Мункар и Накир

После захвата власти в Кабуле и установления контроля над большей частью территории Афганистана в 1996 году «Талибан» создал несколько репрессивно-карательных органов. Одним из них стало управление «Амр бе мааруф ва нахи аз мункар» («Пропаганда добродетели и предотвращения порока»), которое афганцы сразу прозвали «Мункар ва Накир» (по именам двух ангелов, согласно исламу, допрашивающих и наказывающих грешников после их смерти). В 1998 году указом тогдашнего главаря талибов муллы Омара этот орган был преобразован в министерство, что говорило о высокой роли, которая отводилась «Амр бе мааруф ва нахи аз мункар».

Автор одной из лучших книг по истории «Талибана» Ахмед Рашид так описывает деятельность ведомства в те годы:

«На улицах народ называет его молодых ревнителей благочестия, вооруженных плетками, длинными палками и автоматами Калашникова, религиозной полицией или еще более пренебрежительно. В тот самый весенний день 1997 года, когда я брал у руководителя «Амр бе мааруф ва нахи аз мункар» по имени Каламуддин одно из редких интервью, он как раз выпустил новые указания, запрещающие женщинам носить обувь на высоких каблуках, громко стучать подошвами и использовать косметику».

В конце 2001 года бойцы объединенных отрядов полевых командиров «Северный альянс» при поддержке западных сил выбили талибов из Кабула и других ключевых городов Афганистана. После этого в афганской столице было сформировано переходное правительство, в которое, в частности, вошло и специально созданное Министерство по делам женщин.

Ведомство занималось вопросами предоставления равных прав женщинам в афганском обществе, в том числе на медицину, образование и участие в политической жизни страны. Во многом благодаря деятельности этого министерства посещаемость только начальных школ девочками в Афганистане, по данным ООН, с 2001 по 2021 год увеличилась с 0% до более 80%.

Эмират без жести

Ликвидировав Министерство по делам женщин и создав на его месте абсолютно новую структуру, талибы подчеркивают, что это объясняется необходимостью формирования в Афганистане «соответствующей исламской среды», а все вводимые ими ограничения «носят временный характер».

Но порядки, которые стремится продвигать Министерство пропаганды добродетели и предотвращения порока, вызывает недоумение даже у представителей мусульманского мира. В частности, власти Катара, в котором с 2013 года находится офис талибов и где проходили основные переговоры радикалов с представителями США, неоднократно заявляли, что не поддерживают начинания функционеров «Талибана».

«Некоторые действия, свидетелями которых мы недавно стали в Афганистане, вызвали разочарование и стали шагом назад. Мы пытаемся показать талибам, что исламские страны могут выполнять свои законы и решать в том числе и проблемы, связанные с правами женщин», — заявил однажды заместитель премьер-министра, министр иностранных дел Катара Мухаммед бен Абдель Рахман Аль Тани, призвав талибов «сохранить успехи, достигнутые афганцами за последние 20 лет».

В любом случае, воссозданное «Талибаном» Министерство пропаганды добродетели и предотвращения порока сильно отличается от ведомства, которое уже существовало 20–25 лет назад. Министерство декларирует три ключевые цели: распространение добродетели, предотвращение пороков и выслушивание жалоб населения.

Сотрудники ведомства (по сути, рядовые бойцы «Талибана») присутствуют на улицах афганских городов, где следят за порядком и соблюдением норм ислама, однако уже не проявляют той строгости и жестокости, которая была свойственна их предшественникам.

— Нынешнее министерство, как и нынешнее правительство в целом, гораздо больше заботится о своем имидже. В 1996–2001 годах не было интернета, а сейчас буквально каждый шаг радикалов мгновенно попадает в соцсети или в СМИ и может навредить тому образу «Талибана 2.0», который они стремятся создать. Талибы, которые сами активно используют интернет в целях пропаганды, это понимают, — рассказывает бывший внештатный корреспондент агентства ТАСС в Кабуле Александра Ковальская.

На YouTube-канале министерства периодически появляются видеозаписи, на которых сотрудники ведомства проводят встречи с населением, ведут пропагандистскую деятельность среди сотрудников госучреждений, выступают на разных телеканалах, рассказывая о нормах ислама, которых следует придерживаться жителям Афганистана.

Министерство регулирует и нормы общественной жизни, например, периодически распространяя новые требования к появлению женщин на людях. Боевики уже запретили женщинам появляться в общественных местах с открытыми лицами, то есть обязали их надевать никаб — специальный головной убор, полностью закрывающий лицо и оставляющий лишь узкую прорезь для глаз. Помимо этого, радикалы предписали женщинам не пользоваться услугами такси и общественного транспорта без сопровождения родственника мужского пола, если дорога занимает более 45 миль (72,4 км).

Но исполнение всех этих предписаний уже не является таким строгим в сравнении с теми порядками, которые насаждали талибы в 1996–2001 годах.

— Двадцать лет назад «Талибан» внедрял запреты силовыми методами, то есть «полиция нравов» могла избить или арестовать за то, что женщина была одета или вела себя «неподобающим образом». Сейчас запреты носят скорее характер рекомендаций. В Кабуле, например, много плакатов в духе «Дорогие сестры, одевайтесь в соответствии с нормами ислама!», но при этом на исполнение собственных предписаний талибы могут смотреть сквозь пальцы, — подчеркивает Ковальская.

Отдельные предписания воссозданного министерства по меркам талибов выглядят более мягкими в сравнении с «Амр бе мааруф ва нахи аз мункар» образца 1996–2001 годов. Так, если сегодня женщинам запрещено работать на радио и телевидении только в отдельных провинциях, то при первом пришествии талибов во всем Афганистане существовала только одна радиостанция «Голос шариата», которая принципиально обходилась без дикторов-женщин.

— Да, им сегодня тяжело. Да, за ними тянется черный имиджевый шлейф убийц и головорезов, приобретенный еще в 1990-х. Но сейчас они всё же заметно изменились. Единственное, что, на мой взгляд, серьезно омрачает сегодняшний стиль правления талибов в определении «женской доли», так это отказ разрешить учиться в старших классах школ и лицеев девочкам. Думаю, что со временем они сами это поймут и отменят запрет на женское образование, — считает востоковед Андрей Грешнов, проработавший в Афганистане 13 лет.

Афганская логика, где уступки — это слабость

«Талибану» сейчас приходится мириться с тем, что само афганское общество сильно изменилось за последние 20 лет. В частности, с 2001 года в Афганистане было создано большое количество правозащитных организаций, в том числе объединений, выступающих за защиту прав женщин. После свержения правительства Исламской Республики Афганистан в августе 2021 года сотрудники многих организаций, особенно связанных с западными государствами, покинули страну. Однако в Афганистане остается немалое число правозащитниц, которые периодически проводят акции протеста в Кабуле и в других крупных городах страны.

— Учреждение Министерства пропаганды добродетели и предотвращения порока, которое стало вводить многочисленные ограничения для женщин, в частности, запретив им путешествовать без сопровождения родственника мужского пола, понудило многих смелых девушек выходить на улицы и отстаивать свои права. Лозунги во имя хлеба, работы и свободы вдохновляют всё большее число женщин, которые присоединяются к этим акциям, — рассказывает правозащитница из Кабула Наира Кохистани. — Однако «Талибан», будучи радикальной и экстремистской группировкой, довольно жестко подавляет отдельные протесты. Большое число девушек подвергалось пыткам и жестоким избиениям группами или поодиночке в тюрьме.

Афганские активистки сетуют на то, что международное давление на талибов, правительство которых пока не признало ни одно государство мира, всё равно очень сдержанное.

— Международное сообщество, если оно не забыло о терактах 11 сентября 2001 года в США, совершенных террористами, которых укрывали у себя талибы, должно оказать давление на «Талибан», чтобы не допустить повторения подобных трагедий, — убеждена Наира Кохистани.

Отсутствие какого-либо организованного сопротивления в Афганистане и полный контроль над общественно-политической жизнью в стране (в 1996–2001 годах часть северных афганских территорий не контролировалась талибами, а отдельные полевые командиры вели против них вооруженную борьбу) говорят о том, что «Талибан», даже несмотря на отсутствие международного признания, не торопится менять свои новые предписания, а в чем-то, напротив, ужесточает их.

— По-видимому, Запад ждал от талибов первого шага: «Разрешите девочкам учиться, а мы подумаем о признании». Афганской логике, где уступки всегда расцениваются как слабость, такой подход противоречит. С точки зрения талибов, должно быть так: «Признайте нас, а мы подумаем, что и кому разрешить». Афганистан давно исчез с повестки дня, но у талибов много времени. Они знают, что реальных противников у них нет, и торговаться могут долго, — отмечает Александра Ковальская.

Так, в своем указе от 10 ноября Министерство пропаганды добродетели и предотвращения порока запретило афганским женщинам посещать спортзалы, парки и развлекательные центры из-за того, что они якобы «плохо соблюдают введенные ранее предписания и одеваются неподобающим образом».

— То неравенство и та несправедливость в отношении женщин, религиозных и этнических меньшинств, которые имеют место в стране, а также укрывательство лидеров отдельных террористических группировок, таких как «Аль-Каида», демонстрируют, что талибы шаг за шагом начинают двигаться по тому пути, что и в 1996–2001 годах, — констатирует Наира Кохистани.