваш паспорт».
То же и с дочкой повторяется. Но она уже не так очкует, поняла, что это пограничник выдерживает специальную паузу. Потом плетемся пешком от Юховичей в сторону Клястиц. Тишина, вечереет. Спустя минут сорок показывается вереница машин, которую мы видели на «границе» во время паспортного контроля.
Граница-ветреница
Сейчас все контрольные пункты на трассах работают так, как выше описала Тина. Как будто мы вернулись на 30 лет назад. Когда-то, только появившись после распада СССР, белорусско-российская граница так и выглядела: толчок-пятачок, фанерный домик и фонарь. Только без ДПС, зато с таможней. Не были тогда еще построены нормальные пункты пропуска, и их функцию исполняли те самые фанерные домики. На них было написано «Мытня» (таможня по-белорусски). Россияне с интересом спрашивали, пересекая границу: а это у вас, у белорусов, так принято — баню на границе ставить?
Фото: Sean Gallup / Getty Images
Таможенникам с обеих сторон даже тогда жилось неплохо: белорусы активно везли в Россию продукты и продавали их в ближайших населенных пунктах на импровизированных толкучках, ставших приметой времени. И дело не в том, что в России было хуже с продуктами, вовсе нет, — просто у белорусов национальная валюта, тогда называвшаяся «зайчиком», представляла собой разноцветные картинки без всякого содержания. И, продавая продукты дешевле, чем они стоили в российских магазинах, белорусские «челноки» получали на руки рубли, которые были вполне конвертируемой валютой. А таможенники с обеих сторон при поездках туда и обратно получали свою мзду — кто сметаной и колбасой, кто наличными.
В 1995 году Александр Лукашенко и Борис Ельцин договорились о создании Таможенного союза. 14 мая того же года Лукашенко провел свой первый референдум об интеграции с Россией и придании русскому языку статуса государственного. А 26 мая в знак начала интеграции Лукашенко и тогдашний премьер-министр России Виктор Черномырдин торжественно выкопали пограничный столб на трассе «Брест–Москва» (журналисты пула потом рассказывали, что Лукашенко обратился к Черномырдину: «Витя, держи лопату», — а Черномырдин возмутился: меня, мол, лет 30 никто Витей не называл).
С этого момента все дороги из Беларуси в Россию и обратно стали свободными от проверок. Поезда из Москвы без всякого контроля следовали в Минск, чем охотно пользовались иностранцы, которые по каким-либо причинам не могли или не хотели получить белорусскую визу. Самолеты в Минск вылетали из внутренних секторов московских аэропортов, а на табло обозначались как «федеральные».
А уж сколько невыездных с той и другой стороны смогли уехать из родной страны благодаря соседней — едва ли кто-нибудь когда-нибудь подсчитает. Во всяком случае, у белорусских оппозиционеров это было даже своего рода развлечением: не выпустили белорусские пограничники — едешь в Москву и спокойно вылетаешь в Европу. Потом возвращаешься уже прямо в Минск и на удивленный вопрос пограничника «Как же, вы же невыездной, мы же вас третьего дня не выпустили?» гордо отвечать что-нибудь вроде «я Бэтмен».
В 2017 году пограничный контроль в одностороннем порядке ввела Россия. Приказами ФСБ были установлены пограничные зоны в районах Псковской, Смоленской и Брянской областей, прилегающих к белорусской территории. Многие думали, что это ответ на указ Александра Лукашенко о пятидневном безвизовом пребывании в Беларуси иностранных граждан, въезжающих через национальный аэропорт «Минск»: Лукашенко подписал его 9 января, а приказ ФСБ был зарегистрирован 26 января.
Но подписал его тогдашний глава ФСБ Бортников 29 декабря 2016 года, так что где курица, а где яйцо — непонятно до сих пор.
Но именно тогда с российской стороны появились патрули. В поездах Минск–Москва тогда же российские пограничники начали проверять паспорта, а авиарейсы Москва–Минск перевели в международный сектор. На железной дороге и на трассах российские пограничники, правда, документы пассажиров даже в руки не брали: им просто нужно было удостовериться, что на маршруте исключительно граждане России и Беларуси. В московских аэропортах пограничный контроль был практически полноценным, только без последующего посещения магазинов дьюти-фри. Пассажиры самолетов честно стояли в очереди на пограничный контроль, а потом в дьюти-фри им говорили: «Минск не обслуживаем».
В 2020 году с началом пандемии Россия закрыла границу с Беларусью, и путешествия для белорусов стали невозможны. Но тут же появился небольшой приграничный бизнес: за 5–8 тысяч рублей неподалеку от границы за руль белорусской машины садился россиянин и спокойно проезжал на территорию своей страны (Беларусь границ не закрывала, и россияне могли въезжать свободно), а его напарник на машине с российскими номерами вез белорусов в условленное место проселочными дорогами. Предложения публиковались в группах грузоперевозок, и никаких «контрольных закупок» не последовало. Во всяком случае, новостей о задержании нелегалов и их проводников не было. Эти самые дороги, к слову, существуют в большом количестве и по сей день, и никаких постов там, разумеется, нет.
Можно, только осторожно
Несколько дней я провела, изучая телеграм-чаты путешественников, едущих из России в Беларусь или в обратном направлении. Вот главные выводы из рассказов людей, пересекших границу.
Ключевые слова о контроле с белорусской стороны — человеческий фактор и «рандомность». Иногда пограничники забирают документы и уносят к себе в «будку», где пробивают по общей милицейской базе. База должников, кстати, не используется: имея неоплаченные штрафы или налоги, из России в Беларусь и обратно ездить можно. Главное, что выясняют, — не находится ли путешественник в розыске. А иногда смотрят паспорт прямо из рук, никуда не уносят и ни по каким базам не пробивают, лишь удостоверяются, что путешествует гражданин России или Беларуси, а не третьей страны. Тут уж как повезет.
Очереди на границе, как правило, появляются в выходные дни или праздники. Сначала, когда Беларусь только ввела контроль со своей стороны, многие посчитали именно это причиной возникновения очередей. Но это были те самые «майские», когда граждане обеих стран предпочитают куда-то выбраться. В будние дни очереди небольшие. К примеру, в субботу 27 мая в пункте пропуска «Лобок» в Псковской области в очереди, как сообщали в телеграм-чате «Граница РБ–РФ», насчитывалось более ста машин. Причем легковые автомобили и фуры ехали по одному и тому же ряду, что в несколько раз увеличивало время в очереди. В то же время в пункте пропуска «Красная горка», что в Смоленской области, очереди были небольшими. А в будние дни очередей практически не было нигде. Так что тут, можно сказать, без сюрпризов.
И, наконец, самое главное. Между Россией и Беларусью — 1239 километров границы. А автомобильных трасс и пунктов пропуска — 13.
Таким образом, огромные участки с небольшими лесными дорогами остаются неконтролируемыми. И для тех, кто хочет покинуть Россию через Беларусь, не попадая при этом в поле зрения государства, по-прежнему остаются бескрайние просторы и местные проводники. Кроме того, по-прежнему ездит поезд Москва–Калининград, на котором дополнительного контроля нет, зато есть техническая остановка в Литве на станции Кена. Кстати, в поездах из России в Беларусь тоже нет полноценного пограничного контроля, только проверка паспортов на предмет гражданства их обладателей. Так что выехать по-прежнему можно. И даже, наверное, нужно.
Делайте «Новую» вместе с нами!
В России введена военная цензура. Независимая журналистика под запретом. В этих условиях делать расследования из России и о России становится не просто сложнее, но и опаснее. Но мы продолжаем работу, потому что знаем, что наши читатели остаются свободными людьми. «Новая газета Европа» отчитывается только перед вами и зависит только от вас. Помогите нам оставаться антидотом от диктатуры — поддержите нас деньгами.
Нажимая кнопку «Поддержать», вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных.
Если вы захотите отписаться от регулярного пожертвования, напишите нам на почту: [email protected]
Если вы находитесь в России или имеете российское гражданство и собираетесь посещать страну, законы запрещают вам делать пожертвования «Новой-Европа».
