Звук пришёл с той стороны шарика.

Там, в американском захолустье, пожилой человек с седыми лохмами, в соломенной шляпе и синей куртке, вышел из своего бревенчатого дома, сел на полусгнившую самодельную скамейку у двери и, не развязывая шнурков, стянул с ног ботинки.

Снял их — и босиком пошёл по земле.

Это

создавший горные цепи тяжёлого звука и висящие над миром видения, в которых ухмыляется садист и убийца Кортес и парят калифорнийские девушки с распущенными волосами.

Сколько страсти и боли в его музыке. Его группа Crazy Horse — табун сдвинутых по фазе музыкантов, которые претворяют электричество в беспокойную, будоражащую тьму. Их гитары переплетаются в странствии по закоулкам сознания. Это компания психоделиков, которым достаточно одного слова, поднятого пальца или негромких слов Янга: «One, two, three…», чтобы тут же сорваться в пропасть и полететь в отчаянии и восторге. Но — не сейчас, не тут, не сегодня.

Вещь Love Earth с нового, ещё не вышедшего, сорок третьего по счёту альбома Нила Янга под названием World Record с первых звуков накатывает на нас нежностью и печалью, грустью и спокойствием. Голос Янга поднимается вверх, чтобы стать прозрачным и ранимым, как Земля, о которой он поёт. И как изящны и прохладны клавиши в конце песни.

Любите Землю, и любовь вернётся к вам.

Какие странные и несвоевременные строки. Какая спокойная и в своём спокойствии немодная, не хайповая грусть. Когда толпы в сети кочуют за бесчисленными крысоловами, Янг в одиночку уходит в лес. Когда миллионы записных аналитиков многословно повторяют одно и то же, Янг молча смотрит на застывший в воздухе осенний лист. Когда вокруг война, он погружается в мир — мир осени и печали на прекрасной планете, третьей от Солнца.

Он всю жизнь был мотором, который работает на пределе, выдавая музыку. Он никогда не был отрешённым от жизни художником, нет, его всегда волновали насущные проблемы фермеров, экологии, несправедливого устройства жизни, власти корпораций, продажности сетевых платформ, готовых за лайки и рекламу гнать в мозги людей ложь и дрянь. Но теперь, когда в кровавой каше гибнут люди и горят города, он вдруг стал тихим.

Тихого лучше слышно, когда все вокруг кричат.

У деревьев есть лица, и они проступают сквозь листву, если подойти к стволу и нежно погладить старую бугристую кору.

Миллионы людей сходят с ума от происходящего и впадают в психоз от бессилия. Ядерный апокалипсис стал темой застольных разговоров. А вы уже собрали тревожный чемоданчик? Где купить счётчик Гейгера? Мы все сгорим сразу или по частям? В таких разговорах невозможно участвовать, они как тропинки в безумие, перед которым этой осенью стоит мир. Но можно просто открыть старую дверь, сесть на разваливающуюся скамейку, сколоченную из серых досок, сбросить ботинки и пойти босиком в лес холодного воздуха, палой листвы, бесконечно высокого беззащитного неба и пугливых оленей, ничего не знающих об Апокалипсисе.

Love Earth — и весь альбом World Record, который мы ждём в ноябре — записаны вживую, без цифровых трюков и примочек, по старинке, на магнитофонную плёнку, как писали когда-то The Doors и Дженис Джоплин, которых Янг застал на Земле. Это музыка в изначальном понимании, то есть дело души и рук человека, а не компьютера. Подобный подход кажется наивным и даже допотопным в мире семплов и микста, где, двигая рычажки на виртуальном пульте, можно превратить одну виртуальность в другую. Янг не убегает из Сети, но и не стесняется и не стыдится своих корней и своей подлинности — он запускает свои альбомы на стриминговых платформах, но из принципа и из любви к чистому звуку и родным для него чудакам — на виниле и на кассетах.

Лев Толстой очень советовал своим последователям ходить босиком. Детям, которые его однажды окружили и задавали вопросы, он тоже советовал обходиться без ботинок. Теперь его совету последовал могучий рок-н-ролльный старик Нил Янг. Лев и Нил, Нил и Лев — босые нищие духом, уходящие в леса, опускающие ноги в студёную воду чистейших ручьёв, наивные старцы в седых лохмах, которых никто не слышит во всемирном вопле и крике, когда они говорят свои простые, очевидные, не модные, наивные слова о любви и Земле.