Надя, 10 класс, Нижегородская область

Я учусь в десятом классе лицея. Я не слышала, чтобы мои одноклассники открыто заявляли о своей позиции: когда я смотрю на них, складывается ощущение, что они вообще этим не интересуются и ведут себя так, как будто ничего не происходит. Мне кажется, все молчат, потому что не до конца уверены, что смогут аргументировать, и просто боятся за себя. Я тоже не высказывала открыто свое отношение к спецоперации. Кажется, я бы и не высказалась, потому что мне страшно. Единственное, у меня во «ВКонтакте» стоит статус «Нет войне», но на этом всё.

А среди учителей большинство [выступает] за спецоперацию, но не все на уроках говорят о ней. [С февраля] пару раз на уроках ОБЖ заходили разговоры о спецоперации, учительница говорила, что Украина попросила нашего президента помочь людям, которые считают себя русскими, и что их надо спасти. Еще у нас в лицее провели два «урока мужества» — в конце марта и где-то месяц назад. На одном из них говорили, что в наши дни на территории Украины возродили фашизм, что там эту идеологию поощряют, что США, Великобритания и их союзники «создали из Украины Антироссию», чтобы «уничтожить славянский род».

Несколько месяцев назад я пришла в спортзал, увидела какую-то надпись [на доске], и у меня возникла мысль написать там же «Слава Украине». Я не знала, что это всё настолько серьезно. И вот я написала, потом мне учительница сказала стереть, я стерла, и дальше она уже ничего не говорила. Потом, на втором «уроке мужества», классный руководитель сказал, что меня вызывают к директору. На следующий день я была у директора (запись разговора ученицы и директрисы есть в распоряжении редакции. — Прим. ред.), и она меня спрашивала о том, была ли это моя позиция или какая-то глупая шутка. Я ответила, что это действительно моя позиция. Затем меня стали спрашивать, какое у меня окружение, не повлиял ли на меня кто-то, сижу ли я в инстаграме. Я сказала, что сижу, а мне ответили, что это запрещенная соцсеть и что там фейки. Еще сказали, что школа должна сообщить куда-то, чтобы со мной поговорили на эту тему психологи или специальные люди из ФСБ. Этот разговор [с директрисой] продолжался час, и после него я сказала, что это была глупость и что больше такого не будет, что школа вне политики. На этом разговор закончился.

Помню, говорили про день отца и день матери: на том занятии мы сначала смотрели какие-то отрывки высказываний известных людей, которые говорили, что мать — это важно, отец — это тоже важно, что он глава семьи, а потом [был] интерактив. У нас спрашивали, например, о том, какими качествами должна обладать мать. Последние «Разговоры о важном» были о дне Конституции, и на них рассказывали, что Конституция — это основной закон, что без нее никак, что ее нельзя менять, и также в урок вставили монолог какой-то женщины-депутата. Она тоже сказала, что Конституция — это важно, и ее должны знать, и что недавно были приняты поправки, за которые все проголосовали.

Я презрительно отношусь к «Разговорам о важном». Думаю, нам хотят вдолбить, что Россия впереди всех стран и что русские — молодцы. Мне кажется, мои одноклассники воспринимают [«Разговоры о важном»] как должное: ну, раз поставили в расписании, значит, надо ходить. На них не ходит только один человек, но я не знаю, это из-за его позиции или потому, что он их просто просыпает.

Еще теперь мы каждый понедельник в 8 утра слушаем гимн в спортзале, потом еще на «Разговорах о важном» в классе — половину гимна. Мероприятие по понедельникам в спортзале называется поднятием флага. Там обычно стоят директор, завуч по воспитательной работе и те несколько человек из каждого класса, кто выносит флаг. Просто в 8 утра все стоят и молчат, звучит гимн, потом выносят флаг и куда-то его ставят. Потом выходит человек, который у нас президент школы, — это самый активный ученик — и докладывает директору о результатах любых олимпиад, о каких-то событиях, достижениях школы или, наоборот, о каких-то ошибках. Я ко всему этому отношусь также скептически: кажется, от нас ждут, что, слушая гимн, мы должны как-то загордиться своей страной.

Я с февраля — как объявили войну, то есть спецоперацию, или наоборот? — была против нее и по сей день против. Поэтому никакие «разговоры о важном» на эту мою позицию не повлияли.

Максим, 9 класс, Москва

Я учусь в девятом классе в школе района Строгино. У нас были два учителя, [которые говорили о спецоперации]. Один — классный руководитель другого класса, который был у нас в прошлом году. На первом уроке «Разговоров о важном» он им рассказывал, что оппозиция — это плохо, и что всё [российские власти 24 февраля] сделали правильно. И у нас есть другой учитель обществознания, который яро отстаивает то, что это всё правильно. Он вроде говорил даже, что войны — это круто, потому что во время них почему-то происходит расцвет искусства. Наверное, это самый политизированный учитель, но в основном эту тему стараются избегать.

Я сам довольно политизированный, поэтому люблю это обсуждать при возможности, — пусть и не так открыто, не так ярко, а аккуратно, чтобы тоже сильно не ругаться с остальными людьми. На уроке мы можем болтать о чем угодно, иногда могут попросить не мешать уроку, но особо на такие разговоры никак не реагируют. Да и у нас нет такого, что все активно и громко обсуждают, обычно просто говорим друг с другом.

«Разговоры о важном» у нас каждый понедельник в 8:30, первым уроком. Когда они начались, наша классная руководительница сказала нам, что это будут, по сути, классные часы. Она даже не называет их «Разговорами о важном». Эти уроки проходят довольно безобидно на самом деле. Нет такого, что приходишь — и тебе начинают рассказывать про спецоперацию, про всё это. Недавно — неделю, может, две недели назад, — у нас была тема про волонтерство, и в тот же день Путин в своем выступлении что-то сказал про волонтерство. Кроме волонтерства, еще были темы про ядерную энергетику, про кораблестроение, освоение Северного полюса.

Многие такие пары (в школе героя все уроки идут столько же, сколько пары в университетах — Прим. ред.) я пропускаю — опять же лучше подольше поспать, потому что там обычно не происходит ничего интересного. Прихожу иногда, только чтобы отметиться и не выслушивать потом что-то от учителя. Одно время у нас [на входе] стоял замдиректора школы, и всех, кто подошел позже, отчитывал и спрашивал, почему не пришли. Говорил, что это обязательный урок, и просил не подставлять их и приходить пораньше.

Каждую неделю какой-то из классов нашей школы поднимает флаг под гимн, время от времени эти люди меняются. Недавно был наш одноклассник, но я не пошел, потому что я не поддерживаю эту вещь.

Но я слышал, что у нас происходит в актовом зале до 8:30. Обычно дети до начала первой пары заносят портфели в класс, а потом идут в актовый зал. Они заходят туда, ставят флаг, слушают гимн. Никто ничего не говорит, пока там кто-то стоит с флагом, — ни директор, ни учителя. После этого все уходят, и пары идут дальше.

Я считаю, что это бесполезная вещь. Я против всего этого, против «спецоперации», я против любой войны, особенно такой бессмысленной (как и большинство войн). Возможно, в тех школах, где в [«Разговорах о важном»] яро всё поддерживают, это действительно идет на пользу пропаганде, а не на пользу людям, не на пользу разуму. У нас же это просто отнимает время. Поэтому, думаю, особо никому — ни властям, ни нам, — нет смысла в этом участвовать.

А в остальном, в плане атмосферы, особо ничего не изменилось. Лично я изменил свое мнение о некоторых людях, о которых я знаю, что они, например, за войну. Но зачастую школьники не трогают эту тему, 80% людей в школе не особо думают об этом — ну, типа происходит что-то, и ладно, «пока у нас бомбы не падают, ничего страшного», как говорил один мой друг. Люди как жили, так и живут.

Виолетта, 4 класс, Калининградская область

Недавно нашей гимназии дали имя Катериничева (имеется в виду «заместитель главы» Херсонской области, сотрудник ФСБ и МЧС Алексей Катериничев. — Прим. ред.). Нам рассказывали, что он герой войны и спасал школы от террористов, участвовал в 23 военных операциях и что он умер на войне. Его семья живет в Гурьевске. О спецоперации на Украине с нами говорят совсем немного, нам просто сказали, что она идет. Еще несколько раз на «окружающем мире» говорили о спецоперации.

«Разговоры о важном» у нас проходят как обычный урок: нет ни тетрадей, ни учебников, правда. Мы говорим о народных праздниках, например, о дне Конституции, дне музыки, дне волонтера. Еще рассказывают, что наша страна — самая большая и великая, мы изучали флаг, герб и гимн. Мне не нравится этот урок, он скучный, моим одноклассникам вроде урок тоже по этой же причине не по душе.

Дмитрий, 9 класс, Москва

Я учусь в 9 классе инженерной школы. И я категорически против спецоперации. У нас в классе в начале этих военных действий была парочка людей, которые поддерживали и были более радикально настроены по этому поводу. Но затем они начали менять мнение на нейтральное, говорить, что это достаточно трудная тема, что в ней сложно разобраться.

В самом начале [войны] у нас [с другой учительницей] был урок истории или обществознания, не помню уже, и она посвятила целый урок нейтральному рассказу об истории взаимодействия России и Украины, чтобы просветить нас и чтобы мы сами могли более объективно смотреть на вещи в мире. Это было очень круто. Еще на одном из уроков географии, когда мы проходили энергоресурсы, на карте России было показано, что нам привозят уголь с Донбасса, и это поставки из-за границы. И учитель, чуть посмеиваясь, сказал, что сейчас это уже не из-за границы. После того как [российские военнные] ушли из Херсона, нам надо было рассказать о номенклатуре российских регионов, мы с другом хотели сделать так, что я его спрошу про Херсонскую область, а он скажет, что мы не проходим сейчас номенклатуру чужих стран. Когда я сказал про Херсонскую область, учитель по географии сказал, что не надо такие провокационные вопросы задавать.

Также у нас есть этот урок «Разговоры о важном», такое патриотическое образование.

, который тоже вроде нейтрально или даже отрицательно ко всему относится, у нас этот урок превратился в общее образование по истории России. Он смотрит структуру урока и старается пропускать какие-то пропагандистские моменты, обсуждая в общем историю. Он, конечно, придерживается всё-таки той структуры, которую им выдают в департаменте образования, но никакой пропаганды я от него пока не слышал.

Каждый понедельник «Разговоры о важном» начинаются с гимна. Мы просто находимся в классе, и на всю школу играет гимн. Мы несколько минут стоим, но не смотрим на то, как какие-то ребята торжественно идут с флагом России. Вынос флага у нас проходит раз в четверть: раньше это было на улице, и там в буквальном смысле два класса стояли и смотрели, а сейчас это делается на одном из этажей школы, где есть небольшое пространство. Там собирают каких-то учеников, которых выбирают заранее, и они под гимн выходят с флагом. Это кринжово выглядит. Лично мне кажется, что это по-пионерски и не прикольно. Некоторые [школьники] смеются над этим, но в основном все воспринимают как данность. Казалось бы, это просто гимн России, почему не встать под него… Но мне не нравится, что это делается принудительно и как такой патриотизм напоказ.

В нашу школу однажды пришел человек в футболке Z не из нашего класса, мы его просто в коридоре увидели. Он мимо нас шел, и мы с друзьями над ним посмеялись. Больше я не видел в такой футболке. Еще был другой случай: у нас есть чат, где могут переписываться все девятиклассники, и нашелся один гений, который начал кидать туда видео ЧВК «Вагнер», делать опросы, что лучше — ядерку кинуть или грязную бомбу, — и тому подобное. Ребята из чата всячески его пытались зачморить и просили админа его забанить. В итоге его заблокировали.

Нам очень сильно повезло с классным руководителем, мне рассказывали, что в других классах всё гораздо жестче в плане проведения, там ссылаются на департамент образования и в уроках больше патриотичности. Наш руководитель нам даже сам говорил, что это ему немного неловко, что мы должны будем стоять перед флагом и смотреть, как его поднимают, что ему самому это не очень хочется, но верха требуют. Если наш классный руководитель и дальше будет адекватно с нами разговаривать [на «Разговорах о важном»], я продолжу ходить. Если начнется какая-то пропаганда, то я буду вместо этого урока спать дома.