Президент Турции Реджеп Эрдоган 17 мая объявил о продлении «зернового соглашения» на два месяца. Следом МИД России подтвердил факт продления сделки, но в очередной раз пригрозил расторжением после 17 июля, если Запад не пойдет на уступки. При этом пока что ни одно требование российских властей выполнено не было, а ключевым игроком в экспорте украинского зерна стала Турция, считает глава аналитического центра «СовЭкон» Андрей Сизов. Мы поговорили с экспертом о провале российской зерновой дипломатии и о том, что это значит для российского агросектора.
Андрей Сизов
эксперт на аграрном рынке, кандидат экономических наук
Глава аналитического центра «СовЭкон»
— Как вы оцениваете продление «зерновой сделки»? По сути, ни одно требование России не было выполнено.
— Мы рассчитывали на то, что будут сложности. Наблюдалась некоторая сознательная неопределенность, связанная с тем, чтобы дать возможность Эрдогану заявить о продлении ближе к 28 мая, то есть ко второму раунду выборов.
Россия от этой сделки ничего не выигрывала и не выиграет. Никакой сделки по большому счету нет. Российские власти сознательно слепили воедино несколько разных документов. Сегодня это называется «зерновая сделка» — та бумага, которая была подписана в июле прошлого года. Там было написано, что Россия не мешает экспорту украинского зерна, она не будет атаковать инфраструктуру, а будет только инспектировать суда, которые идут в Чёрное море или из него. Никаких разговоров о подключении [Россельхозбанка] к SWIFT и прочего еще не было.
После огромного количества угроз и заявлений Россия выглядит, мягко говоря, очень блекло. В отдельные дни количество угроз Западу доходило до четырех. И тут,
просто не моргнув глазом, Турция сообщает, что сделка продлена. Ни одно из требований не было выполнено, все были проигнорированы.
Очень странно так позориться, если называть вещи своими именами.
Ну а теперь власти туда [в соглашение] дописали еще 30 страниц. Уже 18 мая МИД России выступил с заявлениями, что расширит свой список требований, добавив какую-то совершенно уж загадочную разморозку активов российских компаний. Это всё очень странно. Участники рынка просто смеются над российскими властями.
— Россия пожертвовала своими интересами, чтобы помочь Эрдогану с выборами?
— Да, это нужно было Эрдогану, как и много других подарков, которые ему сделала Россия в последнее время, — атомная электростанция, построенная за счет российского финансирования, история с газовым хабом, отсрочка по платежам за газ. Всё это Эрдоган получил за последний год. С другой стороны, Турция стала для России серьезным партнером по платежам и торговле.
Поэтому, на мой взгляд, главный игрок тут не Россия и не Украина, а Турция, с учетом второго тура Эрдогана 28 мая.
— Выходит, что Турция — ключевой игрок в «зерновом соглашении»?
— Предположим, влияние Турции — 70%, России — 20%, а 10% я бы дал Китаю.
Потому что у Китая есть мирный план. Да, его много критиковали, он расплывчатый. Но там есть один конкретный пункт, где написано, что Китай поддерживает продление этой инициативы. Игнорировать мнение товарища Си, я думаю, Москве будет сложно.
Другой момент в том, что большинство требований сделки, скорее всего, будет проигнорировано. То есть формально сделка заключена, но на практике она может работать очень плохо.
Эрдоган отчитался, что всё работает и он молодец, а по факту ничего не плывет.
Это связано с тем, что за инспекцию судов в том числе отвечают и российские инспекторы. Они должны проверять суда, которые проходят через Босфор. С начала апреля там постоянно идут трения о том, какие суда не пускать, какие пускать, в какой очередности. В результате, например, с 6 мая инспекционная комиссия Совместного координационного центра в Стамбуле не пропустила ни одного судна в сторону одесских терминалов. Они выпускали некоторые суда, но ни одно не впустили из-за того, что не могли достичь согласия.
И дальше момент тоже очень важный — что будет с этим соглашением, когда и если начнется большое украинское контрнаступление. Если начнут более активно летать ракеты, вестись бои и так далее, это может привести к сложностям в функционировании коридора.
Грузовые суда, перевозящие украинское зерно, стоят на якоре в очереди на инспекцию в Мраморном море, Стамбул, Турция, 22 октября 2022 г. Фото: EPA-EFE/ERDEM SAHIN
— В прошлом году и перед Украиной, и перед Россией остро стояла проблема переполнения складов: эксперты предупреждали, что может не хватить места для нового урожая. Что изменилось сейчас?
— Если говорить об Украине, то с кучей оговорок можно сказать, что баланс спроса и предложения нормализовался. Украина вывезла около 90% зерна от своего экспортного потенциала на текущий сезон. Ситуация относительно спокойная. Сейчас продление сделки для них не так важно, как год назад, когда были огромные запасы с рекордного урожая 2021 года. В 2022 году урожай резко сократился из-за войны. Плюс погода была не самая лучшая.
Но при этом они всё время активно экспортировали, в том числе благодаря этому зерновому коридору. И к текущему времени почти всё, что могли, уже вывезли. Несмотря на проблемы, поставки идут через Европу.
Плюс очень активно работают дунайские порты, до этого почти заброшенные. Сейчас, строго говоря, Украина может экспортировать зерно и без одесских терминалов.
С учетом этой ситуации мы ожидаем снижения посевных площадей в Украине. Это связано с войной. Каких-то проблем с экспортом и с запасами, в общем-то, нет.
Для России ситуация совсем другая. Если в Украине был рекордный урожай в 2021 году, то у России — в 2022-м. Это был огромный урожай, который в значительной степени нельзя было вывезти, в первую очередь из-за низких темпов отгрузки в начале текущего сезона, что было связано с сильным укреплением рубля. Это первый фактор. Второй фактор — это пошлины, которые против себя ввела сама Россия (по словам властей, чтобы сбить рост цен на внутреннем рынке. — Прим. ред.). И отменять их не собирается и в 2024 году. Ну и третий фактор — технические сложности с логистикой и платежами. Всё стало дороже и медленнее. Это тоже негативно сказалось на экспорте.
В результате, несмотря на высокий урожай, российское зерно оказалось неконкурентоспособным. Сейчас темп вывоза рекордный. Но вот эти несколько месяцев весной-летом 2022-го, конечно, сильно затормозили общий экспорт по итогам сезона. И в результате наш прогноз по экспорту — 44 млн тонн пшеницы. Если бы не было всех этих ограничений, мы могли бы спокойно вывезти намного больше 50 млн тонн.
Заход танкера Usichem в Измаильский морской торговый порт на реке Дунай. Фото: Wikimedia Commons, CC BY-SA 4.0
— Как сейчас происходят расчеты за поставки российского зерна? И почему подключение Россельхозбанка к SWIFT так важно для России?
— После затыка, который был в начале прошлого года, темпы отгрузки вышли на рекордный уровень, и это зерно оплачивается. Исходя из этого наблюдения, можно предположить, что платежи идут, хотя сложности есть — деньги ходят долго, могут потеряться в тех же банках-корреспондентах. Очень долго идет комплаенс (процедуры банковской проверки. — Прим. ред.). Контрагенты должны убедиться, что по всей цепочке не фигурируют санкционные компании. Пока это работает, но стало намного дольше, сложнее и дороже это делать в ручном режиме.
Почему именно Россельхозбанк? Мы можем предположить, что из него хотят сделать такой защищенный банк для расчетов с внешним миром. Как этого добились для Газпромбанка, на который приходят платежи за энергоносители.
— С начала года из России начали уходить крупнейшие мировые трейдеры зерна. Кто получит их активы и как это повлияет на рынок?
— По мировым меркам, эти компании очень большие, они играют важную роль на российском рынке: американский Cargill, канадская Viterra и нидерландский Louis Dreyfus — на них приходится около 15% экспорта. Но при этом до сих пор не очень понятно, что конкретно имеется в виду под уходом.
Бизнес этих компаний построен таким образом, что есть глобальный трейдер, который, скорее всего, находится в Европе и торгует зерном из разных регионов. Присутствовать эти компании могут в Украине, России, Польше и так далее. Трейдер делает сделки, консультируясь с командами в этих регионах и находясь с ними на связи. После того как он заключил сделку, команда в этой стране должна скупить зерно и добиться того, чтобы к определенной дате оно было погружено на судно в конкретном порту.
Люди, которые были внутри России, скорее всего, останутся и будут заниматься тем же под другой вывеской. А головная компания больше не занимается торговлей внутри России. Это всё, что они заявили. А что со всем остальным? Вопрос, что будет с активами, наиболее интересен.
И важно еще сказать, что эти
глобальные компании, скорее всего, будут продолжать покупать российскую пшеницу, просто уже в порту. Для России в целом это не драматично на фоне других проблем.
Но и ничего хорошего тоже нет. Потому что присутствие глобальных компаний –– это более цивилизованный рынок, новые технологии, более тесная интеграция российского рынка в мировой.
Собственно, благодаря этой интеграции российское растениеводство и росло все эти годы. Сейчас конкуренция между экспортерами явно снижается. Низкая конкуренция среди экспортеров-покупателей делает условия для фермера, при прочих равных, хуже.
Но еще раз скажу: это не что-то ужасное, даже по сравнению с пошлиной. Сейчас фермеры, которые занимаются растениеводством, теряют из-за нее примерно треть своего дохода.
— Какой у вас прогноз по следующему продлению сделки через два месяца?
— Во-первых, как мы в самом начале с вами говорили, новые угрозы и требования по-прежнему выглядят как не очень важная составляющая этой истории. И пока не похоже, что на Западе есть хоть какие-то подвижки со SWIFT, Россельхозбанком и прочими требованиями России. Скорее наоборот.
Важная составляющая — это то, что решат Путин и Эрдоган, и останется ли Эрдоган в кресле. Если останется, шансы на то, что соглашение будет продлено без каких-либо проблем, выше. А если на выборах победит Кылычдароглу, который говорит о большей ориентации на Запад, ЕС и НАТО, то проблемы могут появиться. Особенно с учетом трений, которые проявились совсем недавно, например, заявления о вмешательстве России во внутренние дела Турции.
Но, тем не менее, это не означает, что если Кылычдароглу будет избран, то сделке конец. С Эрдоганом или без, Турция всё равно очень важна для России. Если же Кылычдароглу приходит к власти и его администрация решает присоединиться к антироссийским санкциям, чтобы Турция перестала быть хабом России для торговли и платежей, — вот тогда вероятность прекращения сделки очень высока.
— После начала войны цены на продовольствие взлетели, но потом значительно упали и продолжают падать. Можно ли говорить о том, что миру удалось избежать продовольственного кризиса?
— Вообще продовольственный кризис — это расплывчатое понятие, в которое каждый вкладывает что-то свое. Действительно, цены очень сильно выросли на несколько месяцев, в первую очередь на зерно. Потом цены стали снижаться и сейчас продолжают снижаться по многим позициям. И упали уже очень сильно, во многих случаях существенно ниже довоенных времен. Более низкие цены в мире, при прочих равных, — это более высокая доступность продовольствия и чуть меньше проблем у бедных стран, которые считаются продовольственно небезопасными.
Делайте «Новую» вместе с нами!
В России введена военная цензура. Независимая журналистика под запретом. В этих условиях делать расследования из России и о России становится не просто сложнее, но и опаснее. Но мы продолжаем работу, потому что знаем, что наши читатели остаются свободными людьми. «Новая газета Европа» отчитывается только перед вами и зависит только от вас. Помогите нам оставаться антидотом от диктатуры — поддержите нас деньгами.
Нажимая кнопку «Поддержать», вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных.
Если вы захотите отписаться от регулярного пожертвования, напишите нам на почту: [email protected]
Если вы находитесь в России или имеете российское гражданство и собираетесь посещать страну, законы запрещают вам делать пожертвования «Новой-Европа».