Я не считал так называемую оговорку Алексея Коростелёва в эфире телеканала «Дождь» значительным поводом для высказываний, тем более публичных дискуссий. Но поток оргвыводов и цунами откликов, как умиротворяющих, так и ожесточающих, заставили взяться за перо.

Описывать ситуацию в подробностях не буду — полагаю, все и так знают. В двух словах: «Дождь» запустил электронно-почтовый канал [email protected], призванный аккумулировать информацию о нарушениях при мобилизации и прочих российских армейских безобразиях. Анонсируя эту «жалобную книгу», ведущий сказал дословно следующее: «Мы надеемся, что многим военнослужащим, в том числе мы смогли помочь, например, с оснащением и просто с элементарными удобствами на фронте». Что вызвало в Украине и среди внимательных оппозиционеров недоуменную, мягко говоря, реакцию. Руководство канала посчитало, что Алексей Коростелев оговорился, но вскоре приняло «очень сложное решение» о его увольнении. Следом, в знак протеста, уволились по собственному желанию еще несколько сотрудников «Дождя». Скажу сразу, чтобы к этому не возвращаться: решение об увольнении мне представляется чрезмерным, но осуждать вердикт Синдеевой и Дзядко не берусь, поскольку всех деталей и тонкостей ситуации не знаю — а они могут иметь решающее значение.

Теперь по сути дела. Фраза ведущего звучит коряво, но смысл ее совершенно понятен, и это никак не оговорка. Тогда весь «армейский» проект «Дождя» — это «мета-оговорка». Смысл недоумений и возмущений сводится к следующему: можно ли сочувствовать, желать согреть, оснастить и обустроить прозябающих военнослужащих РФ в оккупированной части Украины? В принципе, конечно, можно — это же, в конце концов, живые люди, им плохо и их жалко. Но тут же неизбежно встаёт следующий вопрос — а нужно ли их жалеть? Имея в виду то, что эти «солдатики» — оккупанты, преступники, потенциальные или реальные убийцы и насильники. И хоть какие, но мозги имеют, и откосить от преступной службы — хоть самострелом или сев в тюрьму — они могли. Вот на этом «нужно ли?» и надломился массив российской прогрессивной общественности, не исключая и канал «Дождь». Ответ на этот вопрос каждый даёт себе сам. Не всегда понимая, что из чисто морально-этического ответа вытекают очень конкретные практические и профессиональные выводы.

Смелый оппозиционный «Дождь», после изгнания его коллектива из РФ, приютила — и правильно сделала! — матушка-Европа, конкретно Рига. Хотя… матушка или мачеха? В тот же злосчастный «оговорочный» четверг латвийские власти выписали телеканалу штраф на 10.000 евро за Крым российской расцветки и поминание всуе российской солдатни как «нашей армии» (текст написан за день до решения властей Латвии о приостановке вещания «Дождя» — прим. ред.). Нетвердая походка хороших русских журналистов естественна и легко объяснима: это и РФ-происхождение, и привычка к «своей», российской аудитории. И вот от этого смещения фокуса точно необходимо избавляться:

Метания продолжились: вдогонку инциденту 1 декабря неуволенный сотрудник «Дождя» Михаил Козырев устроил в сети опрос «Испытываете ли вы сострадание к мобилизованным в российскую армию?» — явно намекая, что испытывать надо бы. Но тут скорее испытываешь сострадание к шизофреническому сумбуру в головах: в одном полушарии — «Нет войне!» и «Путина долой!», а в другом — сочувствие к тем, кто вершит эту самую войну, выполняя приказы того самого Путина. Я знаю Мишу лично и могу предположить, что это не банальное «сидение на двух стульях», а нечто более искреннее. Однако милым сантиментам тут не место: в огне брода нет! И «наши мальчики» — это никак не бандиты из ЧВК и даже не отмороженные мобики.

Еще одна типичная детская (будем надеяться) болезнь русских журналистов (и не только) на свежеобретенной воле — самомнение и высокомерие. Самый первый скандал с тем же «Дождем» случился ещё летом, когда журналистка канала Екатерина Котрикадзе прочла нотацию мэру Риги о нежелательности сноса советских памятников. Латыши напряглись очень сильно; их мнение жестко высказал режиссер Алвис Херманис. Мне кажется, очень нетрудно понять и проникнуться мыслью, что после 24 февраля русские (любой ориентации) — это не те люди, которым стоит учить европейцев свободе, демократии и правам человека. А московские понты не то что не впечатляют, а, напротив, вызывают стойкую иронию и презрение. Были, может, и любимчиками — а стали изгоями. И не Европа с Америкой в том виноваты. Такова новая парадигма, и в ней надо адаптироваться. Или «петлять в родную землянку», как пел Башлачев.

Да, телеканал «Дождь» наделал кое-каких ошибок (не сказать, что очень много), но хорошего сделал гораздо больше. Поэтому сладострастный полив «Дождя» помоями со стороны непримиримых соратников выглядит и несправедливо, и глупо. Несправедливо, потому что Синдеева и компания, конечно же, не «агенты Кремля», как любят утверждать особо шизанутые. В оппозиции режиму Путина имеются, как и положено, разные фракции — умеренная (я таких не знаю, но они наверняка есть и ведут тихие переговоры с Москвой); центристская — Форум свободной России, Антивоенный комитет, ФБК; радикальная — Илья Пономарев, разные лютые активисты и блогеры. Если кто-то из них не нравится — не работайте с ними, не общайтесь и не подавайте руки. Но зачем голословно обвинять и ставить подножки? Ведь враг у всех один и борьба одна — пусть и разными методами. А что до ошибок, то они хороши тем, что на них можно учиться.

И в довершение вынужденного текста: почему топить против «Дождя» глупо. Оппозиционный медиа-ассортимент широк и разнообразен: сотни ютюбов, телеграмов, инстаграмов и даже тик-токов на любой вкус и кодекс. Однако все без исключения они нишевые и малобюджетные. Правильно подкованного и при этом массового, универсального ресурса с максимальным охватом аудитории ни во внутренней, ни во Внешней России нет. А он очень нужен — полноценный русскоязычный телеканал, где были бы не только честные новости и политика, но и шоу, и сериалы, и вся попсовая (в хорошем смысле) зрительская история. Он цементировал бы диаспору и оппозицию, стимулировал бы свободную русскую культуру и проникал за колючую проволоку. «Дождю» пока далеко до этого, но из всего, что есть, он капает ближе всего и совсем сухо станет, если пройдёт.

Автор — журналист, живущий в Эстонии.