Начало в религиозной столице

Всё началось с города Кум. Именно здесь 30 ноября 2022 года выявили первый случай отравления среди старшеклассниц местной школы для девочек. В результате госпитализированы 18 учениц. Через две недели ситуация повторилась — на этот раз в больницу попала 51 школьница.

Кум считается главным религиозным центром в Иране. Здесь сосредоточены главные высшие религиозные заведения и представительства основных иранских духовных авторитетов (марджей). Многие члены политической элиты в Исламской республике — выходцы из Кума.

Нельзя сказать, что первые случаи отравлений осталось совсем незамеченными в СМИ, но всерьез внимание общественности они не привлекли. Схожие инциденты сперва начали повторяться в разных школах города, а уже в течение месяца — и за пределами Кума. 16 января 30 человек с отравлением были госпитализированы в провинции Ардебиль на самом севере страны, «эпидемия отравлений» добралась до самых отдаленных регионов.

К началу февраля отравления не прекратились, и это стало одной из главных тем в стране. Пораженными оказывались почти исключительно девочки из средних и старших классов. Они испытывали тошноту, проблемы с дыханием, наблюдался частичный паралич или учащенное сердцебиение. В большинстве случаев пострадавшим требовалась стационарная помощь от пары часов до нескольких дней. Иногда после выхода из больницы симптомы возвращались и требовалась повторная госпитализация. Врачи, очевидно, плохо понимали, что происходит. Зачастую родителям говорили, что их ребенок просто перенервничал.

Некоторые из пострадавших учениц рассказывали, что в момент отравления они чувствовали запах гнилых мандаринов, в других случаях — отбеливателя. Две школьницы в городе Боруджерд утверждали, что видели что-то похожее на небольшую бомбу или гранату с запахом мяты, которая прилетела снаружи на территорию школы.

Конец отравлениям

6 марта представитель комиссии по установлению причин отравлений в Меджлисе (парламенте) Ирана сообщил, что инциденты были зафиксированы в 230 школах в 25 провинциях страны из 31. При этом отравления получили в общей сложности более 5000 учащихся.

7 марта в дело вмешался духовный лидер Ирана Али Хаменеи, который все четыре месяца не комментировал ситуацию. «Власти должны серьезно заняться проблемой отравлений учащихся», — заявил он, назвав происходящее «непростительным преступлением».

Вслед за выступлением лидера начались первые задержания людей, подозреваемых в причастности к происходящему. Отравления почти сразу прекратились. Уже через 4 дня МВД Ирана отчиталось о задержании 100 человек. «Среди арестованных есть лица с враждебными мотивами, которые стремились навести ужас на население и учеников, чтобы закрыть школы и дискредитировать власть. <…> Ведется расследование о возможной их связи с террористическими организациями», — сообщили в министерстве.

«Враг ведет гибридную войну и стремится посеять отчаяние среди народа. Недавно в ходе психологической атаки на систему безопасности в ряде школ они создали нервозную обстановку и напугали учащихся и их родителей, чтобы ввергнуть [страну] в хаос», — заявил 3 марта президент Ирана Эбрахим Раиси.

Версия о диверсии иностранных спецслужб действительно не лишена логики. Очевидно, что дети воспринимаются многими как красная черта. Нынешние отравления уже вызвали целую волну протестов родителей в Иране, возмущенных происходящим. При этом априори люди будут винить власть: либо за то, что она устроила отравления, либо за то, не смогла обеспечить безопасность. Иными словами, подобная провокация выглядит почти беспроигрышной для подрыва стабильности в стране. Однако теория «вражеского заговора» содержит значительные нестыковки.

Подозрительные противоречия

История отравлений породила немало вопросов к реакции властей. Прежде всего, смущала скорость, с которой были предприняты меры. Хоть какая-то четкая реакция на общенациональном уровне началась только в конце февраля, то есть спустя почти 3 месяца после начала инцидентов, когда счет отравившихся уже шел на сотни. Президент Ирана Эбрахим Раиси распорядился начать расследование и сформировать соответствующую комиссию только 1 марта.

При этом заявления властей как на региональном, так и на общенациональном уровнях отличались непоследовательностью и зачастую противоречили друг другу. Так, несколько местных чиновников, включая губернатора провинции Кум, заявили, что причиной отравления стал газ монооксид углерода, который оказался в школах из-за неисправности котельных. Вскоре депутаты в Меджлисе Ирана назвали эту версию подозрительной.

Министр здравоохранения Ирана Бахрам Эйноллахи на заседании в парламенте сообщил, что речь идет о применении «небольшой дозы ядовитого вещества». Другой участник этого заседания, глава комитета образования Меджлиса Алиреза Манади Сефидан рассказал, что отравление якобы вызвано азотом. Однако спустя всего несколько часов министр внутренних дел Ирана Ахмад Вахиди опроверг их слова, отметив, что пока непонятно, идет ли вообще речь об отравлении каким-либо веществом. Также прозвучали слова замминистра здравоохранения Юнуса Панахи о том, что «какие-то силы хотят закрыть школы и, в особенности, для девочек». После этого он отрекся от своих слов, сказав, что его неправильно поняли.

Известно, что как минимум с февраля в лаборатории Тегерана направлялись материалы с мест отравлений на химический анализ. Однако с тех пор никакие данные о результате исследований обнародованы не были.

При этом многие учебные заведения оборудованы камерами наблюдения. Более того, зачастую в образовательных учреждениях или около них дежурят сотрудники правоохранительных органов в штатском. Сеть облетели фотографии того, как у одной из школ, где выявлены отравления, силы безопасности крутят мать одной из учениц: один тащит женщину за волосы, другой — закрывает ей рот.

Взгляды, близкие талибам

Иранские журналисты жалуются, что любая попытка написать материалы об отравлениях с места событий встречает резкое сопротивление со стороны властей. В Иране всё еще можно встретить альтернативную точку зрения в СМИ, хотя рамки дозволенного за последние несколько лет заметно сузились.

Показательно, что первым арестованным властями стал именно журналист, пытавшийся расследовать вопрос отравлений, — Али Портбатабаи, редактор «Ком ньюс» (локального издания, работающего в Куме).

Одной из первых реакций на происходящее стало заявление преподавателя духовной семинарии Фазель Мейбади. «Социолог в Куме провел исследование и пришел к выводу, что за этими происшествиями стоят сторонники милленаризма», — сказал он. Речь о движении религиозных фундаменталистов, которые верят в радикальные трансформации в обществе. «Это движение напоминает талибов. <…> Они говорят, что девочкам надо учиться только до третьего класса», — добавил Мейбади. Впрочем, его высказывание вскоре было удалено из источника, а сам Мейбади сказал, что имел в виду совсем другое.

14 февраля на уже упомянутом сайте «Ком ньюс» появился материал Нафисе Моради, научного сотрудника религиозного университета «Аль-Захра».

«Концентрация этих инцидентов на школах для девочек усиливает подозрения, что речь идет о саботаже, в основе которого лежат взгляды, близкие талибам», — написала она. Впрочем, вскоре этот материал был удален, а редакция выступила с опровержением его содержания.

Многие из наблюдателей связали отравления с масштабными протестами в Иране осенью прошлого года. Школьницы на определенном этапе активно включились в выступления. Неоднократно они выгоняли из учебных заведений чиновников и представителей сил безопасности, которые заставляли школьниц носить хиджаб. Вспомнили и слова Хаменеи в связи с протестом девочек. «Некоторые представители молодежи были перевозбуждены интернет-передачами и из-за этого вышли на улицы. Таких людей можно слегка наказать, и они поймут, что ошибались», — говорил он в октябре 2022 года.

Образование как угроза

Прошлый год наглядно показал, что женское образование может нести заметную угрозу авторитарным системам вроде современного Ирана. Еще обиднее это осознавать иранским властям, которые сами сделали такое положение возможным и долгое время гордились достижениями в этой области.

Исламская республика с самого начала была левым проектом, заточенным на социальную справедливость. После революции 1979 года пришедшие к власти исламисты поставили своей задачей слом прошлых порядков и борьбу с вопиющим неравенством, которое наблюдалось во времена последнего шаха Резы Пехлеви. Одним из важнейших направлений стало образование, где удалось добиться ощутимых результатов. Если в 1970-х в школах Ирана учились около 5 млн человек, то к началу 2000-х их число достигло почти 20 млн. При том значительно расширился доступ к высшим учебным заведениям.

До 1979 года уровень грамотности среди девушек в стране составлял 42% и был значительно ниже, чем в Турции (68%). Однако к середине 2000-х этот показатель в Иране уже достиг почти 97%, что было на 3% больше, чем у турецкого соседа. Также женщины массово пошли в университеты, и их доля среди студентов превысила 50%.

, большие свободы и экономическое процветание. При этом Исламская республика продолжает заставлять носить хиджаб, не пускает женщин на мужские спортивные состязания, а уровень безработицы среди девушек на порядок выше, чем среди мужчин. В итоге в прошлом году именно женский компонент стал наиболее ярким в протестах против исламских порядков.

Логичный вывод консервативных слоев, которых хватает в Иране: во всём виновато образование. Кроме того, талибы в соседней стране уже «делают успехи» в этом направлении, так почему не могут иранцы? Иными словами, среди властей и близких к ним сил есть достаточно людей, желающих ограничить женское образование.

Правящая элита и раньше неоднократно высказывала озабоченность по поводу женского образовательного процесса. Правда, с точки зрения методов всё ограничивалось «исламизацией». Особенно рьяно на этом направлении действовал президент-консерватор Махмуд Ахмадинежад, при котором в университетах появились советы басиджей, а кураторы стали больше следить за содержанием лекций. Беспокойство также высказывали силы, близкие к духовному лидеру. Так, в конце 2000-х представитель Хаменеи в системе образования выступил против того, чтобы «курсы вроде прав человека и другие дисциплины преподавались женщинам в университетах».

В 2014 году в Исфахане женщин запугивали серией нападений, в ходе которых девушкам с «неправильным» хиджабом или слишком ярким макияжем плеснули в лицо кислотой. Лица нескольких иранок были изуродованы навсегда, но никто не понес за это ответственности.

В 2001 году группа басиджей (иранское военизированное ополчение) убила шестерых человек в городе Керман. Позже оказалось, что преступники были последователями местного проповедника Мохаммада-таги Месбаха Язди. Ранее он издал фетву, согласно которой нарушителей исламских норм нужно предупредить о недопустимости такого поведения, затем сообщить правоохранительным органам. Если же всё это не помогает, и эти люди продолжают угрожать нравственности, то их нужно убить. Долгий судебный процесс закончился тем, что всех убийц отпустили, сославшись на то, что родственники жертв их простили.

Впрочем, есть и альтернативные версии вокруг истории отравлений. Так, профессор Королевского колледжа Лондона Саймон Уэссли называет это социогенным психическим процессом, когда новости об отравлениях вызывают тревогу, на фоне которой появляются похожие на отравление симптомы. Не исключено также, что далеко не все случаи отравлений связаны друг с другом.

Иранское общество с большой вероятностью доподлинно не узнает об истинной природе массовых отравлений. Эксперты констатируют, что для определения истинных причин нужен доступ к анализам крови и материал с места событий. Но допуск иностранных наблюдателей в Иран сейчас представить практически невозможно, а власти почти наверняка будут и дальше повторять версию о контрреволюционных элементах — вне зависимости от того, что на самом деле им известно.