Пике уходит. Эта новость вызывает печаль. Мы же были с ним знакомы целую вечность — четырнадцать долгих лет, когда он дважды в неделю выходил на поле в сине-гранатовой майке и был неизменной частью того, что называлось «лучшая команда мира». Он был её частью также, как Месси, Суарес, Ракитич, Пуйоль. Никого из них в команде уже нет. После этой субботы не будет и Пике. Из прежних, прошлых, романтичных и прекрасных останется один Бускетс — последний из могикан великого века.

Величие или значение Пике — тут подойдёт любое из двух слов — было именно в его связи с тем футболом и той командой. С магическим футболом и волшебной командой, которая придумала свою игру, состоявшую из перманентного контроля мяча, мелкого розыгрыша, который иногда длился чуть ли не десять минут подряд, и образцовых голов, которые были подобны кульминации в звучании симфонического оркестра. У игроков в этой команде, как у инструментов в оркестре, были свои партии, и они вели их с мастерством больших артистов: предназначенный для чудес Месси, король голов Суарес, интеллектуалы Хави и Иньеста, мотор Ракитич… Пике в этом оркестре был центральным защитником, периодически приходящим на место центрального нападающего.

В этой команде, состоявшей из необычных людей, центр защиты не мог быть обычным огромным и громоздким защитником, который рубит могучей ногой направо и налево и всю штрафную заливает литрами трудового пота.

Другой, обычный, защитник в такой ситуации, когда обложили, окружили, вот-вот задушат прессингом, в панике высаживал мяч куда подальше, но такая игра была невозможна для умнейшей «Барселоны», она означала бы потерю достоинства и стиля. Это были удивительные моменты: каланча пускалась в обводку и изящно обыгрывала на крошечном пространстве двоих-троих.

Затем — пас. Длинные пасы Пике были ярким явлением в этой команде, предпочитавшей просачиваться сквозь защиту мелким пасом. Он давал длинный пас со своей половины поля, часто от штрафной, и мяч верхом летел восемьдесят метров и всегда прилетал точно: на выход убегавшему по центру Суаресу или точно на грудь уже ждавшему мяча крайнему полузащитнику. Удивительно было не только то, что Пике никогда не ошибался в длинных и сверхдлинных пасах — прежде всего удивляло его зрение, то, что он от своей штрафной видел всё пространство поля, и видел не в статике, а в динамике, то есть улавливал движение, совершавшееся далеко впереди. И он не только видел это движение, но и создавал его своим пасом — как длинной указкой указывал команде, куда бежать и где быть.

В одном ряду с его пасами, как его отличительный элемент, стояли его многочисленные — бесчисленные — подкаты, которые никогда не имели характер зверского поступка, как это принято, например, в английской премьер-лиге, где подкат совершается с целью оторвать ноги вместе с мячом и вызывает крик ужаса на трибунах. Пике подкатывался всем своим длинным телом, чтобы длиннющей ногой подцепить мяч на секунду раньше, чем это сделает несущийся на всех парах нападающий. Раз — и мяч оказывался у него на подъёме, а нападающий пролетал мимо, обдавая жаром. Эти чистенькие, без членовредительства, подкаты Пике отлично вписывались в стиль той «Барсы», которая животной силе противопоставляла ум, а грубости изящество.

Сильных центральных защитников мы видели немало. Вспомним их сейчас мельком — громила с бритой головой Яп Стам, и Магуайр со всегда неподвижным лицом, и яростный Кьеллини с лицом, залитым кровью, ибо он всегда без сомнений совал голову под ногу нападающего, и огромный Морган из чемпионского «Лестера», к которому страшно было подойти, ибо он являл собой зрелище невероятной физической мощи, и ещё многие другие, превращавшие своё тело в бетонную надолбу, а свою голову в кирпич, чтобы бить им по мячу. Изящных среди них почти не встретишь, и тем более ценным было изящество Пике, который, подключаясь в атаку, с идеальным чувством стиля соответствовал игре, которую вели Месси, Хави и Иньеста. Не помню, в какой игре, против кого — это и неважно — он влился в круговерть атаки и внутри штрафной одним движением пятки отбросил мяч на кого-то из нападающих, который не пробил, хотя мог, а тоже дал пас.

Во всём этом — в дальних пасах, в гуманных безукоризненных подкатах, в виденье игры, в умении очутиться на направлении удара и закрыть ворота своим телом (он делал это множество раз) чувствовалось прекрасное футбольное образование Пике — выпускника Ла Масии, куда он попал в десять лет и где его друзьями были мальчишки Сеск Фабрегас и Лео Месси. В той детской команде Месси был самый маленький, а Пике самый высокий. И ведь выпускника Ла Масии Пике отдали в «Манчестер Юнайтед», в премьер-лигу, где трещали кости и гулко били головами в мяч, а оттуда вернули в Испанию, в «Сарагосу» — никто не видел в нём того, чем он мог и должен был стать. Видел только его старый друг, друг детских лет Месси, с которым они вместе сыграли сотни игр на идеальных тренировочных полях академии «Барселоны». Именно Месси подошёл к президенту клуба Лапорте и попросил взять в команду Пике — он хотел с ним играть и предвидел, что именно такой центрдеф нужен идеальной команде, которая возникала в те годы и которой предстояло стать футбольным чудом.

Пике уходит странно. У него ещё полтора года контракта. Игроки в нынешнем бизнес-футболе предпочитают проводить время до конца контракта где угодно — на скамейке, в запасе — но не разрывать его и не лишаться больших денег.

И это был бы для него четвёртый чемпионат мира — как для Пеле и Яшина. Многие игроки специально держат форму и длят карьеру, чтобы попасть на чемпионат мира — Пике махнул рукой и повернулся к открытой двери спиной.

Ему 35 лет. Возможно, он точно знает о себе то, что мы предполагаем и о чем догадываемся. В почти четырёх сотнях матчей за «Барселону» и в сотне матчей за сборную Испании у него, возможно, стёрлась мотивация, как стирается колёсико от беспрерывного вращения. Футбол изменился. Его друзья ушли. Их нет — кого на поле, кого в «Барселоне». В новой команде, среди новых лиц и молодняка, он выглядит не очень уверенно, а иногда растерянно. В матче Лиги чемпионов с «Интером» итальянец Барелла набросился на него с такой скоростью и такой яростью, что Пике не успел, не уследил… И его раскинутые в стороны руки выглядели неловко и нелепо, так же как его заминка перед выходом на поле в матче Ла Лиги, когда он глубоким запасным сидел на скамейке без гетр и щитков, в шлёпанцах, а на шнурках его бутс вдруг оказался узел, который он не мог долго развязать. И ему свистели.

Это очень тяжело, когда ты всю жизнь вызывал у людей любовь и уважение, а теперь они тебе свистят. Это непросто, выходить на поле Ноу Камп и знать, что с огромных, круто поднимающихся вверх трибун на тебя с пристальным вниманием смотрят тысячи людей, и каждое твоё движение рассматривают как через микроскоп. Другой центральный защитник, немец Мертезакер, закончив играть, сказал то, о чём молчал все годы своей славной карьеры: что он не выдерживал давления, что перед каждой игрой, каждый раз, когда нужно было выйти на поле, под взгляды трибун, его тошнило. Пике уходит, потому что что-то подломилось в нём, уходит, потому что уже ушла та «Барселона», что была его жизнью, уходит, потому что после той игры уже не видит смысла ни в какой другой.