«Применено оружие на поражение»

«Новая газета Европа» писала о рельсовой войне и о том, почему она вторая, еще в апреле прошлого года — сразу после арестов тех, кто выводил из строя релейные шкафы и клал бревна на рельсы (если кратко напомнить — рельсовой войной, теперь получается, первой, называли деятельность белорусских партизан на оккупированных территориях во время Второй мировой войны. Они выводили из строя железнодорожные пути и пускали под откос немецкие поезда с техникой, оружием, боеприпасами). 10 февраля последней группе партизан, которых белорусские силовики арестовывали в марте прошлого года, вынесен приговор.

Владимир Аврамцев и Дмитрий Климов приговорены к 22 годам лишения свободы каждому. Статьи — 289 («акт терроризма»), 356 («измена государству»), 290-4 («участие в организации для осуществления террористической деятельности») и 309 («умышленное приведение в негодность транспортных средств или путей сообщения»). Вместе с ними судили за недонесение о преступлении Евгения Минкевича, которого приговорили к полутора годам колонии, но благодаря амнистии и времени нахождения под стражей срок посчитали отбытым. Дело, в котором фигурировали столь тяжкие статьи обвинения, было рассмотрено в закрытом режиме за две недели.

Обоих арестовывали 30 марта прошлого года показательно, для создания пугающей картинки, силами КГБ и СОБР, с применением «оружия на поражение». Так, во всяком случае, говорил заместитель министра внутренних дел в сюжете официального телеграм-канала МВД: «Террористы оказали активное сопротивление, применено оружие на поражение». На кадрах оперативной съемки в том сюжете видно, что и Аврамцев, и Климов ранены. Аврамцев с трудом говорит, ему тяжело дышать. Кстати, на сайте Бобруйской спортивной школы олимпийского резерва №3 фотография Владимира Аврамцева до сих пор висит в разделе «Наша гордость».

Владимир Аврамцев — 28-летний спортсмен, мастер спорта, в прошлом — член сборной по греко-римской борьбе. Работал тренером в бобруйском фитнес-центре «Ева». Про Дмитрия Климова известно, что он на год старше Аврамцева и что за год до ареста он стал региональным менеджером гродненской службы такси «7204». Сервис тогда пришел в Бобруйск, и Дмитрий давал интервью региональному изданию Bobr.by. А Евгений Минкевич, как писал «Вечерний Бобруйск» в начале 2020 года, работал водителем. В январе того года Евгений женился на девушке Яне, и местная газета объявила их молодоженами недели. Об аресте Евгения некоторое время ничего не было известно, поисково-спасательный отряд «Феникс» даже объявлял розыск. Минкевич, впрочем, в партизанском рейде Аврамцева и Климова не участвовал, поэтому можно сказать, что ему повезло: осудили за недоносительство.

Владимир и Дмитрий, по версии обвинения, в ночь на 22 марта 2022 года подожгли два релейных шкафа на перегоне «Осиповичи–Верейцы» в Могилевской области. Судя по сводке МЧС, устройства были повреждены, но задержки в движении поездов это не вызвало. Так что 22 года Владимиру Аврамцеву и Дмитрию Климову — это, скорее всего, большая жирная точка, поставленная силовиками в рельсовой войне. Известно же, что последнее всегда запоминается лучше. Так пусть у последних обвиняемых будут пугающе большие сроки.

Поезда-призраки

В том же сюжете МВД об арестах с применением оружия и простреленными коленями задержанных был еще один герой — Виталий Мельник. Незадолго до приговора Аврамцеву и Климову он получил 13 лет лишения свободы. Его обвинили в поджоге в ночь на 25 марта 2022 года релейного шкафа светофора автоматической блокировки на железнодорожном перегоне «Новосады–Борисов», что создало угрозу наступления тяжких последствий. 40-летнего Мельника задерживал не СОБР, а «Алмаз» (антитеррористическое подразделение белорусского МВД), но по коленям стреляли точно так же, как СОБР во время захвата Климова и Аврамцева. Замминистра внутренних дел Геннадий Казакевич именно о Мельнике говорил, что он тяжело ранен и находится в лечебном учреждении.

О Мельнике известно, что до ареста он жил в деревне Ходаково под Минском, что у него была судимость и что после применения оружия во время задержания даже сейчас, спустя почти год, в СИЗО он передвигается на костылях. Его судили по четырем статьям УК: 289 («акт терроризма»), 309 («умышленное приведение в негодность транспортного средства или путей сообщения»), 295 («незаконные действия в отношении оружия») и 368 («оскорбление Лукашенко»). Последняя статья обвинения уже не связана с релейным шкафом — просто после ареста Мельника следствие изучило его соцсети и комментарии.

Только вот одна нестыковочка получается. Ищем оперативную сводку МЧС за нужную дату — с 6 часов утра 24 марта 2022 года до 6 утра 25 марта. Всякого рода возгорания, поджоги, пожары и потопы — это МЧС всегда фиксирует. И вот что написано в сводке МЧС: «25.03.2022 в 00:34 поступило сообщение о загорании устройства сигнализации, централизации и блокировки между железнодорожными остановочными пунктами Березина и Неманица на перегоне «Новосады–Борисов» возле д. Углы Борисовского р-на Минской области. В результате пожара повреждено устройство, скорость движения поездов между проходными светофорами на железнодорожных путях не нарушена. Пострадавших нет. Причина пожара устанавливается».

Скорость движения, оказывается, не нарушена. А как же потерпевшие? Где разъяренные грузоотправители и грузополучатели, где пассажиры, где возмущенные пресс-релизы Белорусской железной дороги, где объявления о задержках? Не было. Ничего подобного не было, и даже после ареста Мельника замминистра внутренних дел Казакевич говорил именно об угрозе наступления тяжких последствий. То есть десятки задержанных поездов появились для вескости обвинения? Выходит, что так.

Кроме того, Аврамцева и Климова приговорили к 22 годам, а в их деле вообще не говорилось о задержках движения поездов. И если бы в общей сложности почти 40 поездов из дела Мельника действительно задержались из-за его действий, то ему, да еще и имеющему судимость, вряд ли бы дали 13 лет, когда можно и 22. Конечно, не исключаю, что, поскольку суды шли в закрытом режиме, детали остались неизвестными. Но сводка МЧС в этом пожаре пропаганды всё-таки кажется наиболее независимым источником информации.

И еще одна деталь, которая никак не стыкуется с обвинением: дело Мельника рассматривали две недели, как и дело Аврамцева и Климова. Но если речь идет о 22 грузовых и 17 пассажирских поездах, которые из-за поджога шкафа задержались в пути, в деле должны были быть экспертизы, показания машинистов всех поездов, дополнительные свидетели из пассажиров — не мог такой обширный «теракт» быть рассмотрен в суде столь быстро.

За разговоры в гараже — 14 и 16 лет

За два дня до приговора Аврамцеву и Климову в Гомеле вынесли приговор рельсовым партизанам из Мозыря. Юрий Сельвич и Сергей Плешкун приговорены к 14 и 16 годам лишения свободы. Они не поджигали релейные шкафы — к моменту ареста Юрий и Сергей, которые познакомились на одном из маршей во время протестов 2020 года, лишь планировали вывести из строя составы с российской военной техникой, идущей в Украину.

Сергей Плешкун в первые дни войны отправил видеосъемку передвижения российской колонны в телеграм-канал NEXTA. Вероятно, именно тогда он и попал в поле зрения спецслужб. В гараже, где Плешкун и Сельвич обсуждали выведение из строя железнодорожных путей, были установлены камеры, и записанные оперативниками разговоры потом крутили по государственному телевидению в виде фильма «Теракт местного разлива». Из этого же фильма следует, что Юрий Сельвич отказался от дачи показаний и любого сотрудничества со следствием, а Сергей Плешкун дал признательные показания (это ни на что не повлияло: Плешкуну дали 16 лет, а Сельвичу — 14; кроме обычного набора статей их судили еще за содействие экстремистской деятельности и разжигание розни). Впрочем, в этом государственном фильме Плешкун всего лишь рассказывает тележурналистке, сидя с чашкой чая где-то в кабинете КГБ, что больше года не заглядывал в телеграм-каналы, а после начала войны снова начал читать новости, и это оказалось серьезной нагрузкой на психику.

Плешкуна и Сельвича задержали 28 февраля прошлого года. Это был первый арест рельсовых партизан. Оперативные съемки задержания по телевизору не показывали, по коленям не стреляли, потому что тогда, вероятно, белорусская власть и не предполагала, что рельсовая война продолжится. Иначе стрельба и люди, лежащие на земле в лужах крови, появились бы на телеэкранах немедленно. А так — 28 февраля шел всего лишь третий день рельсовой войны, еще только два устройства на разных перегонах были выведены из строя, и закономерности никто не видел.

Терроризм — дело семейное

В тот день, когда в Мозыре задерживали Плешкуна и Сельвича, — 28 февраля прошлого года, — на железнодорожной станции «Жердь-Останковичи», что находится на линии Жлобин–Калинковичи (а дальше линия ведет на Овруч Житомирской области Украины) был подожжен релейный шкаф сигнализации, централизации и блокирования. 4 марта силовики задержали троих жителей Светлогорского района Гомельской области. В телеграм-канале МВД появилось сообщение: «После тщательной подготовки 29-летний подозреваемый вместе с двумя своими знакомыми вечером 28 февраля отправился на ж/д перегон за городом. Один ждал в машине поодаль, двое выполняли задание: облили горючей жидкостью релейный шкаф сигнальной установки и подожгли. Оборудование выгорело полностью, что привело к возникновению опасности для движения поездов». Там же было написано, что задержанные поддались воздействию деструктивных телеграм-каналов (как же без них, телеграм — вселенское зло, Павел Дуров — чистый Вельзевул).

Чуть позже правозащитникам стали известны имена задержанных: 52-летний Олег Молчанов, 34-летний Дмитрий Равич и 30-летний Денис Дикун. По информации правозащитного центра «Вясна», сначала брали «оптом»: Равича с женой, Дикуна с девушкой. Кстати, девушка — Алиса Молчанова — дочь Олега Молчанова, а сам Денис — брат Натальи Равич, жены Дмитрия. В общем, большой семейный партизанский отряд (по версии следствия — террористический). Потом женщин всё-таки отпустили, а покаянное видео избитого Дениса Дикуна с заплывшим лицом, признающегося в поджоге релейного шкафа, появилось на неофициальных телеграм-каналах белорусских силовиков (сейчас эти каналы удалены компанией Telegram).

В самом Светлогорске те, кто знает задержанных, были удивлены: идейностью все они никогда не отличались, жили обычной жизнью без какого-либо интереса к политике, занимались мелким предпринимательством.

статей УК, что и остальных: акт терроризма, измена государству, умышленное повреждение транспортного средства или путей сообщения, создание экстремистского формирования. Приговор огласили 28 декабря прошлого года. Денис Дикун приговорен к 23 годам лишения свободы, Дмитрий Равич — к 22 годам, Олег Молчанов — к 21 году. Кстати, в сводке МЧС за 28 февраля возгорание релейного шкафа на станции «Жердь-Останковичи» отсутствует вообще. Это, конечно, еще ничего не доказывает, но ставит вопросы, на которые пока никто не может ответить.

Теракты, которых не было

За рельсовую войну судили не только группами, как светлогорских партизан, или поодиночке, как Мельника. Брали, случалось, и семейными парами, как в случае с Сергеем и Екатериной Глебко. Они живут в Столбцах. Сергею 44 года, у них с Екатериной трое детей. В ночь на 2 марта прошлого года супруги принесли на железнодорожные пути бревна и подожгли их. Это, пожалуй, была самая «ламповая» акция — бревна на путях, совсем как во время той первой рельсовой. Никаких релейных шкафов, только старое доброе дерево.

Супругов Глебко задержали на месте, причем местная милиция — сотрудники столбцовского РУВД. В видеокомментарии заместителя министра внутренних дел Беларуси Геннадия Казакевича от 2 марта есть вставки — фрагменты записей с телефона Сергея и его допроса. Глебко всё записывал на камеру телефона — видно пламя на рельсах и слышно, как Сергей говорит: «Брестское направление, ни одна бл… не пройдет на Украину!» А потом он же, сильно избитый, раскаивается и признает вину — аккурат после слов Казакевича «с террористами не договариваются, их уничтожают».

Столько же четырьмя днями ранее дали еще одному партизану-одиночке Алексею Шишковцу. Правда, 43-летний житель Осиповичей ничего не поджигал. Но силовики утверждают, что собирался это сделать. После задержания начальник могилевского управления ГУБОПиК Михаил Сухачев говорил, что Шишковец «вступил в качестве активного участника в ряд экстремистских формирований в телеграм-чате и выразил активную готовность содействовать акциям прямого действия на железной дороге в районе города Осиповичи с целью проведения диверсий и недопущения продвижения эшелонов с военной техникой».

Алексей был индивидуальным предпринимателем, участвовал в протестах 2020 года и администрировал местный дворовый чат — один из тех, которые в огромных количествах появились во всех городах, районах, кварталах и дворах Беларуси. В гараже при обыске обнаружили горюче-смазочные материалы, в телефоне — переписку. Ни один релейный шкаф не пострадал, ни одно бревно не загорелось, ни один поезд не задержался в пути, но Алексей получил 11 лет за акт терроризма, которого не было.

Тоже ни за что приговорен к 15 годам лишения свободы 50-летний Сергей Коновалов, сотрудник Витебской дистанции сигнализации и связи Белорусской железной дороги. Его задержали 6 марта. Как сообщало МВД, Коновалов планировал выведение из строя систем, обеспечивающих безопасность железнодорожного движения, к которым имел доступ. Разумеется, перед этим он начитался деструктивных телеграм-каналов — редкое заявление силовиков об очередном задержании обходится без их упоминания.

Через два дня в телеграм-чате «Live. Сообщество железнодорожников Беларуси» появилось сообщение: «Накануне задержания Коновалов С. Г. вступил в конфликт с заместителем начальника дистанции сигнализации и связи по идеологии, бывшим начальником транспортной милиции, Глячковым В. А. (с которым ранее уже конфликтовал). Глячков В. А. с ведома начальника дистанции Селионова И. В. сообщил в ГУБОПиК и КГБ о подготовке данным работником диверсии, в результате чего Коновалова С. Г. и арестовали без каких-либо на то реальных оснований. Коновалов С. Г. не работал на перегонах, он работал только в здании ШЧ (шнуровая часть. — прим. ред.). Даже если бы он планировал нарушить работу какого-либо оборудования, ему бы не нужны были для этого никакие дополнительные приспособления. Основанием для ареста послужила личная неприязнь Глячкова В. А. и только тот факт, что Коновалов имел потенциальную возможность нарушить работу оборудования».

Коновалов приговорен к 15 годам лишения свободы, «Сообщество железнодорожников Беларуси», которое не только опубликовало свою версию ареста, но и стало одним из самых важных источников информации о передвижении российских войск и военной техники по территории Беларуси, признано экстремистским формированием со всеми своими ботами и страницами в соцсетях. 19 января стало известно, что 15-летний брат администратора канала арестован и подвергается давлению в тюрьме. К мальчику трое суток не допускали ни адвоката, ни родителей, но требовали прекращения деятельности «Сообщества». Ну и кто здесь террорист после этого?

Не спи, не спи, заложник

Итак, подсчитаем потери рельсовой войны. 12 человек, почти 200 лет тюремного срока на всех, «экстремистское» железнодорожное телеграм-сообщество, два сгоревших бревна, четыре релейных шкафа. Стоп. Но ведь было и еще кое-что — выведенные из строя устройства автоматики и телемеханики СЦБ: 26 февраля — на перегоне Верхи–Верейцы, 27 февраля — возле Борисова, 28 февраля — на перегоне Талька–Верейцы, 15 марта — на перегоне Доманово–Лесная, 16 марта — на перегоне Фариново–Загатье. Но рельсовых партизан судили не за это. Значит, кому-то удалось не попасться. И еще раз стоп. В начале марта уже прошли все устрашающие сюжеты с разбитыми лицами и простреленными коленями. И это значит, что те, кто выводил из строя устройства 15 и 16 марта, прекрасно понимали, что их ждет в случае захвата. Но сделали. И не попались.

Значит, преждевременно было утверждать, будто рельсовая война проиграна. В Беларуси еще остались партизаны, которые затаились. Если существуют спящие резиденты, почему не могут существовать спящие партизаны?