РепортажиПолитика

Обречённая деревня

Репортаж из Ахавно — селения в Карабахе, которое под стрельбой и угрозами переходит Азербайджану

Ян Шенкман , специально для «Новой газеты. Европа»
Ян Шенкман , специально для «Новой газеты. Европа»

Ахавно. Фото: Юрий Степанов / специально для «Новой газеты. Европа»

25 августа к миллионам беженцев и переселенцев, пострадавших от боевых действий по всему миру, прибавится еще 171 человек. Это жители карабахской деревни Ахавно. Прямо сейчас, в эти дни, они перевозят вещи и покидают свои дома. Надо успеть: через две недели их землю передадут Азербайджану. То есть, попросту говоря, сдадут. Рассказываем, как живут люди в обречённой деревне, по которой на бэтээрах разъезжают русские миротворцы.

Материал подготовлен при участии портала aliqmedia.am

Чтобы понять место Армении в сегодняшнем геополитическом раскладе, достаточно сесть в маршрутку на ереванском автовокзале. В маршрутке, с перекурами, с остановками, в неспешном темпе, путь до Карабаха займет 5-6 часов. В такси с ветерком — три-четыре. Из Еревана, откуда в ясные вечера хорошо видна гора Арарат (а это уже Турция) — до Гориса, городка на границе с Арцахом. Здесь начинается узкий Лачинский коридор, ведущий через азербайджанские, а в недалеком прошлом армянские земли в Степанакерт. Четыре часа по горам через всю страну — путь от турецкой границы до азербайджанской. Между ними — страна Армения. Как она еще жива, непонятно.

Предыдущее обострение в Арцахе, он же Карабах, со стрельбой, жертвами, очередным отъемом территорий и приведением армии в боевую готовность пришлось как раз на первую волну военной эмиграции из России. Был март. Армяне иронизировали: «Это вы хорошо придумали. Нашли куда бежать от войны!» И мы действительно всполошились. Видимо, скоро придется валить и отсюда тоже. Но потом нам объяснили, что это не война, это будни. То есть война, но выглядит она так.

Потом четыре месяца было относительного тихо, а в августе обстрелы возобновились. Вот несколько новостей:

«1 августа ВС Азербайджана обстреляли пост Армии обороны Арцаха на участке Кельбаджар — Ванк.

2 августа азербайджанские подразделения развернули боевые действия сразу на трех направлениях. Руководство Азербайджана приняло принципиальное решение взять Лачинский коридор и перерезать сообщение между Арменией и Нагорным Карабахом.

В 10 утра был нанесён первый удар с БЛА Bayraktar TB2 по армянскому посту на высоте Сарыдаг. Спустя два часа нанесён ещё один удар, завязался бой на линии соприкосновения к западу от села Ехцаох. По позициям Армии обороны наносятся артиллерийские удары. Пострадало, по меньшей мере, семь армянских военнослужащих. Идут бои у Мартакерта. Погиб один армянский военнослужащий, ещё шестеро ранено.

Армия обороны Арцаха перебрасывает подкрепления на опасные участки. Российские миротворцы с армянских постов ведут предупредительный огонь».

С российскими миротворцами мы столкнулись раньше, чем хотелось бы. Мне и до поездки попадалась информация, что русские не пускают в Карабах журналистов, причем не только русских, но и армянских. Прямо перед нашей маршруткой они развернули репортерскую машину и на наши красные паспорта тоже сразу спикировали. «Журналистам, блогерам и фоторепортерам въезд на территорию Арцаха категорически запрещен» — коротко и ясно. А я уже полгода не видел вооруженных русских и, честно говоря, не очень соскучился. Белая миротворческая экипировка, автомат, сытое уверенное лицо. Но даже если бы всего этого не было, по слову «запрещено» я везде узнаю своих.

— Это вообще законно? — спросил я министра территориального управления Арцаха Айка Ханумяна, когда мы добрались до Степанакерта.

— Не знаю, у нас так не принято. В Арцахе такого никогда не было, все открыто, приезжал кто угодно. Может быть, это что-то специфически русское. А армянские пограничники тоже вас не пускали?

— Нет, армянским вообще плевать.

Айк Ханумян в своем кабинете. Фото: Юрий Степанов / специально для «Новой газеты. Европа»

Печальный русский цирк продолжился в городе Лачин, он же Бердзор. У многих городов Арцаха/Карабаха по два названия, старое и новое, азербайджанское и армянское. Стоило нам выйти из машины на площадь, как сразу же подошел миротворец с местным полицейским в штатском и стал докапываться: «Документы? Цель приезда? С фотоаппаратом нельзя! Покажите, пожалуйста, телефоны!» И сфотографировал паспорта, как если бы мы вышли в пикет на Тверскую с плакатом «Нет войне, Путин должен уйти!». Ощущение, как будто попал в город Зеро.

— Я снимаю только девушек и природу, — сказал фотограф Юра. Девушек они смотреть постеснялись, а в мой телефон заглянули. Накануне перед поездкой я готовил материал о книжных магазинах Еревана, в том числе о Доме русской книги на улице Вардананц. И сделал несколько рабочих снимков, чтобы было легче писать. В холле Дома книги на стене красуются большие портреты патриарха и Михаила Швыдкого. Что я и запечатлел для вечности. После этой фотки телефон мне очень быстро вернули.

Миротворец отстал, но набежали еще какие-то личности: «А куда вы? А что? А как? Давайте разберемся!» Я почувствовал, что проваливаюсь в атмосферу Донецка 2014 года с его внезапными проверками, стукачеством, шпиономанией, похищениями и риском в любой момент попасть «на подвал». Помню, как моего фотографа пытались задержать за то, что он вытащил на улице пауэрбанк. Сказали, что он украинский шпион, а это у него специальный прибор для корректировки огня.

«Так, спрячь фотоаппарат, спрячь телефон, и быстро валим отсюда», — сказал я Юре. Когда уже садились в машину, чье-то мутное лицо протиснулось в боковое окно и спросило водителя: «А это точно хорошие парни? Хорошие или плохие?» Как в американском кино.

Напоследок я зашел в магазин купить сигарет и тут же услышал из-за прилавка: «Вы не русские репортеры? Мне нужны русские репортеры!» «А что вы хотите? Я передам» «Пусть спросят наши власти, почему я должна уезжать! Почему они отдают азербайджанцам мой дом?!!»

— Да, действительно, 25 августа Бердзор и село Ахавно должны быть переданы азербайджанской стороне, — говорит Ханумян, — это правда.

Именно на Ханумяна возложена ответственность за переселение жителей. И отношение к нему соответствующее — не любят. Хотя понятно, что придумал это явно не он. Вид у него усталый, Айк производит впечатление человека, который делает что может, но может он очень мало.

— А что будет с людьми?

— То же, что было с другими людьми, которые потеряли дома. После войны у нас 42 тысячи переселенных лиц. 16 тысяч из них живут сейчас в Арцахе. Остальные 26 в разных местах Армении. Конечно, это трагедия.

Предыстория трагедии такова. По договору, заключенному после кровавой, проигранной Арменией войны 2020 года, Лачинский коридор в его нынешнем виде должен быть ликвидирован. За три года должно быть согласовано строительство новой дороги, южнее. Но дорога не достроена,

трех лет еще не прошло, а азербайджанская сторона обстрелами и политическим давлением вынуждает арцахские власти отдать Лачин и Ахавно уже сегодня.

Чисто психологически это воспринимается людьми не как последствие проигранной войны, а как поражение, которое им нанесли прямо сейчас. В принципе так и есть.

В селе Ахавно я поговорил со школьной учительницей Ниной Арутюнян. Вот как она узнала о том, что у нее скоро не будет дома:

— Пятого августа я красилась и красиво одевалась, чтобы выйти в кафе и съесть чизкейк. Позвонила мама одного из моих учеников и говорит: «Вы знаете, село отдают. Решение уже принято».

— И что вы сделали?

— Сразу приехала в Ахавно. Это последние дни, когда дети в селе все вместе, последняя возможность их всех увидеть перед тем, как разъедемся.

Нина Арутюнян с учениками. Фото: Юрий Степанов / специально для «Новой газеты. Европа»

Вечером мы сидим с Ниной и ее детьми у костра на берегу маленькой, но бурной горной речки. Дети играют во что-то вроде лото, из колонки мочит армянский рэп. До линии соприкосновения с азербайджанцами отсюда примерно два километра. Они чуть выше, в горах. И скорее всего, видят нас. Отсчет пошел: через девятнадцать дней никакого Ахавно здесь не будет, будет Забух. Так это место называется по-азербайджански.

Нина преподает английский. Утром, проходя мимо ее дома, крошечная девочка с косичкой здоровается и говорит: «How are you?» Глаза у Нины заплаканные. Плохо, девочка, плохо.

Из текущих сводок:

«5 августа на территории Арцаха велись интенсивные боевые действия между ВС Азербайджана и армией обороны Арцаха, сообщается о жертвах с обеих сторон. В итоге вооруженных столкновений, в ходе которых азербайджанская сторона использовала авиацию, артиллерию, минометы, под контроль Азербайджана перешло несколько высот».

Виртуальная реальность обгоняет реальную. Я включаю айфон: айфон показывает мне погоду в Азербайджане и азербайджанскую рекламу. В браузере открывается google.az, а не google.am. Весь мир уверен, что никакого Ахавно давно уже нет. А оно есть, здесь живет 171 человек.

Через два дома от нас на противоположной стороне улицы в грузовик носят вещи. Рядом стоит хозяйка, Асмик. Асмик — вдова, муж погиб на последней войне, осталось пятеро детей. Мимо меня проносят шкафы с трюмо, детские книжки, тетрадки, одеяла, подушки, водопроводные шланги. Посуду и прочую утварь относят на помойку. Грузовик небольшой, многое придется оставить.

Асмик переезжает в Аскеран, это тоже здесь, в Карабахе. Жилье ищут с тем расчетом, чтобы не пришлось переезжать еще раз. Или хотя бы не завтра. Но это не у всех получается.

Всем уезжающим власти пообещали сертификат на сумму около 20 тысяч долларов. С одной стороны, хорошо. С другой, за последние полгода цены сильно поднялись, и на эти деньги уже вряд ли можно купить что-то приличное,

тем более на большую семью. Их хватит только на переезд в другие пограничные села.

А виноваты в этом такие, как я. Цены на армянскую недвижимость взлетели из-за того, что приехали мы, русские. Для сравнения: в январе 30-метровая конура без кондиционера с продавленной мебелью и плохо работающим всем могла стоить в Ереване 130 тысяч драм. В марте уже 180. Это только аренда, а продажа тоже взлетела. Город переполнен. Как сказал мне риелтор (их тут почему-то называют брокерами), дело даже не в деньгах. В Ереване просто физически нет столько квартир, он не приспособлен под такое количество приезжих, это маленький город. В других местах немного полегче, но тоже туго. Армения не резиновая.

Фото: Юрий Степанов / специально для «Новой газеты. Европа»

У старосты Ахавно Андраника Чаушяна (по-армянски он называется гюхапет, начальник села) темное лицо, крепкие плечи и много маленьких детей. Мы сидим в обвитой виноградом беседке за домом. Андраник спокойный как танк. Ни один мускул не дрогнет. Но я знаю, что, когда объявили о сдаче села, ему стало плохо с сердцем, вызывали врача. В селе многие отказываются говорить с русскими, это из-за русского контингента. Андраник согласился. Он говорит:

— Мы должны были защищать себя сами. Но обстоятельства сложились так, как сложились. Была надежда на Россию, а Россия не выполняет сейчас свои обязательства.

— Что собираетесь делать?

— Пока не знаю. Если рядом были бы армянские танки, мы бы сопротивлялись.

Через день из новостей я узнал, что Андраник просил выдать жителям села оружие. Ему, естественно, отказали.

— Но танков нет, Армения не защищает это село, а с той стороны границы стоит турецкий спецназ. Не азербайджанский, а именно турецкий. Они не скрываются. Мы видели опознавательные знаки, видели флаги. Если мы останемся, войдет спецназ и начнется резня. Поэтому я не знаю, что можно сделать.

Андранику предстоит переезжать в третий раз и, видимо, не в последний. Он из Сирии, оттуда бежал в Ливан, из Ливана — сюда. В Карабахе много таких.

Андраник Чаушян. Фото: Юрий Степанов / специально для «Новой газеты. Европа»

Вечером мы с Юрой отсматриваем фото. Я говорю: «Посмотри, какие у них спокойные лица. Нам никто не поверит, что у людей трагедия, что их выгоняют из дома». Нина тоже смотрит и говорит: «Просто они привыкли».

— И дети?

— Дети тоже привыкли. У нас учится несколько детей из Бердзора. И их приходится отправлять домой раньше, потому что по дороге два-три раза в неделю проходит азербайджанская колонна. И надо успеть до них. То есть дети понимают, что происходит. По ночам здесь иногда летают разведывательные дроны. Это рутина, то, в чем мы живем ежедневно.

— А что за колонна?

— Военная. Иногда ты можешь попасть в эту колонну. Так случилось с моими друзьями, азербайджанцы столкнули их машину в пропасть. Слава богу, все живы, но состояние — сами понимаете. Мы с одной учительницей тоже однажды попали так.

С утра в новостях опять перестрелки. Азербайджан взял еще две высоты, вроде бы незначительные. Ханумян прокомментировал мне эти новости так:

— Опасность не в факте захвата еще одной высоты, а в том, что граница сдвигается все ближе и ближе. Это похоже на то, как душат человека,

пальцы подбираются ближе и ближе к горлу. А еще это шантаж. Нам как бы говорят: лучше отдайте землю сами, жить мы вам все равно не дадим.

Нина Арутюнян у своего дома. Фото: Юрий Степанов / специально для «Новой газеты. Европа»

Я спрашиваю Нину:

— А как такое вообще возможно? Там же стоят русские, почему они пропустили их на высоты?

— Мне тоже интересно. Уже много раз было, когда стреляли в места, где находятся миротворцы. Был случай, когда стреляли в «КамАЗ», где с одной стороны сидел армянин, с другой миротворец. И даже осколки попали в миротворца, но Россия это спокойно скушала. Были и погибшие среди русских, но, естественно, русские медиа ничего не написали об этом. Азербайджанские войска делают все, что хотят. Российская армия не имеет никакого веса на этой территории.

— Армяне это понимают?

— Конечно! Старшее поколение, которое смотрит канал «Россия-1», непрошибаемо, а среди молодежи в Арцахе все больше антироссийских настроений. Раньше такого не было. Раньше мы думали: да, Россия виновата, она ужасно вела себя во время войны 2020 года, фактически спровоцировала ее, подставила нас, но мы все равно должны быть ей благодарны, потому что у нас стоят их миротворцы, и из-за этого в Арцахе спокойно. Но ведь на самом деле-то не спокойно! Из-за России эта война началась, но мы думали, что Россия ее прекратила. А война ведь не прекратилась. Прямо сейчас при посредничестве России она продолжается. Миротворцы стоят, а наши солдаты погибают и мы отдаем свои территории.

Примерно то же говорит Ханумян:

— После начала украинской войны Россия стала заметно пассивнее, это видно, мы это чувствуем. А Азербайджан наоборот — агрессивнее. Он непрерывно предъявляет ультиматумы и нам и русским. Шойгу звонит в Баку и говорит, что надо прекратить эскалацию. В ответ сразу же идет атака с дронов. То есть они демонстративно показывают, что мнение России для них не имеет значения.

8 августа арцахские армяне потребовали от Франции ввести миротворцев в Лачинский коридор. Акция протеста прошла у зданий посольств России и Франции в Ереване. Армении нужно искать другого союзника, она его уже ищет. Оппозиция Арцаха говорит об этом прямым текстом: «Мы видим, что миротворцы либо не могут, либо не хотят выполнять свои обязательства».

Я бы добавил: но при этом ведут себя предельно нагло и по-хозяйски. Как военная полиция на оккупированной территории. А порою и оскорбительно. Уже в Ереване Армен, карабахский армянин, врач, рассказал мне:

— Стою на посту, вышел из машины. Подходит миротворец и говорит: «Залезай в машину быстро!» «С какой стати? Это моя земля!» «Была бы твоя, нас бы здесь не было!»

Читайте также

Читайте также

Одевайся теплее, когда идешь на революцию

Российская пропаганда сделала из протестов в Армении «народный бунт». Но всё куда проще и спокойнее. Репортаж из Еревана

В один из вечеров на околице Ахавно мы встретили русский бэтээр, он лихо катил по деревне под триколором, на броне сидел миротворец в трениках. Второй, шкаф с автоматом в полной экипировке, соскочил с брони и требовательно спросил у нас:

— Местные?

— Да, местные, — сказал я.

Ты бы с азербайджанцами был такой смелый.

Они занимаются чем угодно, только не тем, зачем их сюда позвали. По дороге из Бердзора в Степанакерт нас остановил миротворец. Попросил открыть окно. Я уже полез за паспортом, но этого не потребовалось. Он сунул в машину пакет с чем-то теплым. Это оказались пирожки. По виду с яблоками. И сказал:

— На следующем посту передайте.

На той же трассе только в обратную сторону, если приглядеться, на обочине стоит магазин. На магазине советский флаг. Ну как советский. Не советский, конечно. Красный и надпись «СССР». На стене написано: «Где мы, там победа!» Подпись: «Морская пехота». Да ладно, ребята, ну какая победа…

…На выезде из села нас нагнал красный рафик, впереди ехал грузовик, доверху груженный вещами. В рафике на переднем сидении рядом с водителем ехала Асмик. Она улыбалась, вид у нее был довольный, и я знаю почему. Она молодец. Справилась, смогла. Могло быть гораздо хуже.

Читайте также

Читайте также

Политика отдельно, геноцид отдельно

Так считают армяне, вышедшие на шествие в День памяти жертв геноцида. Оппозиция, получающая одобрение из России, считает иначе. Репортаж из Еревана

#Нагорный Карабах #ереван #армения #азербайджан #война
Главный редактор «Новой газеты. Европа» — Кирилл Мартынов. Пользовательское соглашение. Политика конфиденциальности.
Мы используем файлы cookie.
Политика конфиденциальности.
close

К сожалению, браузер, которым вы пользуетесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров.