Снова иноагент

Сердце «Комитета против пыток» — Нижний Новгород. Именно здесь организация впервые открылась в 2000 году, а ее руководителем более 20 лет был местный правозащитник Игорь Каляпин. По словам нынешнего главы Сергея Бабинца, главная цель «Комитета» — защита прав потерпевших от нарушений прав человека, пыток, бесчеловечного или унижающего честь и достоинство человека обращения и наказания. Также правозащитники оказывают психологическую, социальную, медицинскую помощь в качестве реабилитации.

— Одному из наших заявителей после пыток током понадобилось длительное восстановление. Он после двух лет только смог более-менее передвигаться и говорить. Кроме того, мы информировали о фактах пыток, обращались в ЕСПЧ и ООН, проводили образовательные программы для юристов, сотрудников правоохранительных органов, читали лекции адвокатам, судьям, сотрудникам следственного комитета и полиции, — рассказал Бабинец.

Только за три месяца работы 2022 года юристы добились отмены 31 незаконного решения СК, прокуратуры и судов и выплаты более 12,2 миллионов рублей компенсации пострадавшим от пыток. Однако 12 июня руководство «Комитета против пыток» заявило о ликвидации организации, которую Минюст в очередной раз признал иноагентом.

В возбуждении дела отказано

Как рассказал Игорь Каляпин, до создания Комитета он работал в «Нижегородском обществе прав человека», занимался делами нарушения прав заключенных.

— Я обратил внимание, что нам поступает много жалоб на пытки, а прокуратура, вместо того, чтобы провести проверку, как под копирку пишет отписки: «факты объективного подтверждения не нашли, в возбуждении уголовного дела отказано». Тогда мне стало любопытно, почему так происходит. Я обложился юридической литературой, на следующий год даже на юрфак поступил, чтобы выяснить, что у нас не так с прокурорским расследованием пыток, — вспоминает Каляпин.

Тогда правозащитник вместе с руководителем «Нижегородского общества» Сергеем Шbмоволосом и адвокатом Юрием Сидоровым начали обжаловать в судах приговоры первой инстанции, подкрепляя свои иски законодательной базой. Стало получаться, суди и прокуроры начали отменять некоторые решения, возбуждать уголовные дела из-за пыток, выносить обвинительные приговоры.

— Также мы столкнулись и с агрессией со стороны некоторых сотрудников правоохранительных органов. В один момент я даже почувствовал, что на мне скоро мишень нарисуют. Некоторые коллеги из этой правозащитной организации сказали, что я своей деятельностью порчу им отношения с властью. Поэтому мы втроем решили создать свою организацию, это был 2000 год.

Громкие дела

Одна из первых крупных побед в борьбе с безнаказанностью и жестокостью сотрудников правоохранительных органов стало дело Михеева.

Алексей Михеев — сотрудник ГАИ. В 1998 году в отделе тогда еще милиции мужчину пытали током его же коллеги и заставляли признаться в изнасиловании и убийстве девушки, с которой он познакомился несколько дней назад. Не выдержав пыток, Алексей «сознался» в преступлении, но милицейские не остановились на достигнутом и продолжили издеваться над ним. Тогда Михеев разбил окно и выпрыгнул со второго этажа, упал на мотоцикл, сломал позвоночник, но остался жив. В этот же день, «убитая» девушка вернулась домой.

Мать Алексея написала заявление в прокуратуру и потребовала наказать милицейских, пытавших ее сына. Было возбуждено даже два уголовных дела, но их расследование заняло семь лет. За это время расследование прекращалось больше двадцати раз. И только в 2006 году ЕСПЧ присудил потерпевшему денежную компенсацию в 250 тысяч евро. Двоих полицейских, которых признали виновными, арестовали в здании суда и на четыре года отправили в колонию общего режима.

Еще одно из громких дел, над которым работал «Комитет против пыток» — дело Гасан Гусейнова. Его сыновей 17 и 18 лет нашли убитыми, а полиция заявила, что молодые люди были боевиками. Немного позже, двоих настоящих боевиков все же нашли. По факту смерти сыновей Гусейнова возбудили уголовное дело, но вскоре расследование прекратили. Спустя шесть лет виновных до сих пор не удалось привлечь к уголовной ответственности. Юристы Комитета продолжают работать над этим делом.

— На Северном Кавказе, особенно в Чечне для правоохранителей правовое поле отсутствует. В начале нулевых мы столкнулись с тем, что чеченские юристы от Комитета охотно занимались расследованиями, если речь шла о пытках со стороны российских силовиков, но они закрывали глаза на преступления чеченских коллег. Кто-то прямо говорил, что против своих работать не будет, — сказал Каляпин.

По его словам,

следствие сразу прекращало работу, когда выяснялось, что пытки происходили в местных отделениях полиции.

— У нас было 32 дела, связанных с убийствами людей. В селах люди видели, как их соседей увозят полицейские, и они больше не возвращаются. И все всё понимали, все знали имена силовиков, но молчали. Следователь отказывался вызывать на допрос полицейских, а кто соглашался это сделать, того жестоко избивали. Однажды кадыровцы угрожали убийством прокурору района из-за этого. Такие реалии были. Но Несколько дел мы все же довели до ЕСПЧ, — сказал Каляпин.

Он добавил, что в 2011 году сотрудники Комитета сделали доклад о том, как следственный комитет по Чеченской Республике саботирует расследования, связанные с исчезновением людей, и направили его в Парламентскую ассамблею Совета Европы. За свою работу правозащитная организация получила премию Парламентской Ассамблеи Совета Европы.

Одно из последних прогремевших на всю страну расследований Комитета — дело жены федерального судьи в отставке Заремы Мусаевой. В январе 2022 года поздно вечером в квартиру судьи Сайди Янгулбаева, который ранее работал в Грозном, ворвались чеченские силовики, показали постановление о принудительном приводе его жены Заремы Мусаевой в столицу Чеченской Республики и насильно увезли женщину. По документам, поводом послужило то, что Мусаева, якобы, является свидетелем по какому-то делу о мошенничестве. Но, как поясняли ее родственники, это связано с давним конфликтом между Кадыровом и семьей Янгулбаевых.

В 2015 году один из сыновей судьи Ибрагим вел группу в соцсетях, где критиковал политику Кадырова. За это главу семьи и двух братьев даже привозили в резиденцию Кадырова и заставляли извиняться, потом мужчин избили. Немного позже на Ибрагима завели уголовное дело по подозрению в разжигании межнациональной ненависти и больше полутора лет держали в СИЗО. После этого случая семья Янгулбаевых переехала из Грозного в Нижний Новгород, а Ибрагим уехал за границу.

С конца января мать Зарема Мусаева находится в СИЗО. Ее родные считают, что таким образом Кадыров пытается мстить за деятельность Ибрагима.

Взаимоотношения с силовиками

Несмотря на нынешнюю борьбу Комитета с Минюстом, правозащитная организация всегда тесно сотрудничала с правоохранителями и госорганами.

— Мы не можем заниматься расследованием пыток без взаимодействия с властью и силовиками, потому что только следственный комитет может проводить расследования по делам, связанным с должностными преступлениями. Мы представляли интересы потерпевших, собирали доказательства, приносили их следователям, ходили на личные приемы к прокурорам, судьям. В более спокойные годы, до начала охоты на ведьм, мы читали лекции и проводили семинары для руководителей СК, прокуратуры, юристов и судей. Сейчас правозащитное движение в России находится в опале, а мы почему-то считаемся врагами народа, — рассказал нынешний руководитель Сергей Бабинец.

По старой схеме

Несмотря на достижения «Комитета против пыток» в борьбе за справедливость с силовыми и судебными структурами, последние сумели дать отпор в виде представления прокуратуры о внесении правозащитной организации в реестр иностранных агентов. Организации, которая отстаивала права пострадавших от пыток россиян.

Первое такое решение Минюст принял в 2015 году. Комитет вел свою деятельность на деньги как президентских грантов, так и иностранных фондов. Информация об этом была опубликована на главной странице сайта.

В год на проведение только экспертиз в официальных российских учреждениях правозащитники тратили около 10 миллионов рублей, деньги были нужны.

Однако неожиданностью в этой истории стало то, что организации приписали еще и участие в политической деятельности.

— В законе указано, что под политической деятельностью понимается деятельность, направленная на изменение государственной политики. Мы добиваемся возбуждения уголовных дел против сотрудников полиции, которые издеваются над людьми. То есть, пытаемся активизировать работу следственных органов по раскрытию должностных преступлений. Исходя из их логики, государственная политика направлена на сокрытие этих преступлений что ли? На пытки, и чтобы те, кто их проводит остались безнаказанными? — прокомментировал бывший руководитель Комитета.

Так, впервые «Комитет против пыток» прекратил существовать в 2015 году. Но на его смену пришла некоммерческая организация — «Комитет по предотвращению пыток», которую в 2016 году постигла та же участь. Но и тогда правозащитники не отчаялись и вновь создали Комитет против пыток. В третий раз организации удалось дожить до июня 2022 года.

— Мы решили, что не будем судиться, дожидаться каких-то бумаг, а сразу закроемся. Чего никак не поймет наша власть и энтузиасты иноагентского законодательства, так это того, что правозащитная организация — это не «Газпром» или «Норникель». У нас нет основных средств в виде скважин, заводов, трубопроводов. Это люди, которые обладают знаниями, убеждениями и опытом. Самый дорогой инструмент, который есть у правозащитников — это ноутбук за 50 тысяч рублей, а основной капитал это все-таки люди/ Закрыли они организацию, но сотрудники то никуда не делись. Они соберутся снова, подумают, как удобнее жить дальше. Никто из моих коллег по Комитету, насколько мне известно свою работу бросать не собирается, никого они не напугали, — добавил Каляпин.