На полях сражений в Украине российская армия оказалась крайне неэффективна.

Но как это может быть? Мы привыкли, что если на рынке есть два товара — один дорогой и плохой, а другой дешевый и хороший, — то хороший и дешевый вытеснит дорогой и плохой. Мы привыкли, что в ходе эволюции побеждает наиболее приспособленный. А если какой-то крестьянин начал выращивать особо урожайный злак, то его примеру следуют все его остальные соседи.

Как армия, которая платит за неудачу самым дорогим, что есть у человека, то есть жизнью — может быть настолько неэффективной?

Парадоксальным образом история неэффективных армий насчитывает не одно тысячелетие. Поразительная некомпетентность среди военных встречается в истории культур чаще, чем можно предполагать. Другое дело, что для этого надо разбирать историю культур, исчезнувших с лица земли или сильно сокративших свое влияние.

Гибель пороховой державы

Мы здесь рассмотрим только один, зато очень показательный случай — это Османская империя.

Этот случай тем более показателен, что Турция выросла из мелкого княжества до крупнейшей мировой державы именно благодаря своему раннему военному совершенству. Турция была одной из «пороховых империй», — то есть стран, которые наиболее рано стали применять артиллерию и сделали из этого важные и далеко идущие выводы.

Константинополь турки взяли именно благодаря своим пушкам. Еще в середине XV века они научились делать гигантские мортиры, и эти мортиры разрушили стены Константинополя, которые до этого не могли взять ни персы, ни арабы, ни болгары, ни русы.

Однако так получилось, что потом эти гигантские пушки сохранились в непотревоженном состоянии до XIX века. В 1807 году — т.е. спустя 350 лет после штурма Константинополя — турки попытались применить против английской эскадры на Босфоре не такую же, а ту же самую пушку, которая брала Константинополь (по некоторым сведениям, это была аналогичная пушка, изготовленная в XV веке — прим. ред.). Это мастодонт был сделан из бронзы и заряжен каменными ядрами.

Вся Европа перешла на легкую мобильную полевую артиллерию, а турки по-прежнему считали, что пушка должна быть для осады. Она должна быть бронзовой, стрелять каменными ядрами и быть большой.

Во время российско-турецкой войны 1768-1774 обороной Дарданелл руководил французский офицер барон де Тотт. В своих мемуарах он очень красочно описывает этот личный бомбовоз Его Высочества: одну-единственную пушку, которая была настолько громоздкой и неудобной, что в случае настоящей осады из нее можно было выпалить только один раз гигантским мраморным ядром. Для зарядки пушки требовалось 330 фунтов пороха.

Паша был уверен, что одного раза будет достаточно, и что монструозная пушка «одна уничтожит весь флот», однако, когда барон захотел сделать этот выстрел, весь гарнизон обрушился на него с упреками: все в городе были убеждены, что сила выстрела будет такая, что отдачей будет разрушен и город, и форт. «Никогда еще у пушки не было столь громадной репутации, — друзья и враги, все должны были от нее пострадать» — пишет де Тотт.

Кроме того, уже ко времени осады Мальты турками — то есть к 1565 г, — в Европе произошла фортификационная революция. Прежние каменные стены — такие, как в Константинополе, — были заменены звездчатыми фортами с земляными укреплениями, — редутами, равелинами, с многочисленными выдвинутыми вперед бастионами, обстреливать которые из гигантских пушек неэффективно.

Еще более вопиющим примером были янычары. Янычары были корпусом, в который начали набирать с конца XIV века и которому турки и были обязаны своими главными военными успехами. Янычары были христианскими мальчиками: их забрали из семей и воспитали при дворе султана в качестве его личной гвардии. Мальчиков забирали раз в пять лет, по одному мальчику из каждых 40 семей. Янычар не должен был иметь ни семьи, ни детей, он подчинялся лично султану и, главное, янычары были первым в мире регулярным войском, вооруженным огнестрельным оружием.

В XV-XVI вв., когда европейские монархи продолжали пользоваться наемными войсками, кондотьерами, солдатами удачи, вооруженными большею частью пиками, султан был первым правителем в мире, который имел регулярное войско нового образца. Именно наличие этого войска позволило Оттоманской Порте к XVII веку стать крупнейшей европейской державой и еще в 1683 году осаждать Вену.

Но дальше случилась фантастическая вещь. В то время, как в Европе началась Военная революция и в обиход стремительно вошли полевая артиллерия, новые фортификационные принципы, новые порядки построения и, главное, кремневое ружье со штыком, — янычары продолжали оставаться мушкетерами.

Два изобретения — кремневый замок и новый тип штыка, заменивший собой багинет, вставлявшийся в ствол ружья, — радикально изменили ход боя. Отныне вооруженный огнестрельным оружием человек мог защищаться от конной атаки. Он мог и стрелять, и колоть.

Однако Оттоманская Порта остается равнодушной к этим изменениям. Янычары продолжают использоваться де-факто мушкетами, то есть тяжелыми ружьями без штыка, выстрел из которых производится путем поджигания пороха на полке, до XIX века. Турция не производит нового оружия. Более того, после убийства в 1808 г султана Селима III, который пытался устроить военную реформу, янычары заставили религиозных деятелей издать фетву, запрещающую такую реформу как несовместимую с духовностью и скрепами.

Ее территория начала сокращаться. Но янычары, которые были слишком слабы, чтобы противостоять европейским войскам, были достаточно сильны, чтобы противостоять любым попыткам реформы.

Реформаторов, которых пытались реформировать армию, отправляли в отставку. Султана Селима III убили.

Сами же янычары стали разлагаться. Люди, которым было запрещено обзаводиться бизнесом и семьей, обзавелись лавками и женами, статус свой они стали передавать по наследству. Янычары меняли султанов и терроризировали местный бизнес.

Практика получения жалования за давно умерших солдат стала повсеместной. Удостоверения янычар превратились в ценные бумаги, по которым от казны можно было получить деньги, и теперь продавались на рынке. Это была вторая оттоманская валюта. К концу XVIII века этих бумаг на рынке обращалось на 400.000 человек, а реальный размер корпуса был от 20 до 50 тыс, — мы даже не знаем сколько точно.

Вы скажете — как это могло произойти?

Как страна, которая была вся заточена под армию, которая создала самую раннюю в истории Европы регулярную армию и самую эффективную артиллерию, за пару столетий превратилась в жестокого, страшного, но неэффективного военного монстра?

Ответ заключается именно в том, что янычары были очень могущественны. Они назначали и смещали султанов, они могли терроризировать любую часть страны, включая столицу, и в стране не было никаких других социальных институтов, которые могли им эффективно противостоять. В частности, в ней не было того самого гражданского общества, которое в Европе развивалось благодаря могущественным феодалам и самоуправляющимся городам. И, как всякий могущественный институт, они думали в первую очередь о самосохранении и умножении привилегий.

Именно в силу своего огромного социального веса янычары все меньше ходили на войну, — это невыгодно, это опасно. И все больше занимались тем, что выгодно, — то есть бизнесом и политикой, и передавали привилегии по наследству.

Наследие советской армии

Если в этом смысле взглянуть на эволюцию российской армии, то мы увидим отчасти похожую картину.

Советский Союз, так же как и Оттоманская Порта, был предельно милитаризированной страной. Его промышленность работала на армию, а армия была создана для завоевания мира и добилась больших успехов, покорив всю Восточную Европу и в том или другом виде сражаясь в Африке, Азии и Латинской Америке.

Мы можем рассматривать Большой террор Сталина в том числе как способ ограничить всемогущество армии в стране, где 90% промышленности работает на ее нужды.

После смерти Сталина советская армия продолжала увеличивать свою экономическую власть над страной, и у нее появились явные признаки янычаризации: т.е. когда те или иные решения принимались не исходя из реальных военных интересов, а из интересов армии, как структуры, непрерывно наращивающей собственное могущество.

Один из таких ключевых момент описывает Виталий Шлыков, замглавы ГРУ Генштаба, в своей статье «Что погубило Советский Союз? Генштаб и экономика». Коротко: ГРУ постоянно давало совершенно безумные и нереалистические оценки мобилизационных возможностей американской экономики. Если завод выпускал 100 тракторов в день, они от балды писали, что завод в случае войны может выпускать в день 10 тысяч танков. Советская экономика, вынужденная соревноваться с этим фантомом, не выдержала и обанкротилась.

Другой пример привел мне в свое время в личном разговоре Виктор Суворов. Он обратил внимание, что гигантское кольцо ПРО вокруг Москвы было совершенно не функционально. Оно не выполняло и не могло выполнять совершенно не реализуемой на то время задачи защиты от ядерного удара. Зачем же началось строительство? Очень просто. Это строительство означало отчуждение сотен тысяч га лучших земель в пользу армии и ее генералов.

Третий пример очень хорошо известен, и о нем недавно в разговоре со мной упоминал Дмитрий Гордон. Речь идет о программе «Звездных войн», объявленной Рейганом. Когда первый раз с советскими физиками проконсультировались об этой программе, они сказали, что это блеф. Этого физически не может быть. Однако вскоре они позвонили в ЦК и сказали, что изменили мнение. На самом деле физики первый раз были, конечно, правы.

Вот что любезно написал мне по этому поводу профессор Илья Гинзбург: «Там были красивые идеи, но в целом было абсолютно ясно, что программа [Звездных войн] нереализуема. Это подтверждается тем, что и сейчас почти ничего из нее не работает. Это и было основой первого «заключения физиков», о котором говорил Гордон. Пересмотр заключения был, по-видимому, политическим решением».

Гибель СССР — это, в первую очередь, следствие метастазов, пущенных советской армией и ВПК.

Ни от чего, как от свободы, homo sapiens не отказывался с такой страстью на всем протяжении человеческой истории. Северная Корея и Куба прекрасно существуют до сих пор.

СССР просто надорвался, пытаясь достичь заведомо невыполнимых целей, нарисованных советскими военными. А цели эти военные рисовали именно потому, что, как янычары, они были слишком могущественной социальной структурой, неконтролируемо умножающей свое могущество.

Поскольку центрального мозга у таких структур нет, а умножение могущества происходит только за счет инстинктов, то никто внутри структуры не мог ничего поделать. Даже те люди, которые понимали, что бесконечное умножение возможностей потенциального противника, которому надо соответствовать, — это самодезинформация, которая ведет к саморазрушению, поделать ничего не могли.

Армия РФ как новые янычары

Если теперь взглянуть с этой точки зрения на действия российского ВПК, российской армии и российского ФСБ, — то есть с точки зрения силовой составляющей государства, условных расширенных янычар, которые правят Россией, — то мы увидим очень похожую картину.

Многие эксперты списывают эту войну на одну лишь личную волю Путина. Это правда. Сложно судить, до какой степени Путин адекватен.

Но важная и другая составляющая. Мы можем рассматривать последние 20 лет России как постепенный реванш силовиков: реванш янычар. Реванш структур, которые в 1991 потеряли все, но остались очень могущественны внутри России, и которые именно вследствие своего могущества в ней являются неконкурентоспособными и небоеспособными.

В 1970-1980-х годах эти структуры получали деньги от нефти и тратили их, в общем, непродуктивным способом.

При Путине они взяли реванш и стали делать абсолютно то же самое. Они выучили урок — урок о том, что чисто плановая экономика под их гнетом рушится, — и перешли к новой модели. Модели, при которой в России есть какая-то доля рыночной экономики, которая позволяет простым людям не умереть с голода.

А остальное либо обложено данью, либо прямо идет в чан, где варится кадавр профессора Выбегалло. Кадавр заинтересован только в одном — в бесконечном размножении. Это опухоль. Опухоль умеет только одно — бесконечно размножаться.

Она делает две вещи — пугает государя количеством воображаемых врагов, чтобы получить деньги на защиту от них, и она расходует выделенные деньги максимально неэффективно с точки зрения фейковой цели, но максимально эффективно с точки зрения цели настоящей: а именно, для умножения веса внутри системы власти.

Ведь это на открытом рынке для того, чтобы много заработать, надо производить хороший продукт. В системе же закрытой и коррумпированной дело обстоит иначе. В ней производство хорошего продукта ведет к тому, что ты становишься лакомой, но беззащитной мишенью. В закрытой нерыночной властной системе для чтобы умножать социальный вес, надо воровать много денег и часть уворованного раздавать для защиты.

Сбой в системе случился действительно благодаря неадекватности Путина, который в какой-то момент принял фейки, предназначавшиеся лишь для генерации бюджетных потоков, за чистую правду, так же, как паша, оборонявший Дарданеллы, и в самом деле решил, что обладает передовой вундервафлей.

В этом смысле у России скоро появится уникальный исторический шанс. Силовики и армия, созданные коммунистами, уничтожили в России полностью гражданское общество, свободу и частную инициативу. Для того, чтобы построить новую Россию, нужна полная демилитаризация и полная дефсбизация России. То, что нуждается в России в полной отмене, — это не ее культура, а ее силовые структуры.

Точно так же Турция не смогла стать современным государством, пока полностью не расформировала корпус янычар, который не только не выполнял своей функции военной защиты государства, но и ровно наоборот — тащил государство на дно.