Антони, 22 года, бразилец, правый крайний нападающий, перешёл из «Аякса» в «Манчестер Юнайтед» за 100 миллионов евро. И на мировом трансферном рынке, и на рынке английской Премьер-лиги привыкли к большим цифрам, но тут даже опытные знатоки и тёртые калачи широко раскрывают глаза и всплескивают руками. Сто миллионов! Да кто он такой, этот Антони?

Он — ракета на трансферном рынке. Его стоимость взлетает, график лезет отвесно вверх. Три года назад он стоил 5 миллионов, а когда «МанЮнайтед» делал «Аяксу» первое предложение, речь шла о 60 миллионах. Но «Аякс» не хотел продавать Антони, «Аякс» хотел развивать игру с Антони — весь срок контракта, вплоть до 2025 года. И поэтому англичане с тупым упорством богатеев кидали на стойку или на стол с позолоченными ножками (или где они там торгуются) мешок с баблом за мешком с баблом, настаивая на праве неистощимых денег подминать мир под себя и творить что угодно. И сотворили.

Эта голландско-английская битва на трансферном рынке войдёт в историю. Потому что «Аякс» не хотел продавать своего правого нападающего ни за 60, ни за 100 миллионов — не хотел в принципе. Возможно, в «Аяксе» так отстаивали превосходство игры над деньгами, а может быть, им просто не нравился тупой навал из-за Пролива. Идите на хрен с вашими деньгами, мы хотим играть в футбол.

Страсть быть проданным овладела им, страсть быть проданным за огромную сумму и таким образом получить почётную строчку в рейтинге трансферов, в списке самых дорогих футболистов мира; он просто пылал этой страстью и публично выражал её в малоприличных криках и заявлениях.

Отвратительным в этой истории было ещё и то, что тен Хаг, нынешний тренер «МанЮнайтед», совсем недавно был тренером «Аякса». Теперь, перейдя в другой клуб и на другой берег, он оттуда наваливался и набрасывался на свой прежний клуб, принуждая его к сделке. Солидарность тренеров? Ведь нынешний тренер «Аякса» Схройдер не хотел продавать Антони. Но плевать на коллегу, плевать на прежний клуб, плевать на приличия, плевать на всё — это футбольный трансферный рынок, детка, тут всё возможно!

Так кто же он такой, этот Антони, за которого вываливают сто миллионов? Бразилец с легким бегом и изящным дриблингом, у которого мяч в нужный момент так прилипает к ноге, словно бутса намазана клеем; игрок, пасующий в касание пяткой и не потерявший радость игры в трудовых буднях профессии; футболист, странным образом ещё сохраняющий нечто давно ушедшее, то есть радость игры на пляже и наслаждение дворового футбола, где трюк ценен почти так же, как гол, а финт образует суть и смак футбола. Правый крайний нападающий, периодически с дриблингом уходящий в центр параллельно линии штрафной и бьющий левой, как это некогда делал Месси. Но и всё? Да, и всё — и никакой уверенности в том, что то, что так отлично выглядело и звучало в исполненном кислорода атакующем голландском футболе, выживет в атлетичном английском, где плечи защитников отлиты из бетона, а финтарей бьют и душат в умопомрачительном силовом прессинге.

«Бавария» в это трансферное окно купила Садио Мане за 30 миллионов — одного из трёх знаменитых форвардов атакующей машины «Ливерпуля», купила не надежду, а уверенность, не артистичного игрока бровки, а закаленный наконечник копья. И не ошиблась, Мане уже забивает в Бундеслиге. «Челси» взял из «МанСити» Рахима Стерлинга за 56 миллионов евро — очень большие деньги, но они по крайней мере понимают, что получат за них, потому что Стерлинг — это Стерлинг. «МанСити» купил у «Боруссии» Холанда за 60 миллионов евро — норвежец на год младше бразильца, но он уже давно не в статусе надежды, а в статусе невероятной голевой машины (и уже лепит хет-трики в английской премьер-лиге: 9 голов в 5 играх). Но сто миллионов евро за Антони? Ещё сильнее взбаламутить и без того беспокойное море, ещё более разогреть рынок, ещё наглее указать малоимущим, вроде «Аякса», на их место, и ещё сильнее утвердить в футболе власть не просто денег, а самых больших, самых безумных, самых откровенных и беззастенчивых денег?

«Лично я думаю, что это очень плохо», — сказал тренер «Аякса» Схройдер, к которому в команду вломились бандиты и увели ценного игрока. Ну, игрок и сам постарался — танцевал на рынке, публично демонстрируя, что хочет, чтобы богатые дяди его купили. Схройдер назвал его «гребаным игроком». Так себя не ведут, это непристойно. Ну да, всего лишь игрок, всего лишь гребаный зазнавшийся игрок, возмечтавший быть покупкой сезона. Мечта сбылась, Антони теперь, со своей ценой, стоит в одном ряду с Полем Погба (105 миллионов евро), Эденом Азаром (100 миллионов), Гаретом Бейлом (100 миллионов) и даже Роналду, которого «Ювентус» купил у «Реала» за те же сто миллионов в 2018 году. Кстати, все эти игроки-стомиллионники не оправдали возложенных на них надежд: Погба чередовал сильные игры со слабыми, Азар так и не стал душой «Реала», Бейл почти всё время контракта проиграл в гольф, а Роналду не помог «Юве» взять Лигу чемпионов.

Что значит эта сумма, 100 миллионов евро, внутри футбола? А вот что. 100 миллионов евро — это бюджет московского «Спартака» в последние годы. То есть все траты на содержание клуба, а это три десятка игроков, тренеры, академия, база, обслуживающий персонал, комплекты формы, мячи, врачи, авиабилеты, отели — равны цене одного игрока, который любит финтить, но теряет мяч в семи обводах из десяти, как точно заметил Марко ван Бастен, а он-то уж знает толк в футболе. Или — другой клуб, «Маккаби» (Хайфа), в этом году вышедший в Лигу чемпионов.

Это значит, на одного Антони можно купить 128 игроков — четыре состава уровня Лиги чемпионов — и ещё десять миллионов евро останется, чтобы нанять этой гигантской суперкоманде супертренера Анчелотти. В «Реале» он получает 6 миллионов.

Эти примеры показывают бред и несоразмерность денег в современном футболе. Деньги не зарабатываются, деньги берутся из ниоткуда — вытаскиваются из-под бурнуса саудовского шейха, вынимаются из глубокого кармана бывшего губернатора Чукотки, возникают на глазах у изумлённой публики, как кролик из цилиндра фокусника — огромные суммы, не свидетельствующие ни о чем, кроме ловкости рук и глубокой погружённости мира в бред. Понятия смысла и целесообразности, понятия прибыли и выручки, свойственные классическому капитализму, протестантское понятие честности, свойственное раннему северному капитализму, да и простая бухгалтерия — всё это наследие времён выбрасывается в урну под дешевенький разухабистый попсовый мотивчик, исполняемый какой-нибудь звездой-однодневкой в стразах и перьях. Ей тоже платят миллионы, и тоже непонятно, за что. Футбол деградировал — стал братом попсы.

А что значат эти деньги, эти сто миллионов евро, уплаченные за молодого вингера, вне футбола? Конечно, такой вопрос сразу вызовет возмущение у торсиды, радующейся возгонке денег так, как будто у них там своя доля, у обитателей чатов, для которых хайп стал синонимом жизни, у спортивных менеджеров и самих игроков: не надо сравнивать! Футбол для них всех вне политики, вне морали, вне экономики, вне будничных трат людей, вне сравнения с чем бы то ни было: яркая вещь в себе. Не троньте футбол, пусть висит в воздухе прекрасным видением, не касаясь жизни, не имея отношения ни к чему! Но мы не обратим на них всех внимания и всё-таки сравним. Операция по пересадке сердца в Германии стоит 400-500 тысяч евро, на сто миллионов евро — цена всего одного игрока в нынешней трансферной кампании — двести человек могут обрести новое сердце. Препарат Aldurazyme, предназначенный для лечения редкого синдрома Гурлера у детей, стоит 200 тысяч евро, а всего таких детей в мире около шестисот, то есть достаточно один раз не купить быстроногого бразильца, чтобы дать лекарство всем этим детям. Может быть, так и стоит поступать — в мире, полном боли, войн, засух, болезней, голода и нищеты? Но футбол с его трансферным рынком, став любимой игрушкой сверхбогатых, не знает ничего этого.