Максим Паелов, 35 лет

— Первые пару дней после объявления мобилизации была легкая паника — наверное, как и у всех. Было желание уехать. Но потом я совершил пару действий, которые меня обезопасили: сейчас проживаю в другом регионе, не по прописке, и работаю неофициально. Поэтому с повесткой до меня не добраться.

Я решил, что из страны уезжать не буду. А если повестка и придет, то в военкомат не пойду. Всем известно, чем закончилось уголовное дело в Пензенской области, где мужчину пытались обвинить в уклонении от мобилизации из-за того, что он не пришел в военкомат: прокуратура закрыла это дело как незаконное. Мои знакомые, которым приходят повестки, также просто не ходят в военкомат, и всё. Хотя есть несколько человек, которых я просто отговорил идти туда: они хотели посмотреть, что им скажут.

Конечно, мысли об отъезде из России были с конца зимы. Но я откладывал это решение по финансовым соображениям: уезжать за границу дорого, приличные деньги можно получить, только продав недвижимость, а сейчас цены на нее рухнули, покупателей мало, и продать квартиру за нормальную сумму просто невозможно. Сейчас я уже не так сильно хочу уехать, потому что, как мне кажется, скоро всё это закончится. По моим ощущениям, даже те, кто поддерживал (войну. — Прим. ред.), уже понимают: мы больше потеряли, чем приобрели. Я думаю, скоро этот сигнал дойдет до верха.

Россия должна быть демократической страной, в которой нормально будут функционировать суды, система здравоохранения, да та же армия. А что касается Украины, надеюсь, мы помиримся. Япония и США как-то помирились, и мы помиримся.

— Я до сих пор в сомнениях, уезжать или нет. Первое, почему я решил остаться: мне, в общем, некуда ехать, у меня есть загранпаспорт, но нет особых связей, предложений по работе или возможности купить недвижимость за рубежом. Второе — для меня унизительно, что меня из моей страны выжимают, я не хочу ехать, как беглец.

У меня есть две сестры, живущие за границей. Одна из них тоже говорит, что мне лучше уехать. Это дорогого стоит. И я знаю, что родители тоже примут любое мое решение. Но если придет повестка, буду действовать по ситуации: кинут в ящик — не возьму, будут пытаться вручить под роспись — скажу, что я плохо ко всему происходящему отношусь, и сошлюсь на основания, по которым я не должен быть мобилизован: у меня вторая категория годности, я никогда не служил, один воспитываю несовершеннолетнюю дочь. Если они с чем-то не согласны — пусть подают в суд, будем выяснять отношения там.

Уже были случаи, когда именно оппозиционным мундепам пытались вручить повестки в Москве: например, депутату Можайского района Константину Конькову. Я тоже в группе риска. Принесли даже главе района Куркино Илье Светикову, хотя главы районов как раз имеют право на отсрочку. Но у Светикова заканчивались полномочия, потому к нему и пришли. Призыв по политическим мотивам — скандальное дело, которое должно стать достоянием гласности.

Очень многие люди из моего окружения покинули страну, в том числе наши депутаты бывшие. И этот процесс продолжается: каждую неделю люди уезжают и уезжают. Чтобы кто-то вернулся — не было такого. При этом мне кажется, что скорее не наши закроют границы, а мир от нас отгородится.

К выбору уехавших я отношусь с печалью.

Я бы хотел, чтобы «СВО» поскорее закончилась. Всё время ищу поводы, чтобы можно было сказать, что это закончится. Я очень сочувствую Украине, но в то же время понимаю, что крупное поражение не сулит России ничего хорошего: страна изолируется, может превратиться в некое подобие Северной Кореи или Советского Союза, откуда не будут выпускать граждан.

Россия должна развернуться ко всему миру обратно — этого пока не понимает большинство граждан. Мне ясна причина, по которой не понимает: многие россияне не видели другой, кроме как в России, жизни, и им не с чем сравнивать. Из-за этого люди не совсем осознают место России в мире. Для них, особенно возбужденных пропагандой последних десятилетий, Россия — центр земного шара, а всё остальное вокруг нее вращается. Но это не так, нужно просто понять, что Россия — это периферия мировой культуры, мировой экономики. У нас не очень большое население, гигантская территория и ресурсы, но ВВП на уровне Южной Кореи.

Страна должна раскаяться в ошибках и налаживать свой путь в сторону Запада. У США можно учиться, нужно признать, что Америка — самое экономически успешное государство. Не сказать, что самое справедливое, самое хорошее для жизни, но оно построило общество с правами и свободами для человека, и с США можно брать пример.

Есть и восточный путь, есть крупнейшие экономики Востока: Китай, Индия, Япония. Но посмотрите на голосование в ООН по резолюции по Украине: 148 стран проголосовало за резолюцию с осуждением России. Япония заняла позицию против РФ, Индия и Китай воздержались, за Россию проголосовали Беларусь, Сирия, Северная Корея и Эритрея — последнюю на карте-то никто не найдет. В общем, России нужно учиться у других стран, исправлять свои ошибки, выстраивать отношения, выстраивать экономику.

С Украиной, я думаю, мы вряд ли помиримся. Летом 41-го моя бабушка, будучи ребенком, застала бомбежки. Она была на даче, предоставленной государством ее отцу, в то время директору фабрики «Красный Октябрь», на станции Ильинская по казанскому направлению (следующая за аэропортом Быково). Немцы бомбили аэропорт. Взрослые вырыли окоп, который называли «щелью»: туда сажали детей во время бомбардировок. Бабушке говорили не смотреть, но она смотрела, как из самолета сыпались бомбы, как они взрывались. На момент начала Великой Отечественной войны ей было девять лет. И она всю жизнь к Германии относилась плохо, не хотела туда ехать, даже в старости. С этой страной у нее связана гигантская травма. И вот она говорит, что с Украиной будет то же самое: дети, которые сейчас маленькие, вырастут и запомнят эту ситуацию. Должно пройти несколько поколений, чтобы мы помирились.

— У меня не появлялось ни одной мысли, чтобы уехать. Не знаю почему.

Летом получилось провести победную кампанию, поспособствовать избранию двух оппозиционных депутатов. Если бы уехал — не смог бы внести свой вклад, может, он был решающим?

Я считаю важным бороться за власть на выборах в любое время, это легальные способы, и упускать их нельзя. У нас всё получилось, хоть многие говорили, что ничего не получится.

Я чувствую, что мне нужно быть здесь. Родственники и знакомые хотят, чтобы уехал. А я не хочу. Думаю, что еще не нашел ту черту, за которой бы понял, что уеду. Если придет повестка… Ничего не буду делать. Сейчас пытаюсь жить той жизнью, которой жил. Осознаю, что всё плохо, но надеюсь, что когда-нибудь будет лучше. Хоть и не прогнозирую этого в ближайшее время.

Большинство моих знакомых и друзей, которые занимались политикой, уехали. Они хотят себя обезопасить либо начать жить сначала. Я их выбор уважаю, хоть и сожалею, что связь теряется. Очень надеюсь, что кто-то вернется, когда здесь будет безопасно. Для меня самое страшное — потерять связь с близкими людьми. Очень важно сейчас быть всем вместе.

Скоро ли закончится война, не знаю. Никто не знает. Но надеюсь, что как только в нашей стране состоятся первые честные выборы, Россия сможет помириться со всем миром. Потому что я убежден, что на таких выборах победит политическая сила или кандидат, которые хотят дружить со всеми странами и народами.

— Я не видел выбора: у меня на руках лежачая бабушка, и даже после 21 сентября мне было очевидно, что придется остаться. Сейчас она в частном пансионате, и пусть уход за ней есть, но я единственный близкий родственник, которого она помнит, и пока она с нами, в этом мире, я и не хочу, и не могу уехать.

Мое решение близкие поддержали, но те, кто не знает о моей ситуации, советуют уезжать. В определенный момент начались угрозы, потому что я занимаю антивоенную позицию и, более того, призываю всех своих знакомых не участвовать в мобилизации, желательно — уезжать из страны.

Я не собираюсь брать повестку. Пока вынужден жить не по прописке. Нашел себе адвоката: ее контакты есть у моей семьи, и есть алгоритм действий, который они предпримут в случае, если меня задержат.

Многие из моих близких уехали, особенно ровесники. Некоторых я сам уговаривал уехать. Друзьям информацию скидывал, какие есть автобусы.

Я очень боюсь, что «прилетит» к нам в город: уничтожит людей, которые мне дороги, места, памятники, те достижения человечества, которые здесь есть.

Чем закончится «СВО», непонятно. Я уверен, что Украина не сдастся.

Мне кажется важным, чтобы человек в России стал главной ценностью, чтобы она обустраивала свою территорию, заботилась о своих гражданах. Я думаю, что это возможно, что не всё еще потеряно. Конечно, раны, которые Россия нанесла Украине, не забудутся. Это всегда будет больное место в отношениях между странами. Столетие всё это будет вспоминаться. Чтобы получить прощение, нужно принести покаяние, выплатить компенсации родственникам тех, кто погиб, получил инвалидность, помочь экономике восстановиться. Кроме того, конечно, нужно сформировать память об этой […] как о том, что никогда не должно повторяться. Я думаю, у России есть все шансы: есть опыт стран, которые прошли через тоталитарное прошлое и признали свою ответственность за это.