— Как война в Украине может повлиять на регион Южного Кавказа?

— Потеря влияния или сильное ослабление системообразующего государства, которое определяло политику всех трех южнокавказских республик, однозначно приведут к очень большим изменениям в балансе сил. Это позволит региону начать самостоятельную внешнюю политику без оглядки на большого северного соседа. Для всего региона это принесет позитивные последствия, которые при определенных условиях (таких, например, как заключение мирного договора между Арменией и Азербайджаном) затронут все эти три страны.

— Считается, что вы не любите делать оптимистические прогнозы. Есть уверенность, что Украина победит?

— Я не считаю, что Украина проиграет, нет такого сценария. Империи умирают очень медленно. Украина начала побеждать. Украина не проиграет. Но вот когда оформит свою победу — прогнозировать пока трудно.

— Что сейчас происходит в Карабахе? В сентябре — ноябре 2020 года азербайджанские войска вернули себе часть территорий Карабаха, включая стратегически важный город Шушу, после чего Азербайджан, Армения и Россия подписали соглашение о прекращении огня. Но мы периодически узнаём о том, что в Карабахе происходят перестрелки, подрывы на минах. Что об этом думают в Азербайджане?

— Конфликт в Карабахе решен частично, хотя происходящее там сейчас нельзя назвать военными действиями. Это, безусловно, международно признанная территория Азербайджана, над которой Баку установил контроль. При этом в Карабахе сохраняется конфликтность, возможность активизации боевых действий за счет наличия незаконных вооруженных формирований в зоне действия российского миротворческого контингента.

Население Карабаха сейчас составляет приблизительно 40—50 тысяч человек. Это данные Канадского аналитического центра, который через фотографии со спутника, с учетом инфраструктуры, жилого фонда, обозначил, что на этой территории может проживать максимум 50 тысяч человек.

— У конфликта в Карабахе еще может быть военный эпизод?

— Таких масштабных военных операций, как в 2020 году, уже не будет. Но не исключена локальная операция, так как в Карабахе остается незаконный вооруженный контингент.

У них на вооружении есть зенитно-ракетный комплекс «Тор». Это серьезный инструмент, который очень сильно влияет на безопасность полетов гражданской авиации Азербайджана. Также у них есть танки, есть артиллерия.

Представьте себе, что на территории вашего государства есть ПВО, которое вам не подчиняется. Это недопустимо.

— То есть вы не исключаете возобновления военных действий?

— Это будет не война, а контртеррористическая операция. Мы несем ответственность за находящееся в Карабахе мирное население и считаем, что в перспективе они будут нашими гражданами. Мы считаем, что это население находится в заложниках у сепаратистского руководства.

К тому же у Баку есть целый комплекс несиловых инструментов:

То есть мы можем действовать в комплексе: финансовый ресурс, коммуникации и силовые акции.

Еще раз повторяю: под военными действиями не надо подразумевать, что вся азербайджанская армия хлынет в Карабах. Мы обладаем высокоточными системами. И в какой-то момент мы можем принять решение, что установки системы ПВО в Карабахе — это угроза. И осуществить точечную ликвидацию.

— Каким в Баку видят идеальное окончание конфликта в Карабахе?

— Безусловно, это мирное политическое урегулирование и начало полноценной интеграции региона.

— И улучшение отношений между Ереваном и Баку?

— Это очень важно, потому что Баку хочет открытия Зангезурского коридора для того, чтобы соединиться со своим эксклавом — Нахичеванской Автономной Республикой.

Бенефициарами конфликта в Карабахе являются Россия и Армения. Армения до сих пор подпитывает сепаратистское образование на нашей территории — на 300 млн долларов в год. Также снабжает его боеприпасами и минами. В какой-то момент руководство Армении может понять, что так долго продолжаться не может.

Нормализация отношений между Азербайджаном и Арменией однозначно приведет к тому, что в Карабахе начнется процесс окончательного урегулирования.

— То есть в Баку не очень-то доверяют заявлениям Никола Пашиняна о том, что Армения должна навсегда отказаться от территориальных претензий к другим странам?

— В последние два года Пашинян не менее десяти раз выступил с призывами к миру и диалогу, а воз и ныне там. Вместо этого мы видим провокации, когда целенаправленно сжигают наши флаги, когда создаются конфликтные ситуации на условной границе.

Я настроен пессимистично: скорее всего,

Но страна, которая хочет мира с соседом, не минирует его территории. У нас недавно четверо человек подорвались на минах. Эти мины были изготовлены на территории Армении в 2021 году.

Азербайджан в течение 30 лет осуществляет мирные переговоры с разными руководителями Армении. И нельзя сказать, что мы видим реальные шаги для улучшения ситуации.

— Что могло бы быть расценено как такой шаг?

— В Ханкенди (Степанакерте) сохраняются структуры сепаратистов: у них есть полиция, и президент, и премьер-министр, то есть это своего рода квазигосударство, которое они пытаются сохранить. И это не только Ханкенди, но и еще два небольших города и деревни.

Первый шаг: Армения передает Азербайджану вопрос финансового обеспечения Карабаха. Если это для нее слишком большой шаг, она может отказаться от электроснабжения Карабаха, и зона сепаратистов перейдет на электроснабжение Азербайджана. Это же касается интернета, мобильной связи, банков.

Я понимаю, что это нельзя сделать одним движением руки, но надо начинать этот процесс. А в Ереване этому противятся. Вот мы, скажем, приглашаем кого-либо из руководства сепаратистов на переговоры, а они отказываются.

Еще пример: Армения говорит, что хочет добиваться улучшения отношений с Турцией, идет переговорный процесс, и в то же время в центре Еревана собираются поставить памятник участникам операции «Немезис» (террористическая операция армянских ультраправых, в ходе которой в 1920–1922 годах в Тбилиси, Константинополе и Берлине были убиты шестеро турецких и азербайджанских политиков, причастных, по мнению организаторов убийств, к геноциду армян в Османской империи. — Прим. И. Б.).

чтобы реализовывать свои собственные заявления.

Поэтому война в Украине затронет не только Черноморский регион, но и приведет к переформатированию всего постсоветского пространства. И я надеюсь, что сокращение влияния Российской Федерации на наш регион приведет к тому, что в Армении появятся реальные желания и возможность прекратить этот конфликт.

— А вы не думаете, что России также выгодно заморозить карабахский конфликт?

— Россия уже потеряла часть влияния. Азербайджан — страна, которая важна для РФ на Южном Кавказе, и ей тоже приходится считаться с нашими интересами. Я не думаю, что мы позволим этот конфликт заморозить.

— Поговорим о безопасности всего региона Южного Кавказа в связи с изменяющейся на наших глазах ролью России…

— Все три республики сейчас находятся в разных позициях. Для Азербайджана ослабление России несет минимальные риски и вызовы. Это, напротив, позволит нам укрепить свое влияние.

Риски повышаются у Армении. До последнего времени Россия являлась краеугольным камнем безопасности Армении, и после войны 2020 года Армения так и не смогла полностью восстановить свой оборонный потенциал.

Что касается Грузии, то на последней конференции по безопасности в Тбилиси я много общался с экспертами и членами правительства. Они говорят, что интеграционные процессы между Тбилиси и оккупированными территориями уже идут. Люди оттуда приезжают лечиться, учиться… Да, интеграционный процесс блокируют оккупационные власти, но давайте учтем, что российские войска, большая их часть, уже ушли оттуда [из Цхинвальского региона и Абхазии]. В какой-то момент может случиться так, что Россия уже не сможет поддерживать там оккупационные власти.

— Азербайджан в оборонной сфере активно сотрудничает с Турцией, что это значит для региона?

— Усиление влияния Турции в нашем регионе приводит к тому, что растет и безопасность Грузии. Заключаются различные договоры, соглашения в оборонной сфере, это во многом происходит благодаря уменьшению российского влияния.

24 апреля правительства Грузии и Азербайджана заключили новое соглашение о сотрудничестве в области обороны. С ослаблением России этот процесс получит новый толчок для развития.

Другое дело, что свою оборонную политику Грузия ведет совместно с НАТО, но это не взаимоисключающий процесс. Турция — не только член НАТО, но и сильный игрок в регионе и поддерживает с Грузией двусторонние отношения в оборонной сфере.

В Азербайджане ситуация другая: с НАТО мы сотрудничаем в рамках двусторонних программ, а с Турцией у нас стратегическое сотрудничество в оборонной сфере.

Если у Грузии сотрудничество с НАТО занимает около 40% оборонной политики, то у Азербайджана это 10%. Мы сотрудничаем с НАТО, так как это страны с передовым военным опытом, но вступать в альянс Азербайджан не стремится.

— Между тем Армения теряет своего союзника — Россию, которая изолировала ее от всего мира. Что дальше, с кем сотрудничать Армении?

— Геополитика не любит пустоты. В пустоту, которая появляется после ухода РФ, пытается проникнуть Иран. Это происходит и в Азербайджане, и в Армении. Свои амбиции показывает Франция, это отдельный кейс. И сама Армения рвется к увеличению сотрудничества с Евросоюзом.

Но изменения не произойдут быстро, так как границы Армении защищают российские пограничники. В Армении расположена российская военная база. Также десять самых больших налогоплательщиков Армении — это компании с российским капиталом, с российскими владельцами, там очень сильна российская пятая колонна. Так что сказать, что у Армении получится скачок к Евросоюзу, было бы слишком оптимистично. Но вот с Францией у них налаживаются отношения по всем направлениям.

— А есть ли сценарий, в котором Россия в ближайшее время выведет из Армении свою базу?

— Армения, конечно, может попросить, но вряд ли ее послушают. Хотя я думаю, что, с учетом всё более очевидного поражения РФ в украинской войне, появится сценарий, согласно которому Россия полностью уйдет с Южного Кавказа. Но это, скорее всего, произойдет не в текущем году.

Давайте вспомним процесс развала Советского Союза, как Союз уходил из стран Варшавского договора.

Уход России из Армении — это вероятный сценарий. Даже если война остановится в этом году, если к власти в РФ придут более прагматичные люди, то им однозначно нужно будет переосмыслить роль РФ в геополитике. С России вряд ли в ближайшее время снимут большую часть санкций, поэтому у нее не будет таких экономических и финансовых ресурсов, чтобы подпитывать ту геополитическую позицию, которая была до начала войны в Украине.

— А Иран? Может ли он более активно проявиться в регионе Южного Кавказа?

— Иран пытается проявляться, в Азербайджане он осуществляет ряд мероприятий, в том числе гибридного характера, пытаясь воздействовать на часть мусульманского населения Азербайджана. В Армении Иран хочет усилить свое влияние путем передачи военных технологий, усиления военно-технического сотрудничества. Но на это очень плохо смотрят как Россия, так и Евросоюз.

Скорее всего, Иран, раздираемый нестабильной внутриполитической ситуацией, не обладает достаточными инструментами, чтобы усилить свое влияние в нашем регионе.

— Для Грузии огромный стимул, что Азербайджан успешно восстанавливает свою территориальную целостность. У Грузии своя боль: российские войска размещены в Абхазии и Цхинвальском регионе по договору с Сухуми и Цхинвали и могут принимать участие в боевых действиях…

— У нас тоже может такое произойти. В Карабахе есть российские миротворцы. По соглашению они могут находиться там до 2025 года.

Если какой-то миротворец погибнет, Россия может воспринять это как casus belli. Однако России сейчас не до Карабаха, хотя никогда не говори «никогда». Всё будет зависеть от итогов войны в Украине. Есть сценарий, что Россия не выйдет из этой войны целостным государством. Вот тогда однозначно ни миротворческих, ни обычных российских войск не останется ни на территории Армении, ни в Азербайджане.