Никто из членов этого переформатированного СПЧ даже словом не обмолвился о российских политзаключенных.

Не вспомнил о безумном приговоре в 22 года лишения свободы Ивану Сафронову, вина которого ничем не доказана, а якобы «разглашенные» им сведения есть в открытом доступе. Об аналогичном сроке заключения, который по делу об «государственной измене» грозит Владимиру Кара-Мурзе. О тринадцати годах лишения свободы, к которым приговорен Юрий Дмитриев. О семи годах лишения свободы, к которым за выступление на совете депутатов приговорен Алексей Горинов. И о многих, многих других.

Никто не вспомнил о тысячах уголовных и административных дел за «фейки» и «дискредитацию», возбужденных против тех, чье мнение отличается от релизов Министерства обороны, в правдивости которых запрещено сомневаться. Вместо этого член СПЧ и государственный пропагандист Кирилл Вышинский призвал ввести уголовную ответственность за «русофобию».

Никто не спросил президента, почему правоохранительные органы набрали в рот воды после публикации печально известного ролика про кувалду.

Никто не упомянул ни протесты жен мобилизованных россиян, ни жалобы самих мобилизованных, имеющих проблемы со здоровьем, на отказ в положенном медицинском освидетельствовании.

Упорно говорят, что все эти вопросы глава СПЧ Валерий Фадеев просто запретил задавать президенту, чтобы тот не огорчался.

Правда, раньше и во главе СПЧ был Михаил Федотов, а не Валерий Фадеев, который в 2021 году не увидел никаких нарушений во время массовых задержаний на акциях протеста в России, зато на упомянутой встрече охотно рассуждал о «преступлениях киевского режима».

Также он уверял, что «международные институты защиты прав человека политизированы и ангажированы, фактически они не выполняют свои функции», что Всеобщая декларация прав человека «используется Западом для навязывания своих ценностей», и что «новые модные западные ценности доведены до абсурда и попросту разрушительны».

Впрочем, в этом он лишь вторил президенту Путину, который похвалил Фадеева и большинство членов СПЧ за то, что «с первых же дней заняли абсолютно четкую гражданскую позицию: разъясняют истинные причины и необходимость проведения специальной военной операции», и «продолжают разоблачать преступления нацистского режима, который утвердился в соседней стране».

Сразу после этой похвалы президент обрушился на западные правозащитные организации — в выражениях, которые были бы как родные в газете «Правда» середины 70-х годов прошлого века.

Эти организации, заявил Путин, «создавались не как инструмент борьбы за права человека, а прежде всего как инструмент влияния на внутреннюю политику России и других стран бывшего Советского Союза».

Для того чтобы выглядеть нейтральными, они, оказывается, «время от времени вскользь упоминали о проблемах прав человека в своих собственных странах, но это скорее как исключение».

А сегодня, по словам Путина, и Совет по правам человека ООН, и Совет Европы, и другие «так называемые правозащитные организации», стали «беззастенчиво демонстрировать свою циничную ангажированность». Продемонстрировали, что «не способны выполнять свои уставные задачи, и ввиду их очевидной предвзятости Россия была вынуждена отказаться от членства в ряде этих организаций».

Но не стоит волноваться, успокоил собеседников президент, ведь «наш Совет как институт, работающий с широким кругом общественных организаций в России и за рубежом, мог бы стать эффективной международной площадкой, где бы обсуждалась проблематика прав человека и их защиты в современном мире».

И наконец, то, для чего и предназначалась вся эта, как говорят журналисты, подводка:

Ни один из членов «совета» не посмел открыть рот для возражения, услышав это рассуждение, — практически полную кальку представления советских времен о «так называемых правах человека» как буржуазном измышлении.

Не напомнил о российской Конституции, где сказано, что права человека являются непосредственно действующими и определяют смысл, содержание и применение законов.

И не спросил: зачем тогда вообще нужен СПЧ, если права человека — враждебное изобретение, используемое недругами во вред России?

Не очень важно, впрочем, как и почему ведут себя персонажи, держащиеся с президентом, как холопы с барином.

Три с лишним десятка лет назад одним из важнейших отличий от советской эпохи было именно признание важности соблюдения прав человека. Закрепление этого в Конституции и законах. И одновременно — закрепление принципа верховенства права, приоритета закона над желаниями власти, в отличие от советского принципа «начальник выше закона».

Декларирование приверженности этим принципам, ратификация международных конвенций, вхождение в международные организации, закрепление в Конституции приоритета международного права — всё это продолжалось в 90-е годы и даже в «нулевые», но начало ощутимо меняться в «десятые».

Тогда раз за разом на заявления международных организаций о нарушениях прав человека в России следовали всё более и более раздраженные требования «не вмешиваться в наши внутренние дела».

Заметим: вопреки пропагандистской лжи, нарушения прав человека не являются внутренним делом ни одной страны, — но ведь и звучавшие из-за границы заявления о нарушении прав человека в СССР традиционно вызывали ярость у советских властей.

Параллельно атаку на понятие прав человека начало руководство Русской православной церкви, глава которой — патриарх Кирилл — назвал права человека «глобальной ересью», начав сокрушаться, что «в Новое время универсальным критерием истины стал человек и его права, что положило начало революционному изгнанию Бога из жизни общества».

Однако катализатором изменений, бесспорно, стал «закон Магнитского», принятый в США и названный в честь скончавшегося в тюрьме юриста Сергея Магнитского. Этим законом вводились персональные санкции против лиц, ответственных за нарушения прав человека и принципа верховенства права в России.

Этого Кремль снести не смог, и по инициативе лидеров всех четырех думских фракций был стремительно принят «закон Димы Яковлева», запрещающий усыновление российских сирот гражданами США и других стран, которые «причастны к нарушению прав граждан России» (при этом по нарушениям в первую очередь подразумевалось введение санкций против этих граждан).

Следующий разрыв произошел в 2020 году после принятия поправок к Конституции, позволяющих не исполнять решения международных судов и ратифицированные Россией международные договоры.

По сути, это было нарушением одной из неприкосновенных основ конституционного строя: положений части 4 статьи 15 Конституции, устанавливающей, что международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы.

Однако Конституционный суд РФ не усмотрел здесь никаких нарушений. И если раньше об отмене принципа приоритета международного права над национальным говорили только политические юродивые типа движения «НОД», то теперь это превратилось в часть государственной политики.

И вот теперь — логическая точка. Совершенно не удивляющая.

Пока важно было сохранить нормальные отношения с Западом, эту ненависть старались маскировать. Заявляя на словах о приверженности этим ценностям — хотя на деле ими постоянно пренебрегая.

Теперь, когда Запад официально объявлен врагом, можно не притворяться и снять маску.