Ленинградский райсуд Калининграда оштрафовал известного в регионе адвоката Марию Бонцлер на 60 тыс. рублей по статье о «фейках» про армию — за два мартовских выступления в суде, когда она выполняла свои профессиональные обязанности — защищала задержанных на антивоенных акциях и дважды сказала о «нападении» России на Украину.

«Это первый случай, когда адвоката привлекли к административной ответственности за речь в суде», — отмечает «Мемориал»*. Два протокола на Бонцлер составили в мае по ч. 1 ст. 20.3.3 КоАП РФ (публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооруженных Сил РФ), и, по словам адвоката, в итоге ей присудили по 30 тыс. рублей за два ее выступления в Центральном райсуде: «Получается, или «эшники» отслеживают подобные судебные заседания и имеют доступ ко всем их протоколам, или же их могли передать судьи (их фамилии названы ниже — ред.).

Работать с кляпом во рту?» Бонцлер планирует подать апелляцию на вынесенное решение.

Адвокатская палата Калининградской области, в которой состоит Мария, выступила в ее защиту; в обращении в суд, подписанном президентом палаты Евгением Галактионовым (документ есть в редакции), сказано: «[…] привлекается за слова, произнесенные ею в защиту своего подзащитного в ходе судебного заседания, что прямо противоречит положениям закона об адвокатской деятельности и адвокатуре, а именно ч. 1 и ч. 2 ст. 18 «Гарантии независимости адвоката», которые гласят: 1) вмешательство в адвокатскую деятельность либо препятствование ей каким бы то ни было образом запрещаются, 2) адвокат не может быть привлечен к какой-либо ответственности за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии).

В данном случае совершенно очевидно, что адвокат Бонцлер М.В. привлекается к административной ответственности именно за выраженное ею при осуществлении адвокатской деятельности мнение, что прямо противоречит закону. […]

Действительно, есть несколько рассмотренных административных дел по ст. 20.3.3 КоАП РФ, которые возбуждались в отношении членов адвокатских палат в РФ. Однако все эти дела возбуждались в связи с размещением постов в сети интернет, то есть за частную деятельность граждан, которые работают адвокатами, но не за их высказывания, произнесенные во время судебных заседаний при осуществлении ими профессиональной деятельности. Привлечение адвоката Бонцлер М.В. к ответственности полагаем незаконным и необоснованным […]».

Бонцлер предоставила «Новой газете. Европе» свое выступление на последнем суде, где она выступала в непривычной для нее роли.

Уважаемый суд, Ваша честь!

Сказать, что я удивилась, когда меня вызвали в полицию для предъявления административных протоколов, — это ничего не сказать. Это единственный случай в России, когда адвоката пытаются наказать за его профессиональную деятельность, когда судьи оказались доносчиками, передав в прокуратуру протоколы судебных заседаний. Я думаю, что это редчайший случай не только в России, на меня уже вышли представители межправительственной негосударственной организации «Хьюман Райтс Вотч», которая составляет ежегодные доклады о гонениях на журналистов, адвокатов, писателей и т. д. во всех странах мира. Так вот, эта организация попросила у меня фотографию и материалы, чтобы включить этой дело в дайджест по всему миру, настолько оно редкое и неординарное. Так что Россия будет там вместе в Гондурасом и Никарагуа. Так что, если у Вашей чести есть желание прославиться на весь мир, то это оно самое, только вопрос с каким знаком.

Потому что адвокат в процессе не человек, не личность, а функция. Он олицетворяет своего подзащитного. Как иначе нам защищать насильников, убийц, если мы не можем влезть в их «шкуру». Прокурор олицетворяет карательный меч правосудия, а судья — отстраненно решает, кто здесь прав, а кто виноват и насколько. Поскольку далеко не всегда обвинение бывает правым, и дело судьи в этом разобраться. Поэтому судьи всегда особо подготовленные и особо защищенные люди. А защитники почему-то нет.

А донос на защитника за выполнение им его профессиональных обязанностей — это нонсенс. Я пятнадцать лет работаю защитником и никогда не ограничивала себя в словах. Слышали бы вы, что я говорила в процессах, когда защищала Антонину Зимину, осужденную за измену Родине. Если за то, за что меня сейчас судят, мне грозит только штраф, то за то, что я говорила в Верховном суде по делу Зиминой, в сравнении, меня должны были, наверное, немедленно расстрелять на месте. Но там судьи все понимали, я думаю, что понимали и то, что все, что я говорю — чистая правда, просто неудобная для них и для всех сегодня.

Представьте, что в 1878 году, когда в Петербургском суде шел процесс Веры Засулич и адвокат Александров, ее защитник, выступая перед присяжными говорил, что генерал-адъютант Трепов сам виноват, что Засулич в него стреляла: не надо была приказывать пороть в тюрьме заключенных. Представьте, что вместо того, чтобы оправдать Засулич, председатель суда Анатолий Федорович Кони отправляет протокол суда в охранное отделение, чтобы привлечь защитника в административной ответственности за дискредитацию действий петербургского градоначальника.

Или другой пример: в 1937 году на процессе врагов народа защитник говорит, что его назначили защищать преступника, но он не хочет этого делать и просит приговорить этого врага народа к расстрелу.

Вам хочется обрести такую защиту?

Все гости нашего города восторгаются статуей двух бьющихся бизонов (зубров, быков), не понимая, что они символизируют. А как раз за статуей находился Кенигсбергский суд, и два бизона символизировали равноправие сторон в процессе — защиты и обвинения. Если подобную статую устанавливать сегодня перед нашим областным судом, то бизону обвинения противостоял бы малюсенький козлик защиты, с коротким рожками. Настолько сегодня возможности защиты ограничены (меньше 0.2 процентов оправдательных приговоров). А вы хотите превратить этого хилого козлика в зайца, который бежит при малейшей угрозе этого бизона? Тогда в чем толк защиты?

В данном административном процессе я говорила не от своего имени, а от имени своей подзащитной, я долго общалась с ней перед судом, и она возмущалась абсурдностью самого текста обвинения, что я и озвучила на суде. А что я думаю сама, я не выражала, да и это никого не касается, это мое личное дело. Я много говорила за эти месяцы и с судьями, в том числе и военными, и с областными, и с прокурорами, у меня со всеми хорошие отношения, они много чего интересного мне говорили о том, как они относятся к этой «спецоперации». Но я же не записывала их слова на диктофон и не бежала с этой записью в прокуратуру. Представьте, во что превратится наш мир, если каждый станет доносить на каждого. И вообще с 24 февраля все перевернулось. Русские люди никогда не любили стукачей и слово «сексот» было ругательным. Сейчас все как взбесились.

Теперь про слова. Данные слова (зачитываю их смысл из словарей) запрещены Роскомнадзором для средств массовой информации. Суд не является средством массовой информации и полиция не Роскомнадзор. И вообще подобные судебные заседания должны быть закрытыми, если каждое слово, сказанное на суде, может быть причиной нового судебного преследования. Судья Герасимова и судья Добронравова почему-то процессы не закрыли. Может быть потому, что эти судебные заседания являлись закрытыми по самой своей сути — на них присутствовали только процессуальные лица: судья, секретарь, защитник и подсудимый. Даже прокурора не было.

Поэтому, еще раз повторяю, защитник — это особая функция. Защитники бывают разные. Одни со всеми всегда пререкаются и конфликтуют, я всегда со всеми стараюсь сохранять хорошие отношения, другие сыплют статьями законов и пишут сотни ходатайств, третьи любят свободную речь, метафоры и рассказывают истории. Я из третьих. И поэтому в конце своего выступления хочу рассказать историю, которая меня поразила своей поучительностью и, к сожалению, современностью. Это случилось в 18-м году прошлого столетия, большевики разграбили церковь. И молодой комсомолец мочится на икону Божьей Матери и говорит стоящему рядом связанному священнику: «Ну и что твой Господь? Почему Он ничего не делает?» На что священник ему отвечает с жалостью: «А что Он еще может с тобой сделать?»

Мы сегодня тоже подходим к этой страшной черте, за которой полное расчеловечивание. И единственное, что нам осталось, чтобы ее не перейти, это — ПРАВОСУДИЕ. Давайте же вместе его сохранять, насколько это сейчас возможно. И беречь защитников, они нужны и важны. Без них правосудия не будет.

***

Калининград — один из лидеров среди регионов России, исходя из абсолютного (не в переводе на душу населения) числа судов по антивоенной 20.3.3. Если пересчитывать на души, понятно, лидер. Горожане полагают, что в том — прямая заслуга Марии Бонцлер, как сказал один из калининградцев: «В отсутствие адвоката пикетчиков просто тихо бы винтили и прятали по психушкам и СИЗО». Мария специализируется на политических делах; по итогам феврале-мартовских антивоенных акций она защищала в судах интересы сорока горожан, обвиненных по 20.3.3.

*Правозащитный центр «Мемориал», как и «Международный Мемориал», внесены Минюстом РФ в реестр НКО, выполняющих функцию «иностранного агента», суды вынесли решения об их ликвидации.