С самого начала специальной военной операции в Украине Всеволод Королёв выходил на пацифистские акции протеста в Санкт-Петербурге. В первый раз его задержали у Гостиного двора 24 февраля и отправили в ИВС на 10 суток. Во второй раз Королёва забрали в отдел полиции 2 апреля, но спустя несколько дней отпустили. Очевидцы апрельского задержания Королёва предъявили суду видеозапись, которая подтвердила, что полицейские поторопились с претензиями: Сева в тот день не успел не только выразить протест, но даже дойти до намеченного места митинга. Его схватили во время разговора со знакомой еще до того, как акция стартовала.

С первого дня спецоперации Всеволод размещал посты и делал перепосты на тему событий в Украине на своей личной странице в «ВК». Среди читателей Королёва были и те, кто разделял его взгляды, и те, кто резко осуждал.

— Основная трагедия, произошедшая с Россией за последние двадцать лет, состоит в массовом исчезновении у людей критического мышления, — объяснял философ. — Такие люди способны поверить во что угодно. В любой контент, который мы имеем возможность наблюдать на российском ТВ. Если я своими постами смогу достучаться до двух, трёх, четырех человек — это уже хорошо.

Друзья и знакомые Королёва со скепсисом относились к его попыткам менять сознание пользователей «ВКонтакте», но понимали, что движет Севой.

— В наших сегодняшних реалиях любое политическое действие — героизм. Вопрос — чем он мотивирован? — рассуждает близкий друг Всеволода Дмитрий Васильев, редактор проекта «Узник Онлайн». — Сева до самого конца делал посты на тему Украины в «ВК» и мотивировал это так: в «ВК» у него есть аудитория. Люди его читают. Он не хочет эту площадку терять, не хочет с этой аудиторией расставаться. Аудитория там не политическая.

В «ВК» Всеволод писал не только об ужасах, которые влечет любая война: гибель людей, разрушения городов, крах привычного уклада жизни, — но и о том, почему российское правительство предпочитает решать проблемы другого государства, а не собственного. Ответом на этот вопрос служила одна из любимых цитат Королёва — изречение немецкого писателя Томаса Манна: «Война — всего лишь трусливое бегство от проблем мирного времени».

Сам Всеволод всё свободное время посвящал помощи людям, которые в ней нуждались и о ней просили. Людям, судьбой которых государство либо недостаточно интересовалось, либо интересовалось чересчур, но отнюдь не с благими целями. На протяжении последних пяти лет Сева помогал людям с ментальными отклонениями, проживающим в психоневрологических интернатах (ПНИ). Он начинал как волонтер петербургской благотворительной организации «Перспективы», а затем ушел в самостоятельное плавание, но часто навещал своих подопечных, занимался с ними, решал их проблемы с лекарствами, с приобретением необходимых вещей, с получением жилья.

— Мы с Севой так и познакомились — на почве волонтерской деятельности в ПНИ, — рассказывает друг Королева психолог Леонид Цой. — У нас общие друзья — ребята с инвалидностью из интернатов. Мы с Севой многое для них вместе делали и близко подружились. Он — восхитительный парень! Во всех смыслах. Я знаю много людей, вращаюсь в активистских кругах. В основном мне там попадаются очень яркие люди, но преимущественно — женщины, мужчин среди них гораздо меньше. Сева — редкий экземпляр вовлечённого и глубоко интеллигентного человека, у которого душа болит.

С 2021 года в рамках проекта «Узник Онлайн» Всеволод оказывал помощь и поддержку политзаключённым.

— Впервые я встретил Севу больше года назад, когда мы проводили поэтические вечера и вечера писем в поддержку фигурантов дела Сети, на этой теме мы с ним изначально и сошлись, — говорит Дмитрий Васильев. — Он воспринимал свое творчество как одну из форм поддержки и проявления солидарности с политзаключёнными. На тех вечерах Сева читал стихи, которые имели отношение к политике. Но в целом у него стихи очень широкой тематики. Хотя его творчество не остросоциальное, а, скорее, абстрактное, философское, однако, безусловно, очень авторское, самобытное. Это не мейнстрим. Сева очень серьезно занимался философией, переводил труды с иностранных языков, это тоже на его творчестве оставило сильный отпечаток.

В конце прошлого года Королёв увлёкся документальным кино.

— Сева в самые разные сферы глубоко погружался и очень быстро всё схватывал, — продолжает Дмитрий Васильев. — За последние полгода он стал режиссером-документалистом, вместе с оператором снимая и потом сам монтируя фильмы. Это довольно сложная и серьёзная вещь, которую он осилил. Первый фильм о поэте и журналисте Татьяне Вольтской* (признана в РФ иностранным агентом — Н.П.) ему трудно давался, он его долго готовил. А следующие два фильма про первых арестованных в Петербурге по ст.207.3 УК РФ — художницу, музыкантшу, видеоператора Александру Скочиленко (д/ф «Саша, мы с тобой») и журналистку Марию Пономаренко (д/ф «Холодный май») — очень быстро вышли. В последнее время Всеволод готовил сборную документальную ленту про всех активистов. Материалы уже лежат отснятые, но целиком Сева их в фильм свести еще не успел.

Свои режиссёрские работы Королёв тоже выкладывал в соцсети «ВКонтакте», невзирая на нависшие над всеми угрозы (после введения новых статей УК РФ) и предостережения друзей.

— Буквально в первую же нашу встречу, когда мы познакомились и общались, Сева рассказывал о том, что всё постит в «ВК», и он уже тогда понимал, что «ВКонтакте» рано или поздно ему аукнется, — вспоминает Дмитрий Васильев. — Он чувствовал и понимал, что это — очень большой риск. «ВК» — самая уязвимая площадка, самая ненадежная, она легко сливает информацию. Не то место, где сейчас можно делать что-то.

— Я Севе не раз говорил, что нужно предпринимать хотя бы минимальные меры предосторожности, хотя бы жить не по прописке, — подхватывает Леонид Цой.

— Возможное привлечение к уголовной ответственности мы с Севой много обсуждали, — добавляет знакомая Королёва, активистка Ануш Панина. — Как можно это не обсуждать? Слишком актуальная тема. Мы с ним были солидарны в том, что: бесконечно бояться, что ли? Зарыться под землю? Да, страшно. Да, может прилететь. Но какой у нас есть выбор? Молчать — это совсем не то.

То, что могло прилететь, прилетело 12 июля.

— К нам пришли в 6 утра — в лучших традициях всех страшных режимов. Мы спали, — рассказывает девушка Всеволода Лидия Порохня. — Сева, видимо, внутренне давно понимал, что это рано или поздно произойдет. Он сразу вскочил: «Менты». В отличие от меня, он сразу понял, что случилось. У него даже в мыслях не было вопроса: кто-то ломится в дверь на рассвете, кто? Однако, несмотря на то, что внутренне Сева всё понимал, примерно так себе это и представлял, на практике мы совершенно не знали, как себя вести? Нас, действительно, застали врасплох. Сначала мы непонятно зачем тянули время, не открывали дверь. Я как будто верила: если мы не откроем, полицейские решат, что никого нет дома, и уйдут. Такая наивность. Не знаю: на что я уповала? Было просто страшно. Раздавались оглушительные сильные звуки. Вначале стук в дверь, потом крики: «Откройте, полиция». Я не могу сказать, сколько это длилось по времени. По ощущениям, бесконечно долго до того, как они ворвались в квартиру. Их было очень много, не меньше десяти человек. Это тоже поражало. И это одна из причин, по которой я стала вести себя чересчур вспыльчиво. Видимо, это была моя защитная реакция.

За то, что Лида не молчала, а отвечала, когда незваные гости её и Севу оскорбляли, обвиняли в алкоголизме и наркомании, девушку задержали ещё раньше Всеволода и увезли в отдел полиции. Ей вменили в вину «мелкое хулиганство», а именно — матерную брань в общественном пространстве.

— Хотя никакого общественного пространства в квартире быть не может! — возмущается девушка. — Более того, в протоколе указан адрес, который не соответствует действительности — так, как будто все происходило на улице. То, что я ругалась матом — тоже очень раздуто.

Лидию продержали в «обезьяннике» около 15 часов и выписали ей штраф в 500 рублей, который она намерена обжаловать. Севу чуть позднее доставили в тот же отдел, и в камере молодые люди встретились.

— За что я себя корю, — признается Лида, — так это за то, что тот момент я не понимала беду, которая пришла. Возможно, из-за стресса. Когда мы увиделись с Севой в отделе полиции, я не вела себя так, как будто мы видимся в последний раз перед длительной разлукой. У меня еще не было ощущения, что если мы сейчас не попрощаемся, то, может быть, в ближайшее время такой возможности увидеться, просто в глаза друг другу посмотреть, не будет.

По информации ГСУ СК РФ по Петербургу, уголовное дело в отношении Королева возбудили 11 июля. А «противоправные записи» в соцсети «ВКонтакте», легшие в основу обвинения, правоохранительные органы обнаружили 19 апреля.

Из отдела полиции Всеволода увезли на допрос в Следственный комитет, затем в ИВС. Вечером 13 июля его доставили в суд для избрания меры пресечения. Около полусотни человек пришли на заседание поддержать режиссера-документалиста.

Гособвинитель настаивал на заключении обвиняемого под стражу, подчеркивая, что тот имеет возможность скрыться от правосудия и уничтожить доказательства. Не преминул упомянуть и отягчающее обстоятельство: «Королёв не раз привлекался к административной ответственности» (задерживался в феврале и апреле). Адвокат Королева Мария Зырянова в ответ приводила аргументы о том, что Всеволод не опасен для общества.

— Он окончил вуз с красным дипломом, имеет постоянное место работы, занимается волонтёрством в социальной сфере, — перечисляла защитница. — У Всеволода есть четырёхкомнатная квартира в Петербурге в долевой собственности с братом, проживающим сейчас в Москве. То есть он может в одиночестве отбывать домашний арест. К тому же, за Королёва собрано несколько личных поручительств.

Но ни доводы адвоката, ни поручительства для судьи Сюзанны Шевчук роли не сыграли. Как минимум, на ближайшие два месяца она отправила философа в камеру.

Всеволод, когда ему дали слово в суде, сказал:

— Я не отрицаю своего авторства тех постов, которые приведены в качестве якобы кого-то дискредитирующих. Но я уверен, что знать правду важно всегда. Хорошо, если военные преступления, которые совершаются военнослужащими, расследуются и пресекаются. Потому что все должны быть равны перед законом. Может быть, мы когда-то научимся не лезть в чужие дела, когда нас об этом не просят. В дела чужих государств. Но это уже относится к содержательной части. Что касается меры пресечения, то никуда скрываться я не собираюсь. Если бы я хотел скрыться, то сделал бы это гораздо раньше. Но я разделяю страну и государство. И эта страна остается моей страной. Сейчас она больна, ей тяжело, но все равно рано или поздно все наладится.

Защита намерена обжаловать арест Королева.